Глава 6 - продолжение
3563 Words
Варсон следил за леди Френсис.
Не бывает таких женщин, которые спокойно уступают любовника другой, а сами наблюдают со стороны, еще и улыбаются. Такое может быть, когда на любовника наплевать, но – чтобы на принца?
Положение королевской фаворитки – это вам не картофелина гнилая, его интригами завоевывают, за него и убивают, и убивали, а тут – вдруг? Что, Лофрейнская не попытается воспользоваться случаем? Сыграть в свою пользу?
Да запросто!
И почему терпит леди Френсис?
Ответ прост. Принц ей небезразличен, но у дамы есть и другие резоны. Угрозы? Тогда она бы злилась, хоть служанке б пощечин надавала, а она была спокойна. И на балу, и после бала…
Так что же у нее за соображения?
Это Варсон и собирался выяснить, договариваясь с самыми лучшими шпионами мира. Уличными мальчишками.
За пару монет эти мелкие негодяи и за королем следить не побрезгуют. И нищие опять же… тут опаснее, потому что все сведения пойдут не только Варсону, но и старшему нищих, а тот может попробовать сыграть в свою игру. Но – иногда приходится рисковать.
Что ж там за дом такой, на улице Кожевенной?
Варсон честно обошел его вокруг – и выругался.
Не просто так был снят домик!
Восьмилапый знает, что такое!
Две стороны примыкают к соседям, так что наблюдать придется за тремя домами. Наверняка есть ходы или туда, или сюда.
С третьей стороны такие заросли, что в них отряд солдат спрятать можно.
Фасад прикрывает высокий глухой забор. Варсон в нем, конечно, дырочку нашел, да толку-то с лицезрения пустого двора?
К окнам не подберешься, не подглядишь, не подслушаешь. Еще и кобель во дворе такой, что смотреть страшно, с примесью степной крови. Есть там такие, волков душат… Жуткие зверюги, мохнатые, по пояс человеку, а зубы – что твой капкан.
Варсон задумался.
Притравить? Нет, не получится, таких псов натаскивают, чтобы их только один человек кормил, край – двое, из чужих рук они ничего не возьмут. Сучку ему подкинуть? В течке? Это можно, только это на раз, а Варсону-то нужно узнать, что, кто, когда – ему нужен постоянный доступ в дом. Знакомства. Не будешь же искать течную дворнягу каждый раз, когда в домик кто-то приедет?
А ведь мясо для псины кто-то и где-то должен покупать. Варсон вздохнул и отправился на обход мясных лавок. Где-то же ему должно будет повезти?
* * *
Повезло в шестой по счету лавке.
Кобель? А у тебя сучка в течке? Дворнягу подпускать неохота… понятно, дело житейское…
Да, живет тут такой. Дом сторожит, хе-хе, с кобелем своим. И мясо ему покупает, где-то раз в три дня. Берет побольше и уходит.
Когда будет?
Тут тебе не повезло, вчера только был, так что дня через два. Может, через день…
Нет, стучать бесполезно. Как-то разговорились – у него условие. Никого не пускать, кроме тех, кого господин назовет. Платит этот господин щедро… да небось снял кто домик, чтобы с бабами баловать, вот и стережется, дело-то житейское. Он и говорил, что сплошь бабы ездят…
Варсон вздохнул. Ладно, зайдет он сюда послезавтра. Днем больше, днем меньше, в таких делах спешка только вредна. Это ведь та же рыбалка… вот и не надо дергаться. Подсекать рыбку следует точно, со вкусом, одним движением, чтобы она не сорвалась с крючка.
И не сорвется.
А пока займемся опять горничными.
* * *
Как уж Найджелу не хотелось ехать на улицу Могильщиков! Кто бы знал!
Но…
Зелье действовало гораздо медленнее, чем хотелось бы. Чем обещано. Этот вопрос надо было разъяснить.
С другой стороны, стоит вспомнить перекресток, разноцветные огни костра, жуткие глаза ведьмы – и мороз бежит по коже. Какие уж тут претензии?
Но прояснить вопрос надо.
