Светлая Капелька в тёмной душе

Две недели ада

После трогательного ухаживания Кирилла узнать такую неприятную правду… больно что ли?! Нет, я не рассматривала никакую перспективу наших отношений. Ни под каким углом! Что бы он ни говорил, а разница между нами слишком большая. Но узнать, что стала причиной обычного мужского спора… очень неприятно. Они, понимаешь ли, весом своих мошонок меряются и о чувствах простой девушки не думают. Я лишь средство показать друг другу, кто кого… Гады! Мужланы! Мерзавцы! Да они… они просто демоны во плоти какие-то!

Я всё перебирала эпитеты в голове, ускоряя свой бег. Пусть их!

За спиной услышала раскатистый смех. Кто из двоих смеялся, не знаю, но бег ускорила и влетела за угол. До дома – рукой подать. Закроюсь там ото всех проблем, тьмы и мужчин разом!

В темноте переулка не заметила, как налетела на что-то и с диким визгом загремела… да я даже не поняла, куда загремела. Было очень больно, я падала и падала, ударялась всеми выступающими частями тела, стирала и раздирала в кровь руки и ноги. Сколько раз я уже кувыркнулась в темноте, страшно и представить. Уже теряя сознание, ухватилась за случайно мелькнувший образ – перерытая улица с глубокими траншеями под теплотрассу; сваленные кучами блоки, трубы… и как венец творения – я, лежащая на дне траншеи поломанной куклой.

- Лилия! Капелька! Лилия! Лучик! – слышала я громкие крики где-то далеко, где-то не здесь. Меня звали на разные голоса. Но я не могла ответить. Я даже стонать не могла.

- Детка, подай хоть голос! Живая?

- Я тебе сейчас покажу детку, Ортайл! Капелька, я сейчас спущусь!

- Сдурел, придурок, сам себе шею свернёшь!

- Иди к демонам, мальчишка!

- Старый дурак!

- Лучик, только держись, я уже спускаюсь.

Все эти переругивания вперемешку с обращениями ко мне я оставляла без внимания и ответов. Я тихо умирала на дне траншеи…

- Чернов, тут без спасателей не справиться!

- Ну так звони им, пусть нас обоих достают. Я пока её там соберу по кусочкам, чтоб легче было в больничку транспортировать.

- Ты меньше говори! Сейчас сорвёшься. А мне за тебя перед Контролем отвечать?!

Я не знаю, сколько длилась тишина. Сознание меня ещё не покинуло, но и переругиваний мужчин я больше не слышала. Глаза резанул яркий свет, а по ушам ударил крик:

- Нашёл!

- Живая? – послышалось сверху, но тот, кто за мной пришёл, не ответил.

Я с трудом приоткрыла один глаз. В темноте непонятно, кто это надо мной, Кирилл или Алекс. Никого из них не хочу видеть. Оставьте меня здесь! Я тут тихонечко умру и больше не буду одна. Моя семья меня ждёт. Уже год, как ждёт…

- Капелька… - закончив осматривать моё изломанное тело под фонариком от телефона, мужчина попытался взять меня на руки, но я лишь застонала от его прикосновений, – потерпи, маленькая… мы тебя вытащим…

- Чернов, твою мать! Она дышит там?

- Алекс, звони в Контроль!

- Может, человеческими спасателями обойдёмся?

- Не обойдёмся, Ортайл. Они смогут вытащить только из ямы.

- Она в сознании?

- Ненадолго. В заключении напишут, что травмы были не совместимы с жизнью. Ей не врачи нужны. А магия!

Сверху раздался красочный мат. Я всё ещё цеплялась за обрывки сознания. Разговор двух мужчин наводил меня на мысль, что сознания я давно уже лишилась и это всё бред моего воспалённого или ударенного мозга.

- Потерпи, крошка, помощь скоро будет. Только не теряй сознание.

Я так и лежала, не в силах пошевелиться или ответить, только изредка постанывала, подавая признаки слабой жизни. И чувствовала на своей голове тяжесть горячей руки.

Я не знаю, кто был рядом со мной. Но этот кто-то носил в себе Тьму. И эта Тьма сейчас глухо поскуливала, я даже в таком неадекватном состояние чувствовала отчаяние, злость и страх какой-то тёмной сущности поблизости.

Я опять застонала, неосторожно дёрнув ногой, от чего у меня всё тело прошибло резкой болью. Тьма рядом со мной скукожилась в маленький комочек... и, кажется, молилась. Не поручусь кому именно, но… Боги, я схожу с ума! В этом всё дело! Я просто лишаюсь разума.

