Глава 8.17

1517 Words
— Слушай, ты ни с кем, кроме своих, не пересекался? — решил я извлечь хоть какую-то пользу из случайного вызова. — Не твое дело, — решил он воспользоваться своей недосягаемостью для меня. Временной. — Понятно, — не стал я выплескиваться до встречи с ним. — А на землю прыгнуть не пробовал? — Не твое дело! — не стал он ослаблять мое предвкушение этой встречи. — Со всех, значит, сторон обложили, гады! — вычеркнул я из списка попытку прорыва на землю из расположения своего отряда. — Кто бы мог предположить такое коварство у белокрылых светочей добра? — послышалось вкрадчивое бормотание. — Макс, пошел вон! — грянул второй акт невиданного единения в моей ударной группе. Пошел он не туда, куда послали, но быстро — опередил меня в ставке. С ухмылочкой такой — а то я не понял, что темные отдельным пунктом потребовали ее расположения поближе к своему логову. Одно бальзамом на душу легло — Анатолия я все же обошел. Даже со всеми своими пристрелками по первому разу и его преимуществом в броске назад … Стоп! Чуть не подавился тем бальзамом. Это же до чего я дожился — радуюсь победе в примитивном забеге, и над кем? Над рядовым хранителем. Причем бывшим. И на земле разболтавшимся в полный кисель. Отсиживается, небось, где-то, чтобы опять последним явиться — думает, что привселюдно я ему уши не надеру за недавнюю наглость в определении, где чье дело. Так я могу и снаружи его подождать … Не успел. Кисель ворвался в ставку, как только я за ручку двери взялся — точно под окном шпионил. Меня качнуло вслед за дверью к нему, он небрежно отбросил меня плечом, ринулся в центр рабочей зоны и замер там, шаря по сторонам глазами. — Отлично, все в сборе! — Наглость у него, как всегда в одиночных блужданиях, только настоялась. — Бледная немочь в лесу заблудилась, так что займемся пока фильтрами. Татьяна, ты первая. Ну, все. Ушами уже не отделается. Сначала руки оторву. Нет, сначала язык, а потом все остальное. — Татьяна уже, — небрежно бросил Макс, и я чуть не взвыл: одним болтливым языком в зоне прослушки тоже уже не обойдется. — Улитка? — непонятно, с какой радости, расплылся хозяин первого. — Батискаф, — ответила ему Татьяна с такой же хитрой успешной. Вот теперь точно все. На три языка у меня рук не хватит. — Молчать! — рявкнул я, мысленно взвившись. На второй этаж. — Любые переговоры только здесь — все остальное на прослушке. — Расслабься, — лениво протянул Макс. Вслух. — Ваша белокрылая братия свято верит в открытость и чистоту мыслей — поэтому решила ограничиться только их сканированием. Я в облегчении привалился спиной к стене у двери — похоже, круглосуточной маскировке можно давать отбой. — А вот мы, как вы все знаете, — продолжил Макс, прищуриваясь, — поголовно заражены вирусом недоверия и подозрительности. Посему решили взять на себя аудио- и видео-наблюдение. Я резко оторвался от стены и шагнул к нему. — Но я его еще не активировал, — остановил меня он поднятой рукой. — Где оно? — прошипел Анатолий, покосившись на охнувшую Татьяну. Макс молча ткнул растопыренными большими и указательными пальцами себе в глаза и уши. — Ну, знаешь! — шумно выдохнул Анатолий. — Ладно, давай про фильтры, пока бледная немочь не пожаловала. Макс понес какую-то ахинею. Про разложение мыслей в спектр, настройке фильтров по длине волны, переводе наиболее значимых данных в ультракороткий диапазон и модификации блока для их … вот это даже повторить не могу … консервации. Ничего не понял. Если у меня блок — его же стараниями — полная темнота, то как в ней чего-то настраивать? Не говоря уже про разлагать и переводить. Я документы у себя на столе никогда не сортировал — и так всегда знал, куда руку за нужным тянуть. А тут мысли по шкафам и ящикам распихивать! А ничего, что руководителю операции надо всю картину постоянно перед глазами держать, чтобы оперативно на изменение обстановки реагировать? Вот я всегда говорил, что эти заумные выверты только палки в колеса вставляют. Закрой я глаза и нырни в свой блок, проворонил бы момент, когда аксакал из леса, наконец, выбрел. Ему самостоятельная вылазка тоже явно на пользу не пошла. Ну, понятно — в высшие эшелоны допустили и их рупором назначили. Аж напыжился весь, почти до различимого облика прорисовался. И голос почти командный прорезался. Я покивал в ответ на ультимативно предписанный нам распорядок дня и внес в него коррективы в отношении разминки и переговорки. — Изменения в графике работы должны быть согласованы с аналитическим отделом, — проблеял аксакал. — Так вперед, — велел я ему, — раз взаимодействие входит в Ваши обязанности. И не забудьте добавить, что Ваш недостаток физической подготовки задержал сегодня начало работы. И вот еще, — добавил я, — сделайте через административный отдел запрос нам на шкафы. — Я не получал никаких указаний насчет мебели, — сбился на