Так что под вечер Найджел, закутавшись в плащ и надвинув на нос шляпу, постучал в домик Лэ Стиорты. Ждать пришлось недолго, всего пару минут, но принц и к тому не привык. Ему эти минуты длиннее часа показались!
Дверь скрипнула и сама открылась, заставив принца недовольно поежиться. И показалось на миг, что из темноты дверного провала смотрят на него жутковатые черные глаза и следят, и готова уже паутина, и капает яд с острейших жвал…
Жутью повеяло. Жутью и смертью.
Вереш Трипс, который и открывал дверь через систему веревок-блоков, ехидно улыбнулся. Ведь и есть-то – две серебрушки у кузнеца, а какой эффект? Какой результат?
Стоит, дрожит…
Принц?
Хвост ты заячий, а не принц! Вереш не одобрял, что его обожаемую Ластару втягивают в великосветские интриги, это – да, но, глядя на принца, он мог понять и бунтовщиков. Ведь окажется такое на тр оне…
Слабый король – искушение для сильных заговорщиков.
Найджел сделал шаг вперед, второй… Вереш поскрипел специальными половицами, потом подул на принца из мехов, под конец коридора и вообще развеселился – выпустил из потайного окна кроличью лапку и коснулся лица Найджела.
Принц подскочил на полметра вверх, взвизгнул и так ввалился в комнату к Ластаре, которая как раз успела подготовиться к приему высочайшего гостя.
Загримироваться, одеться и устроиться перед светящимся шаром, в котором словно бы красные облака клубились.
Жутковато?
Всего-то обычный шар из стекла, просто плохого, мутного, а внутри вставлена свеча.
– Что привело тебя сюда, великий король?
Ластара говорила нарочито тихо и медленно, чтобы Найджел прислушался и проникся.
И – сработало.
– Я до сих пор не король…
– Хм-м… мое зелье должно подействовать. Ты подливаешь его регулярно?
– Да. Ни дня не пропускаю.
Ластара искренне посочувствовала королю Остеону, которого травил родной сын, но исполняемая ею роль требовала другого отношения. И женщина положила руки на шар.
В красноватом свете они казались костлявыми лапами самой смерти.
– Сейчас посмотрю… так… твоего отца любят.
– И?
– За него кто-то молится. Чистая душа…
– Чего? – не понял Найджел.
– Если чистая душа будет искренне молиться за человека, все возможно. И даровать ему жизнь, и даже нарушить мои чары…
– Что?
– Не до конца, нет. Скажи мне, Господин, – слово было произнесено так, что даже Найджел понял – речь идет не о нем, о другом Господине, которого не поминают к ночи. – Умрет ли король?
Шар вспыхнул и погас. И в этой вспышке, на стене…
Найджел задохнулся, дернулся, вспискнул от ужаса.
На стене резко выделялась тень здоровущего паука.
– Это… это…
– Господин ответил. Король умрет – и скоро.
Найджел медленно кивнул.
– Д-да…
– Продолжай подливать зелье – и жди. Жди – и мой Господин призовет его душу.
Найджел кивнул еще раз. Дрожащими пальцами отвязал от пояса кошелек, положил на стол – и вышел. На улицу, подальше от всего этого… кошмара. Голова кружилась, его подташнивало.
А Ластара фыркнула, вытащила из носа два шарика корпии, пропитанной маслом, – и хлопнула в ладоши.
– Вереш! Гаси коптильню!
– Уже, – отозвался помощник. А что – пускать все на самотек? Немножко зелья в огонь – и восприятие будет не таким четким, а вера в слова – выше. – Щас окно открою!
А уж силуэт паука – вообще прелесть. Лично его из проволоки гнули. Паучок, удачно расположенный источник света – и вот тебе жуткий Восьмилапый.
Стра-ашный. Кошма-арный…
Ластара потерла лицо, размазывая к Восьмилапому весь макияж.
– Ну и слизняк!
– Не то слово, – поддакнул Вереш. – Ласти, а что дальше-то?
Любимая женщина мечтательно улыбнулась.
– Дальше? Дальше все будет хорошо.
– А если – нет?
Ластара вскинула брови. Выразительные даже под размазанной краской.
– Нет? Что это значит?
