Ангел-мечтатель

Глава 13. Марина о небесной навязчивости

Вот только не надо мне снова о предвзятости.

Видеть в ангелах один только безупречный идеал, а у людей исключительно учет грехов, мыслимых и не мыслимых, вести — это не предвзятость?

Да что вы, ни в коем случае — это просто правильная точка зрения!

А вот только заикнуться … нет, только задуматься о недостатках — вопиющих, между прочим! — небожителей — вот это не просто предвзятость, а прямо-таки посягательство на общепринятые и общепризнанные святыни!

А откуда, спрашивается, эта навязчиво правильная идея у людей взялась? Кто им ее навязал? Кто ее безусловно правильной принял и признал?

Эти мысли у меня задолго до высадки первого ангельского десанта в наших краях мелькали.

Ладно, допустим, что они действительно людей по своему образу и подобию создали. О чем талдычат им уже веками. Как о само собой разумеющемся факте.

Так тогда, может, лучше в зеркало глянуть вместо того, чтобы на людей кидаться при малейшем искажении блистательного образа на земле?

Или в своих рядах халтурщиков поискать, которые к процессу творения спустя рукава подошли, оставив его плодам лазейки для нарушения первоначального замысла?

Или хотя бы задуматься над тем, что любой образ не навечно отливается, по нему трещины идут со временем — и его подобие всего лишь только отражает этот процесс?

Так нет, зачем задумываться — проще возвести нетленность и незамутненность этого образа в ранг неоспоримой истины.

А любые сомнения в ней объявить обманом зрения и греховностью мыслей.

И ведь работает этот подход — без осечки и исключения! Даже на меня, со всем моим скептицизмом, подействовал. Я ведь первых появившихся среди нас … нет, первых выползших из своей анонимности Анатолия и Тошу сначала за инопланетян приняла — настолько не соответствовали они сиятельному образу посланников небес. Прямо неловко вспоминать, но что-то необычное, явно отличное от людей я в них сразу учуяла — кстати, почему, не пойму, сколько ни ломала себе над этим голову.

И чем больше их потом вокруг нас становилось, тем ярче в каждом из них проступали далеко не лучшие человеческие, казалось бы, черты. Причем, приумноженные.

Взять хотя бы Анатолия — он у меня в списке первым исключительно по хронологии стоит, а не по рожденной его больным самомнением предвзятости. Вцепиться мертвой хваткой в Татьяну и бросаться на людей вокруг нее, чтобы в ее жизни только один светоч остался — это не эгоизм?

Тоша оказался менее твердолобым, но постоянно отвлекаться от взятых на себя обязательств на неожиданно подвернувшееся на земле хобби, причем, явно в ущерб порученному делу и вплоть до чуть не полного его провала — это не халатность?

На Макса мне грех жаловаться — благодаря ему состоялась моя первая проба пера в ангельских разборках, но переключаться с назначенной и согласованной цели на другую, показавшуюся более перспективной, бросив при этом поставленную задачу не доведенной до конца — это не разгильдяйство?

Стас на их фоне казался наиболее преданным своему делу профессионалом, но громогласно объявлять о непримиримой борьбе с противником, выживать его с земли всеми правдами и неправдами и при этом пользоваться, глазом не моргнув, его услугами на ней же, когда своих силенок не хватает — это не лицемерие?

А теперь еще и этот … почти отец-основатель! Которого нам подсунули ввиду явного провала их менее опытных гонцов в переговорах с человечеством. Начать большой проект, вложить в него … по его словам, правда … кучу сил и идей, а потом лапки сложить, когда его от него отодвинули — это не слабодушие? Не безволие? Не трусость?

И что интересно — он оказался в курсе, что все его предшественники входили в состав моего летучего отряда. Но как вы думаете: хоть один из них — хоть мельком, хоть сквозь зубы и между делом — сообщил новому лицу в переговорах о том, что именно в этом отряде они показали свои самые лучшие результаты? В том самом, в котором им была гарантирована четкая организация, обеспечено строгое разделение функций и предоставлены все возможности блеснуть своими сильными сторонами? Прикрывая и нивелируя слабости друг друга. Забыв о конфронтации и впервые, наверно, почувствовав чисто человеческую силу единства.

У вас есть три попытки найти ответ на этот вопрос. По числу участников моего отряда — Анатолия я не ввела бы в него даже в самом страшном кошмаре. Этот единоличник на любом пьедестале почета блохой скакать будет, чтобы все призовые места своей персоной занять.