- Лучик мой. Куколка. Капелька… - шептал надо мной мужской голос, - держись, малышка, держись.

В ответ я могла только всхлипнуть и снова застонать. Тяжесть руки на моей голове усилилась и немного прояснилось в голове. Я опять смогла приоткрыть, судя по ощущениям, заплывший глаз.

- Тебе нельзя отключаться, Лилия, - настойчиво твердил мне голос. – Ну что ж они так долго?!

- Чернов, они здесь! – раздалось радостно сверху. Почувствовала дуновение лёгкого ветерка. Тьма словно выдохнула с облегчением.

- Сейчас всё будет хорошо, капелька…

Не сразу поняла, что дышать стало тяжелее от прямо таки сгустившейся надо мною Тьмы. Разной... колючей, злой, равнодушной, заинтересованной… очень разной. А потом почувствовала, как забрезжил рядом Свет. Никогда не встречала носителей Света. Но сейчас явно ощущала его. Ко мне прикоснулись тёплые руки.

- Сознание теряла? – прозвучал совсем рядом приятный и мягкий голос, обволакивающий добротой как тёплым пледом.

- Нет, я поддерживал её в сознании, - этот голос оказался ещё ближе.

- Да уж вижу… Кирилл Аполлонович, Вам придётся тяжело после такой растраты энергии…

- Ты о ней думай, а не обо мне, - прорычал рядом Кирилл. – С собой сам разберусь.

Тёплые руки неизвестного мужчины прикоснулись к моему лицу, даря, как ни странно, прохладу. Сползли мне на грудь и замерли, обжигая то огнём, то холодом. Я приоткрыла свой несчастный, но судя по всему, единственный оставшийся глаз, и увидела льющийся из-под рук неизвестного свет. Повернуть или поднять голову, чтобы увидеть необычного такого врача, мне не представлялось возможным. Малейшая попытка привела к ужасающей по своей силе и дикости боли.

- Тише, Капелька, шшш, сейчас полегчает… - услышала я знакомый голос Кирилла сквозь собственный то ли вой, то ли стон. – Потерпи…

«Лучше бы мне отключили сознание, - угрюмо думала я, - хоть бы боли не чувствовала».

- Она отключается! – взволнованный голос Кирилла… и больше я ничего не слышала. И боли больше не было.

***

Мне не хотелось жить. Мне хотелось, наплевав на все правила и условности, разорвать Ортайла голыми руками. Я не сделал это лишь потому, что был слишком занят спасением своей Капельки.

Одному Создателю известно, что я успел прокрутить в своей голове, пока бежал на крик Лилии. Даже предположил, что ей повстречался еще один из наших. Но реальность оказалась куда прозаичнее и куда страшнее.

Еще не видя ее изломанного тела, еще во время спуска вниз, я знал, что ничего утешительного не увижу. Ну, нельзя свалиться в такую пропасть и выжить. Капельку спасло то, что она, судя по всему, скатывалась, а не просто улетела. А то бы расшиблась насмерть и сразу.

Темень была настолько кромешной, что даже хваленое звериное зрение не помогало оценить всю степень жопы, в которой мы оказались. Пришлось подсвечивать себе фонариком с телефона, ведь в абсолютной темноте не видит никто, даже вампиры, к которым я, слава Создателю, не отношусь.

Яркие куски света выхватывали из темноты разорванные и окровавленные части тела, изломанные конечности, рваные раны. Лицо было больше похоже на маску из грязи вперемешку с кровавым мессивом. Одна бровь рассечена, на скуле скальпированная рана. Первым порывом моим было поднять крошку и бежать с ней на руках в больницу. Но от моего малейшего прикосновения Лилия застонала, как под пыткой. Этот стон… он больно резанул мне по сердцу, даже моя Тьма заскулила, почувствовав беду. Я не решился больше трогать девочку, чтоб не сделать хуже. Все что было в моих силах – это позвать на помощь и поддерживать в ней жизнь и удерживать ее в сознании до подхода тех, кто умел возвращать с порога смерти. Уповать на человеческих врачей не приходилось ни в коем случае. Они не в состоянии ей помочь. Как и я. Ну не могу я лечить, не мое это призвание. у***ь могу. Растерзать голыми руками могу. А вот вылечить… Разве что себя. И то - это не заслуга моего таланта врачевания, а просто прирожденная регенерация, подаренная Тьмой. Но и оставлять свой Лучик умирать я не мог, поэтому принял единственно правильное решение – я поддерживал в ней жизнь за счет своей, надеясь не свалиться рядом без сознания и продержаться до подхода помощи.