– Мало ли что случится? Разные бывают проблемы…
Ластара пожала плечами.
– Я верю, что все будет хорошо.
– Ласти, я тоже в это верю. Но… ты мне поможешь подстраховаться?
– Как?
– Если что-то пойдет не так, нам надо будет где-то спрятаться, может, сбежать? – мягко намекнул Вереш. – А может, и помочь твоему… другу?
Ластара задумалась.
– Я не думаю, что это понадобится. Тратить время, силы, деньги…
Вереш мысленно обругал несговорчивую дуреху.
– Ласти, поверь мне. Я же никогда тебе не врал, и не подводил?
Женщина подумала еще пару минут и наконец неохотно протянула:
– Ну… ладно. А что для этого нужно?
– Я все тебе расскажу. Но ты согласна?
– Ладно, ладно, согласна я. Записочку отнесешь?
– На улицу Кожевенную?
– Да.
– Ладно, пиши.
Вереш вздохнул. Его любимая сама шла в расставленные сети. Радовало, что сейчас и в его, а не только в чужие. А уж он извернется, он все сделает, чтобы уцелеть, потому что, глядя на Найджела, Вереш чувствовал тупую боль под ложечкой.
Свербело там, давило, сверлило и выгрызало. Словно сотня диких котов кошку делила. Вереш шкурой чувствовал, что будет плохо. Ласти бы спасти…
Ластара быстро писала записочку.
Посыпала песком, стряхнула, запечатала.
– Спасибо, милый.
Вереш изобразил придворный поклон.
– Для вас – любой каприз, моя королева!
И получил в ответ улыбку.
О том, что записку он по дороге распечатает, прочитает, скопирует и запечатает вновь – сложно ли оттиск с кольца сделать? – Вереш скромно промолчал. Ни к чему.
Рид, маркиз Торнейский
Вечером состоялся военный совет.
Все те же, все там же…
Сам Рид, раненный в руку и лицо – посекло неудачно камешком, щеку располосовало, зар-раза! А и плевать. Прижечь выгонкой – и забыть. С рукой хуже, а это ерунда.
Стивен Варраст – едва стоящий на ногах и держащийся на одной гордости. Возраст, такие игры и молодым тяжеловаты, а уж ему – втрое, но не бросишь же мальчишек без пригляда? Нельзя, никак нельзя…
Хромающий на левую ногу Сашан – подвернул.
Забинтованный от пояса и выше Шерс Астани – перелом ребер.
Забинтованный точно так же Симон – степняк полоснул, чудом кишки на землю не вывалились. Повезло, самым концом сабли достал, но шкуру распахал только так.
Аллес Рангор – как ни странно, целый.
Ланс Даран – изрядно потрепанный, со множеством мелких ран, но ничего особо серьезного.
Станс Грейвс – усталый, с перевязанной головой – степняк отсек ему ухо, ну и чуть не добил. Повезло, помощь подоспела вовремя.
И Хенрик Эльтц. Усталый, как неизвестно что, но довольный.
Первым слово взял Рид.
– У нас есть два выхода. Первый – мы остаемся здесь.
– И погибаем, – припечатал Станс. – Простите, командир.
– Плевать. Что-то узнал?
– Сюда спешно идет Хурмах. Этот… Мурсун доложил кагану о вашем знамени, и ответ уже получил. Держать нас здесь, получится – удавить, нет – живьем взять. Второе – лучше.
Рид только фыркнул. Идет – и отлично, того и добивались.
– Значит, здесь тем более оставаться не будем. Пусть он за нами бегает.
Принято было единогласно.
– К Дорану? – Стивен смотрел без особой радости – тяжко в его возрасте да по лесам. А надо…
– Ага. Пойдем к Дорану, возьмем его штурмом…
Глаза у подчиненных были весьма выразительными, но Рида это не смутило.
– Выбора у нас все равно нет, а там можно будет нормально поесть, отдохнуть и – кто знает? – дождаться помощи. Я Иллойскому верю.
Неверующие вздохнули, но…
Крепость?
Штурмом?
Пошли, захватим! Не догоним, так хоть погреемся! Опять же от Дорана до Равеля топать дольше, все время выиграем.
