Омерзение — вот что я чувствую, тра-хая Тару. Да, она красивая, страстная и отдается, как в последний раз, но сам факт, что она меня буквально заставила её сношать, перечеркивает любые теплые чувства к ней. Я даже в глаза ей не смотрю, перевернув на живот и поставив на коленно-локтевую, словно су-чку. Она кричит, постанывает, двигается навстречу мне, но удовольствия от этого я не чувствую. То ли дело Нинель, стеснительная в начале и такая раскрепощенная к концу действа — вот где настоящие эмоции.
— Да, ещё! — Восклицает Смит, когда я выхожу из неё, а затем резко вхожу обратно, словно на стержень насаживая женщину.
Противно слышать её удовлетворённые стоны. Я будто в грязи извалялся, а не се-ксом занялся.
И продолжается все это очень долго, я даже перестаю считать часы, потому что она