Я слышал, как Ортайл наверху бесновался и орал в трубку, нагнетая обстановку и поторапливая наших спасателей. Но это все, что было в наших возможностях. Я никогда не чувствовал себя таким беспомощным и уверен, что и у Алекса схожие ощущения. Ну не привыкли мы быть беспомощными. Наши демоны даруют нам многие возможности, превышающие человеческие в разы. А потому такие внештатные ситуации больно бьют по демонической самооценке. И тем не менее… мой Лучик сейчас умирает у моих ног, а я ничего не могу сделать. В моих силах только ждать и молиться, чтоб помощь успела…

- Они здесь! – радостный крик Алекса сверху, и я облегченно перевел дыхание. Успели. Теперь спасут.

Я совершенно беспомощно смотрел, как мою Капельку уносит на руках другой мужчина. Светлый. Он делился с ней своей энергией, поддерживая жизнь. Все что мне оставалось – идти следом и не вмешиваться. Рядом пристроился Ортайл.

- Как она?

- Я не врач, Алекс, - с горечью отвечаю. – Но даже моего беглого взгляда хватило понять, как все сложно.

- Ничего, выкарабкается.

- Будь тут обычные врачи – не выкарабкалась бы.

- Повезло, что у нас есть, к кому обратиться.

- Повезло? – глухо зарычал я, чтобы не привлекать к нам внимания, - Ортайл, очень повезло, что она вообще еще в состоянии дышать. Если б она не скатывалась по склону, калечась, она бы расквасилась в лепешку! Одним махом! И уже никакие Светлые Искры не смогли бы ее спасти! Разве что некроманта искать, чтоб посмертно извиниться перед несчастной!

В ответ Алекс лишь промолчал. Но я видел, как он играет желваками и стискивает кулаки. Чувствовал, как его демон злится. Видимо, красочно представил эту картину.

- Я тебя прошу, забудь к моей Капельке дорогу. Наше противостояние… оно тушит ее свет.

- Я не понимаю, почему ты решил, что она «твоя», - Ортайл неотрывно следил вместе со мной за маячившей впереди спиной Светлого, что уносил Лилию.

- Потому что она «моя», - мой ответ был спокоен и полон достоинства, только в голове какая-то каша, а ноги как ватные, словно и не держат меня.

Прибывшая группа спасателей и зачистки (хорошо, что зачищать оказалось нечего и некого) рассредоточилась по машинам. Капельку же так транспортировать было нельзя. Мы вместе с Алексом шагнули в открывшийся портал вслед за Светлым с бессознательной Лилией на руках.

Уже на выходе из портала я почувствовал себя совсем хреново. И если бы не плечо моего закадычного оппонента, наверное, позорно свалился бы с ног.

- Я тебе это еще припомню, Чернов, - пропыхтел Алекс, вскидывая мою руку себе на шею и помогая куда-то добраться. Последнее, что я помню перед отключкой – это недовольное покачивание головой какой-то девушки с тлеющей искрой света в душе.

***

Я плохо понимала, что происходит. Казалось, что я сплю. И сквозь сон ко мне иногда пробивались звуки шагов, голосов, тихих разговоров рядом. Я чувствовала чьи-то ласковые прикосновения. Слышала чей-то шепот на грани восприятия. Чувствовала смертельную усталость во всем теле, дискомфорт во многих не самых удобных местах и иссушающую тоску где-то в глубине души. Боли как таковой не было. Только дискомфорт. А если боль приходила, то совсем ненадолго. Мысли в кучку собрать никак не получалось, при малейшей попытке шевелить извилинами глубже, чем предполагает реакция на окружающие раздражители, я проваливалась в забытье.

Каждый раз, приходя в более или менее адекватное сознание, я чувствовала и слышала все больше и четче. Начинала различать электронные звуки странных попискивающих рядом приборов. Иногда удавалось открыть глаза. Но ненадолго и не сильно. Лишь чуть приоткрывала, чтобы увидеть незнакомых мне людей, судя по одежде – врачей. Иногда я узнавала в стоящем рядом человеке Алекса или Кирилла. Но не поручусь, что это не бред сотрясенного мозга. Особенно уверилась я в своей догадке, когда увидела их вдвоем сразу, вполне цивилизованно беседующих между собой и с врачами. Я не стала долго останавливаться на такой неправдоподобной картинке и снова смежила и так почти закрытые веки.

В очередной раз очнулась я от мягкого прикосновения к моей ладони.

- Капелька… - еле слышный голос. Судя по обращению, это Кирилл. Судя по более связным мыслям, я иду на поправку. – Лучик мой… я не могу тебе ничем помочь, пока ты сама не захочешь вернуться к нам,- как-то горько прошептал мужчина. – Ну, зачем?! Зачем ты убежала от меня?! Зачем пожелала отключиться? Я даже не знаю, слышишь ли ты меня!