фальцет аксакал. — По лесу шататься меньше надо, — понизил я голос в ответ, — тогда совещания пропускать не будете и о возникающих проблемах будете вовремя узнавать. Мы с Анатолием дружно продемонстрировали ему полную несовместимость со сканерами. Макс задумчиво провозгласил, что оборудованию, пожалуй, потребуется время для адаптации к не привыкшим к ментальной деятельности сотрудникам. Пришлось держать лицо — он уже наверняка свои локаторы включил. Нам надо было поддерживать видимость холодной неприязни в команде. Но завтра … — Завтра пощады не жди, — твердо пообещал я ему мысленно. — Вот я и говорю, — отозвался он невозмутимо, — что у тебя кулаки извилины заменяют. Будь у тебя последних побольше, уже бы догадался, как блок модифицировать. — Короче! — отрезал я. — Ты же, чтобы его снять, воображаемую лампочку включаешь? — участливо поинтересовался он. — А то ты не знаешь! — взорвался я. — Так включи вместо нее фонарик! — насмешливо фыркнул он. — И направь его на искомую мысль, оставив все остальные в непроницаемом мраке. Главное — чтобы рука не дрогнула, — добавил он после нарочитой паузы. Вот гад! Ладно, искупил. Или нет — завтра утром буду этот фонарик только на обманные движения направлять, и пусть только не сработает … Дважды гад! Я вдруг заметил, что, общаясь со мной, он уже поднял панель, установил ее прямо перед собой и уставился на тут же побежавшие по ней линии — у меня от них прямо шерсть на загривке дыбом встала. Нет, я этот извивающийся змеиный клубок оседлаю! Главное, чтобы не позже, чем другой не привыкший к ментальной деятельности, а то позора не оберешься. Нормально — глава силовой структуры уступил в укрощении куска пластика рядовому хранителю? Тот же снова тут же хвост распустит … Я покосился на Анатолия. Вроде, на очередной прорыв не похоже — физиономия не такая нахальная. Строчит уже что-то … Я тоже углубился в принесенные с собой документы, периодически передавая Татьяне уже обработанные. Макс вообще с головой ушел в свои зигзаги с загогулинами. С крайне напряженным выражением на лице. Вот так-то лучше — значит, не мне одному твердая рука на блоке нужна. Аксакал уже тоже поднял свою панель — почти сравнялся с ней в прозрачности. Видать, не нравится ему то, что он там видит … А так это добро на мои шкафы пришло! Я послал за ними аксакала — администраторы их только до зоны отчуждения вокруг ставки смогли доставить, дальше пропуск требовался. И пусть заодно привыкает, что кому дело поручено, тот его и до конца доводит. В свете последнего соображения я велел ему расставить их в рабочей зоне — все остальные, мол, заняты, а ему лишний раз мышцы покачать не помешает. Потом он еще одну ходку сделал — оказалось, что он в запрос брусья и турник добавил. Интересно, своим покровителям он об этом сообщил? Еще и застрял потом перед входом, устанавливая их. Аж порозовел весь! Глядишь, еще и выйдет из него что путное. Пока его не было, мы обсудили реальную схему операции. Втянулись мы в нее быстро. Мы с Анатолием передавали аналитикам результаты наблюдений за мелкими — от моих орлов и хранителей соответственно. Аналитики выбирали заинтересовавшие их кандидатуры и отправляли данные по ним — через своего соглядатая — мелкому. Тот составлял их психологические портреты и возвращал их — тем же путем — аналитикам. Те проводили окончательный отбор и отправляли полные досье Максу, которые относил их в свое логово, где организовывалась обработка отобранных мелких. Это была официальная, видимая часть нашей работы. Под ней скрывались дела потоньше. Составленные мелким характеристики уходили сначала к нам. Мы их обсуждали и выворачивали наизнанку — пакостная натура Макса особо пригодилась! — чтобы те, в ком мы были уверены, казались подходящими для вербовки, а ненадежные выглядели безнадежными. С ангельскими родителями предложенных нами кандидатов работали мои орлы — готовя их к отражению грядущей психической атаки. Их человеческим окружением занимались целители, внушая им концепцию о грехе гордыни и ощущения своей исключительности. Пару раз пришлось им и мелким мозги почистить после визита темных. Нарушение режима секретности меня не волновало — и хранителям, и целителям достаточно было представить наезды на мелких новой тактикой в обычной деструктивной деятельности темных. В результате, все … почти все рейды последних заканчивались ничем — о чем все задействованные стороны информировали аналитиков. Те требовали углубленный анализ личности мелких — и дальше по тому же кругу. Ходить по нему мы могли не бесконечно, но долго — оставалось только надеяться, что как раз до того момента, когда темный мыслитель вернется с вердиктом Верховного. А там — поглядим на этот вердикт.
Free reading for new users
Scan code to download app
Facebookexpand_more
  • author-avatar
    Writer
  • chap_listContents
  • likeADD