Рид прутиком расчертил на земле примерную схему.
– Где-то часа в два ночи надо будет отправить вперед отряд. Пусть перережут часовых. Станс?
– Выполню, командир. Сам пойду.
– Самому лучше не надо, бинты за перестрел видны.
Станс фыркнул, но спорить не стал.
– Сделаем, командир.
– Перережут часовых, три раза подряд крикнут совой – и мы тихонько двинемся. Эльтц, что с телегами?
– Хватит на всех.
– Баллисты?
– Готовы. В первую очередь ими занимались, с утра, как дерево получили. Все погрузим уже к ночи…
– Лучше чуть позднее, как стемнеет, чтобы не насторожились. Колеса не заскрипят?
– Командир!
– Сам понимаешь. Один звук…
Хенрик кивнул. Все он отлично понимал и жить хотел. Так что все телеги сам сейчас проверит, переберет, в крайнем случае – на руках груз потащат. На плечах…
– Раненых – по максимуму в телеги, чтобы не шумели. Стивен, приглядишь.
– Да, командир.
– И гвардейцам внушение сделай, а то брякают пряжками, что конь яйцами. Коровы-то с колокольчиками…
Стивен кивнул. Это он сейчас сделает, только так.
– Аллес, что со стрелами?
– Есть. Нас друзья хорошо снабжают, не пожалуешься. Хоть и невысокого качества болты, а на халяву и неплохо.
– Это хорошо. На тебе прикрытие. Мало ли кто… один выстрел, и нет проблемы.
– Да, командир. Понял.
Рид посмотрел на Сашана, Шерса и Симона.
– Ребята, говорите со своими, формируйте колонны, кто на ногах не держится – пусть идет в телеги или рядом с обозниками, с кем-то, кто поможет… В два часа ночи мы выступаем.
Ответом Риду были согласованные кивки.
А что тут еще скажешь?
Выступаем, командир. И – точка.
* * *
Ночь опустилась на Аллодию вполне ожидаемо.
Окутала землю мягким темным покрывалом, заслонила луну, затенила звезды…
Куда вы, глупые? Зачем воевать в такую ночь? Спите, а я спою вам колыбельную. Шорохом ветра в камышах, криком совы, заячьим перескоком, шелестом листвы…
Спите, люди…
Люди ночь слушать не собирались. Им было не до сна – намечалось веселье.
Примерно в час ночи из лагеря аллодийцев выползли шесть разведчиков. Выползли – в буквальном смысле слова. Разведчик – по определению не может шуметь, греметь или показываться на глаза неприятелю. Сейчас от людей Станса требовалось снять два караула на нужном направлении. Каждый численностью в два степняка.
Это требовало времени. Чтобы выступить в два, убийцы выскользнули из лагеря заранее. И – да. Ползком. Не во весь же рост, на фоне ночного неба, красоваться? Чтобы каждый увидел и порадовался. А то и прицелился?
Нет уж…
Это ветер шуршит в камышах. И тени чертят полосы по земле, а людей здесь нет, совсем нет…
Повезло еще, что это была не первая ночь. В первую степняки атаковали и атаковали, только что менялись, а вот сейчас уже притомились, уже успокоились, решили начать с утра… ну-ну, Восьмилапый в помощь!
К часовому надо подкрасться. Лучше – с подветренной стороны. Люди очень хорошо чувствуют непривычные запахи, а уж запахи пота, крови, дерьма (а война – она не розами пахнет) точно могут учуять.
Степняки стоят парами. Убивать придется обоих, лучше одновременно, и обязательно так, чтобы часовые не подняли шума. Тоже – жди подходящего момента.
Так что выползаем заранее и горячо молимся Брату Воинственному. Поддержи нас, что тебе стоит?
Шестеро разведчиков были достаточно опытными, а потому сначала все шло как по маслу.
Они разбились на три двойки. Две направились на место известных лежек степняков, третья двойка прочесывала окрестности. А кто их, паразитов, знает? Вдруг еще чего нового придумали? Не хватало еще пропустить кого-нибудь, чтобы сбежал, гад, и поднял тревогу в неподходящий момент.