Горячая рука крепче сжала мою кисть.

- Я же просил, я так просил тебя сохранять сознание… Почему ты не захотела бороться?!

Столько боли было в голосе держащего меня за руку мужчины, что мое сердце сжалось от сочувствия, хотя судя по ощущениям в теле, сочувствовать как раз надо мне. Я попыталась открыть глаза, почувствовала, как дрогнули ресницы, но сил мне не хватило даже для этого простого действия. Я попыталась что-то сказать, но из моих пересохших губ вылетел лишь неясный хрип.

- Лилия, - возбужденный голос Кирилла, - ты меня слышишь, девочка?!

В ответ я лишь опять захрипела.

- Лучик мой! Капелька… - я почувствовала частые прикосновение горячих губ к моей кисти, которые он перемежал со словами. – Не отключайся больше. Пожалуйста. Только не уходи опять. Ты поправишься. Ты обязательно поправишься.

Я не могла понять, что происходит. Взрослый и солидный мужчина, наверное, хорошо за тридцать, вполне себе состоявшаяся личность и вдруг раскис у моей постели, как влюбленный мальчишка. Честно говоря, несмотря на свое плачевное состояние, я даже со всеми возможными сотрясениями не могу себе представить такого парадокса. Мысли о влюбленном мальчишке как-то сразу нарисовали в голове образ Алекса. А вместе с ним всплыл в памяти и тот злополучный вечер, когда я при очной ставке узнала, что являюсь для этих двоих лишь средством… даже додумывать не захотела мысль. Хотела прогнать Кирилла, но голос меня не слушался. Потом я сообразила, что во рту у меня вставлена трубка. Неужели я на искусственной вентиляции легких? Боги, да я в коме была, озарила меня догадка. От осознания такой печальной новости захотелось выть. Сколько? Сколько я тут провалялась?

Свой хриплый то ли стон, то ли вой услышала как будто со стороны. А потом возле меня прибавилось персонажей. Кирилла быстро выпроводили подоспевшие врачи и принялись за свои дела и рассуждения вокруг меня.

- Лилия, Вы меня слышите? – четко раздается надо мной приятный голос, но я не могу ответить, только хриплю что-то.

- Отключите ИВЛ. Она сама дышит.

Почувствовала какое-то слабое облегчение на лице, словно с меня намордник сняли.

- Вы меня понимаете? – снова вопрос.

- Да, - мой слабый и еле слышный хрип приняли на ура. Где-то на периферии я даже услышала это самое «ура», облегченное «наконец-то», радостное «слава богу!» и совсем уж нелогичное «теперь эти влюбленные психи от нас отстанут!».

На последнюю фразу я даже умудрилась приоткрыть глаза и увидеть в расплывающейся картинке врачей, а за стеклянной перегородкой прижавшегося лбом к этому самому стеклу Кирилла, что с надеждой всматривался в меня.

Врач заметил наши с Кирком переглядывания и поспешил закрыть тому обзор, опустив жалюзи. Я услышала рык даже через закрытые двери.

- Поскорее бы Вы уже поправлялись, Лилия, - как-то отстраненно попросил меня врач, - а то Ваш ухажер тут уже всех достал!

- Долго? – только и смогла выговорить я. Но врач меня понял.

- Две недели. Вы были в коме две недели. И хотя с большинством Ваших и внешних и внутренних повреждений мы справились достаточно быстро,  привести Вас в чувство не могли никак.

Я легонько кивнула, показывая, что услышала, и прикрыла глаза. Слишком слаба еще.

Медперсонал суетился вокруг меня, мне что-то вкалывали, меняли какие-то капельницы, я даже не знаю, что они там еще делали. Я засыпала. И перед моими закрытыми глазами стоял Кирилл, облокотившийся лбом о стекло. Он все смотрел на меня и смотрел... А по его губам я читала слова «капелька… лучик…» — все шептал он, как мантру. И с чего это он такие странные прозвища мне дал? Странный он… словно и в самом деле влюбленный мальчишка…

***

Я пробыл в обессиленном состоянии не так уж и долго. За два дня поднялся на ноги, а на третий уже послал всех к демонам и против воли медперсонала ушел из-под надзора. Ушел, чтобы тут же отправиться к Лилии.

Моему возмущению не было предела, когда первым, кого я увидел, был Алекс, дежуривший под палатой. С огромной охапкой (букетом это назвать никак нельзя) белоснежных лилий.