Вот когда он о людях вспомнил — когда сам не смог Татьяне память вернуть? Как же ему вдруг понадобилось тогда все ее окружение! Так, что даже в ответ на мои встречные предложения не взвился, как обычно — зубы, небось, скрипели! А потом что? Мало того, что тут же снова принялся настраивать Татьяну против земли — в жизни не поверю, что она сама отказалась вернуться хотя бы к Игорю! — так еще и данное мне добровольно с виду обещание донести правду о людях до их братии провалил!

Именно поэтому не вызвало у меня известие о том, что отец-основатель вдруг соизволил оказать нам поддержку, ничего, кроме глубочайших подозрений. Ни один из них о земле ради нее самой никогда не вспомнит! У этого, надо понимать, игрушку более крепкие ребятки отобрали, а он, благоразумный, с ними связываться, чтобы свое отстоять, не стал — ну, правильно, чего на рожон лезть, лучше удобного момента дождаться.

А игрушка — ничего, она потерпит, ей же все равно, кто ее крутит-вертит.

И дождался, терпеливый — обстоятельства, видишь ли, отличные сложились! А все они в том, что надоело земле игрушкой быть — отчего же не воспользоваться ее руками, чтобы обидчикам нос расквасить?

А если сломается она при этом, так всегда можно себе другую найти.

Это только у людей земля одна, и другой им не нужно.

Я окончательно в этом убедилась, когда мелкие взяли на себя соцсети.

В которых довольно быстро нашли весьма впечатляющее число сторонников.

Уже давно, как оказалось, ощущающих угрозу человечеству.

Хотя и смутно — источники этой угрозы они видели, больше частью, на самой земле.

Но главное — они были готовы сопротивляться той угрозе всеми посильными способами.

И объединяться перед ее лицом.

А вот я опять не у дел осталась.

С тем, что у меня с онлайн общением ничего не вышло, я смирилась быстро — в конце концов, работая в туризме, я всегда легче прямой контакт с людьми находила.

А людей нам нужно было на свою сторону привлечь как можно больше.

Причем, людей активных, находчивых и не боящихся риска.

А значит, подошло самое время моей фирме развивать нестандартные туристические направления.

Первыми в моем списке оказались, разумеется, Татьянины французы.

Во-первых, у них там и горы с труднопроходимыми склонами, и побережье океана, еще не зализанное до лакированной цивилизованности, и пещеры с озерами имеются — найдутся маршруты на любой вкус любителей острых ощущений.

Во-вторых, зная местную специфику, они с результативной рекламой помочь смогут.

И в-третьих, их ангелы уже давно в открытом контакте со своими людьми — наверняка откликнутся на идею их защиты от своей небесной братии.

Вот с этим пунктом я ошиблась.

В последний раз я была у них уже давно, и перемены мне просто в глаза бросились.

Справедливости ради, Франсуа уже был хорошо в возрасте — он даже от дел около года назад отошел — и сильно сдал.

Анабель была все также полна сил и уверенности в них. Она все также излучала невозмутимую жизнерадостность и ровную приветливость, но уже полностью сконцентрировалась на здоровье Франсуа.

Причем, в ее постоянных расспросах о его давлении, пульсе, приступах головокружения и одышке — так же, как и в его ответах — мне почудилась не тревога, а … надежда.

— Мы в курсе, — слегка поморщившись, кивнула она мне. — И уверяю тебя, пока это не более, чем слухи.

— Да какие слухи?! — возмутилась я. — Мне Стас собственной персоной эту информацию подтвердил!

— А как она к нему попала? — вежливо вскинула она брови.

— Какая разница? — даже слегка растерялась я. — Ему по долгу службы положено всякие подлости раскапывать …

— На земле, — с нажимом уточнила она. — У нас же правонарушениями занимается иная служба.

— А если эту службу в долю взяли? — прищурилась я. — Наслышана я о них.

— Ты наслышана о них от тех, — небрежно повела она в сторону рукой, — у кого с ними дороги постоянно пересекаются — то ли по долгу службы, как ты совершенно справедливо выразилась, то ли из слабо понятного мне чувства противоречия.

Я открыла было рот, но тут же его и захлопнула — слова в защиту Анатолия прямо в горле застряли.

— Мы же узнали об этом так называемом заговоре, — тонко усмехнулась она моей безмолвной реакции, — от нашего руководства. С которым Стас уже пытался вступить в контакт. Дав несколько раз понять, что источником этих слухов являются темные.

А вот это не предвзятость?!