Не пропустили. Третьей двойки не было. Аллодийцам повезло.
* * *
Арк Сирс дождался, пока степняк повернется к нему спиной, переглянулся с товарищем – и вырос из травы за спиной врага. Обхватил шею локтем, как учили, ладонь закрыла рот, давя крик, и острый нож скользнул под лопатку.
Тело степняка выгнулось в его руках и обмякло. Хрип был и вовсе не слышен.
Рядом так же поднялся из травы товарищ Сирса. Он, правда, бил не под лопатку – в печень, жестко, повернув нож в ране, чтобы быстрее, чтобы наверняка…
Арк дождался, пока прекратились судороги умирающего, и только тогда отпустил степняка. Мало ли… Бывали случаи. Нет уж, бешеную собаку надо добивать с гарантией…
Арк бросил взгляд на друга, тот ответил кивком, и ночь огласило уханье совы.
– Угу! У-ху-ху…
А теперь досчитать до пятидесяти – и повторить. То же самое.
И доносится ответ слева.
– Угу-у-у! У-ху-ху…
У всех порядок. А что там со временем? Быстрый взгляд на луну дает ответ. Уложились.
Они управились в срок. Командир, наверное, как раз выступает…
* * *
– Когда спустимся с холма – сразу налево, – шепнул Роман Виктору.
Друг повторил то же самое для Эрона.
Сегодня ночью три друга задумали бежать. С ними собирались уйти еще шесть человек.
Хватит добраться до Саларина. А там… а, посмотрим, что там наплести!
Роман даже не сомневался, что Торнейский и сам поляжет, и всех остальных погубит. И что? Подыхать рядом с ним?
В честь чего?
Аллодию защищать?
Без него справятся, скоро Иллойский подойдет, вот и разберется. У него всяко сил побольше будет. А Роман – самое лучшее, что он может сделать, это сохранить свою жизнь.
Равель?
Да кому нужно все это быдло? Кто успел, тот успел, они и так дали Симону времени более чем достаточно. Хватит!
Умный человек в такой ситуации позаботится о себе, так Роман и поступит. А Торнейский пусть помирает! Не жалко!
Так что…
Спускаемся – и налево.
* * *
Рид ждал, пока обоз не пройдет мимо него.
Тихо-тихо, совсем неслышно, как призраки, крашенные в черный цвет телеги выскальзывали из лагеря. Хенрик Эльтц оказался мастером своего дела, нигде ничего не гремело, не шумело, не звякало… отлично!
Брат Воинственный, помоги! А нет, так я и к Восьмилапому обратиться не побрезгую, хоть где, да не откажут! Нам позарез нужно выскользнуть из окружения и оттянуть на себя врага. И мы это сделаем!
Коснуться образка на груди – и вперед. Только вперед.
Рид дождался последней телеги и присоединился к пехоте. Вот так, нога в ногу, тихо-тихо, оружие обмотано грязными тряпками – меньше шума будет, да и блеск ни к чему. И – вперед.
Ночь кричала совой, подтверждая, что дорога свободна. Молодец, Станс.
Какая там инстанция помогла, высшая или низшая – неизвестно, но отряд Рида выскользнул из окружения и направился в сторону Дорана.
Тревога поднялась, но спустя два часа. Когда какому-то избыточно бдительному степняку (конское копыто ему в… инициативу!) пришла в голову мысль проверить патрули.
Обнаружив дохлых часовых, степняк взвыл так, что услышала вся округа.
Услышал и Мурсун. Примчался как был, в одних шароварах, даже без сапог, по закону подлости вляпался в навоз (лошади, они так, где идут, там и идут), выругался и дал команду «на штурм».
Штурмовать оказалось некого.
Холм был пуст, разве что навоз остался, ну и так, по мелочи. Бинты, сломанные стрелы, затоптанные костры…
Кал-ран взвыл еще громче подчиненного, понимая, что с ним сделает каган.
И заорал собираться. Благо рассвет, не ночь-полночь. Срочно!!! Разослать отряды по следам, выяснить, куда он ушел, проследить, задержать!!!
Вот ведь гад!