- Ортайл! – я зарычал не хуже дикого зверя, - какого хрена ты ошиваешься у моего Источника?!

- Ты смотри… живучий… - как-то невесело смерил меня взглядом гад. Словно рассчитывал, что я загнусь от истощения.

- Пошел вон! – коротко напутствовал я, пытаясь пройти в палату.

- Да не спеши ты, Чернов. – Мне очень не понравился тон Алекса. Ни угрозы, ни рыка. Только какое-то отчаяние… боясь услышать то, что он хочет сказать, я посмотрел на своего конкурента.

- Она в коме, - совсем уже упавшим голосом произнес он и швырнул ненужные цветы на лавку, куда и я поспешил сесть, потому что земля, казалось, уходит из-под ног.

- А как же маги? Это ж не человеческие коновалы! Они с того света вытаскивают…

- Они сделали все возможное, чтобы спасти ее тело.

- Но она не хочет просыпаться?! – понятливо уточнил я.

- Пока никак, - и Алекс сел рядом. Нас разделял лишь букет цветов. Мне кажется, я уже ненавижу этот веник!

***

Следующие две недели сплелись для меня в сплошной кошмар. Я забыл, когда ел, когда спал, забыл про бизнес. Меня интересовало только состояние моей Капельки. Врачи хором твердят, что все показатели имеют положительную динамику, что травмы практически все сошли на нет. Маги постарались и даже сложнейшие переломы и черепно-мозговую травму залечили, починили, исправили. Врачам в обычную больницу они отдали Лилию уже зная, что девушке ничего не грозит. Единственная проблема — это ее кома. Но тут маги оказались бессильны. Единственное что могло помочь – время. И вот это время тянулось просто неприлично медленно… я каждый день приходил в больницу и требовал от врачей какого-то чуда! Меня тут уже ненавидят, а мне плевать. Плохо работают!

Я часами просиживал у кровати Лилии, держа ее за руку и нашептывая всякую глупость. Иногда мне казалось, что она приоткрывает глаза. Но врачи говорят, что это не признак сознания, а очень даже наоборот – нехороший знак.

И вот наконец-то настал день Х, когда она пришла в сознание. А меня к ней не подпускают. Мне даже посмотреть нельзя! Как я ненавижу этих коновалов! Что они там делают с моей девочкой?!

- Кирилл Аполлонович, - отвлек меня от злых мыслей голос вышедшего из палаты врача.

- Могу Вас обрадовать. Лилия пришла в себя. ИВЛ без надобности. Она сама дышит, помнит себя, свое имя, отзывается, реагирует на голоса, пытается отвечать на вопросы. Но она еще слишком слаба. Хотя теперь ее состояние вполне стабильное.

- Я могу ее увидеть?

- Не сейчас. Пусть отдохнет. Успеете еще намиловаться. Ей понадобится длительная реабилитация. Скорее всего, она не сразу сможет ходить, хотя все рефлексы в норме, конечности реагируют на раздражители. Просто две недели пролежать… сами понимаете…

- Я понимаю. Я все оплачу. У вас же должны быть кабинеты для реабилитации со всякими там нужными тренажерами и инструкторами? Или лучше ей проходить все в домашних условиях?

- Это будем смотреть по ее состоянию. Пока ей надо больше отдыхать и набираться сил. Вам придется запастись терпением…

Врач ушел, а я еще долго сидел под палатой и прислушивался к звукам. Но ничего не мог услышать. Потом пересилил себя и набрал номер Алекса.

- Чернов? – удивился моему звонку парень. – Где ты взял мой номер?

- Своих врагов держу поближе и стараюсь все о них знать…

- И чего же хочет мой враг? – как-то совсем издевательски прозвучало в ответ, словно мальчишка меня вовсе не считает за угрозу. Возникшее желание послать его ко всем чертям я усилием воли придушил в себе. В конце концов, кто из нас старый и умудренный вековым опытом демон – я или он?

- Лилия очнулась, - вместо какой-либо колкости оповестил я его. Что ни говори, а он имеет право знать.

- Спасибо, - коротко раздалось в трубке после недолгого замешательства. Кажется, звонок мы сбросили одновременно. А что еще говорить? В известность поставил. А для задушевных разговоров мы еще не сдружились.

Я чуток приоткрыл дверь в палату и бросил быстрый взгляд на Лилию. Она спала. А вокруг сновали медсестры, что-то записывали, сверялись с показаниями каких-то приборов…

Меня заметили и совершенно невежливо закрыли дверь прямо перед носом. Гадины. Ладно, надо поспать, чтоб завтра уже быть во всеоружии перед девочкой. Мне надо ей многое объяснить…