Нет бы честно сдохнуть, а он? Одни проблемы!!!
Увы, одно дело сняться с места отрядом в триста человек, а другое – пять тысяч. Даже с большой убылью.
У Рида-то была регулярная армия, в которой люди понимали, что такое приказ и как его надо исполнять (молча и бегом!). Степняки этим похвастаться не могли, зато…
* * *
В войске не хватились ни Ифринского, ни его друзей. Не те величины.
Ну гвардейцы. И что? Не одни они гвардейцы, а под слоем грязи там уже всем плевать, пехотинец ты, нет, благородный, простолюдин… Да хоть Восьмилапый! Лишь бы оружие держать умел, а что восемь лап, так это и лучше, больше поместится.
Зато степняки…
Презрительно относиться к ним было большой ошибкой со стороны Ифринского. Пусть они моются не каждый день, ну так что? Где вы в степи много воды видели? Там это драгоценность.
Зато как они следы читают!
Вот и обнаружили, что примерно десять человек ушли в сторону…
А зачем?
Нельзя ли их догнать и это выяснить?
Как оказалось – можно.
Ифринский с приспешниками честно сопротивлялись, когда их настигли, и даже убили человек пятнадцать. А потом их просто повязали арканами и так, на арканах, потащили за лошадями.
Хоть так утешить кал-рана Мурсуна.
Надо сказать, они не прогадали.
* * *
Кал-ран Мурсун как раз орал на подчиненных, требуя собираться быстрее… ЕЩЕ БЫСТРЕЕ!!
СЕЙЧАС!!!
Но против такой радости не устоял.
– И кто это тут у нас?
Роман гордо сплюнул на землю, за что так же молча получил в печень от степняка, стоящего рядом, и скорчился в позе червяка-мученика. Эрон оказался умнее и строить из себя героя не стал. Бежали от степняков, не удалось, попали им в руки… что ж теперь?
Изворачиваться надо.
Жить хочется.
– Я – Эрон Шорский. Это мои друзья, Роман Ифринский, – кивок, – и Виктор Лейнский. Мы знатные люди, и наши семьи богаты. Вы можете получить много денег за нас.
Мурсун ощерился.
– Посмотрим, птичка. Но чтобы мы начали переговоры, чтобы остаться целым и уйти на своих ногах, ты мне сейчас споешь.
– О чем?
– Обо всем, птенчик. Обо всем. Сколько вас, откуда…
Эрон и не подумал запираться. Он у себя один, а голым задом в костер или мордой лица в клетку с крысами… неуютно как-то. Спасибо, наслушался рассказов о том, что степняки творят со своими пленниками, теории хватило.
Мужчина пел соловьем, рассказывая и про Рида, и про Доран. Единственное, о чем он умолчал, – про Равель и идущего на подмогу Иллойского. Не из героизма, а чтобы оставить себе шансы. Мало ли…
Его слова подтвердили сначала Роман, а потом и Виктор. Мурсун подумал немного…
Что ж, Доран – так Доран. Хотя по следам и так все понятно. Жаль, обогнать Торнейского по дорогам не получится – Интара, с-стерва.
В болотистой местности, с прихотливо извивающейся рекой, лучше всего было передвигаться по воде. А по дороге…
Можно. Только кругаля втрое дашь.
Рид шел прямо через лес, ну так у него людей меньше и животных. Проще пойти за ним и нагнать у Дорана.
А эти предатели…
Мурсун с удовольствием разорвал бы их конями, как положено в Степи. Собаке – собачья смерть, и простите, песики, что вас сравнили с такой мразью, как предатели. Останавливала нехватка времени – раз. Ну и…
Каган их догонит и будет весьма недоволен. Вот и предъявить ему пленников, пусть срывает зло на них. Все одно – не жалко.
Так что…
– В обоз их, и стеречь. Кагану покажем.
Кан-ары быстро сообразили, что происходит, и закивали.
Да. В обоз.
И беречь, беречь… во всяком случае – пока, в хозяйстве пригодятся. А потом как каган решит.
И – вперед!
Выступаем! Надо догнать Торнейского, пока нас каган не догнал! А то и пленники не помогут.
- Writer
