Ангел-мечтатель

Глава 10.9

— Моя дочь, как тебе известно, — холодно напомнил я ему, — не включена в число посвященных, а в обычных условиях она вполне может постоять за себя. Что же до твоего сына, то — как мне известно — он будет находиться под твоим неусыпным контролем. В чем причина беспокойства?

Явно осознав, что его топорная уловка разгадана, неудавшийся провокатор снова открыл было рот, закрыл его, резко повернулся и пошел в свою пристройку деревянными шагами.

Татьяна задержалась. Глядя на меня с оценивающим прищуром и чуть качая головой. Я склонил свою к плечу — в вежливом ожидании.

— Ну-ну, — буркнула она наконец, пожав плечами и отворачиваясь, — столько чучел вокруг, что друг друга отпугивают.

Нужно отдать должное светлым — система оповещения у них оказалась на относительно неплохом уровне. Доклад о провалившейся провокации наверх и новые инструкции оттуда прошли почти мгновенно — и новая западня ждала меня, как только я переступил порог общего офиса.

Там уже вовсю орудовал карающий меч. Явно получивший распоряжение подхватить эстафету, выбитую из рук его бездарного соплеменника. Но быстро новый избранник светлых умел только грубую силу в ход пускать — таская мебель, чтобы устроить себе наблюдательный пункт, с которого каждое движение всех остальных просматривалось, как на ладони.

Этот решил взять меня лестью — не менее грубой. Мне он тоже предложил занять место, равное своему по исключительности — но также на линии прямой видимости с его насеста и в непосредственной близости от рабочего места подкидыша. Чтобы нейтрализовать его. При возникновении такой надобности. Организовать которую, вне всякого сомнения, труда ему не составит. Равно, как и доложить об акте ничем не спровоцированной агрессии. В режиме реального времени.

Ему я ответил жестче — уж он-то, казалось бы, далеко не один раз на земле противостоять мне пытался, мог бы и более изощренную приманку придумать. Он попытался — тыча мне пальцем в стол, под прикрытием которого я якобы смогу выходить на связь со своей дочерью. В любой момент, беспрепятственно и скрытно от любых глаз — кроме его собственных, разумеется.

Второй подряд запрещенный прием я никому спускать не собирался … и тут заметил расположенный на моем … нет, на всех остальных тоже … предмет.

Виденный мной до сих пор только однажды.

В сознании самого карающего меча.

Который тогда назвал непонятные мне образы результатом разведки у аналитиков и передал их — по моему предложению — Гению для расшифровки.

Судя по лицу, великий разведчик панели эти не узнал. Или сделал вид, что не узнал. Но это уже не имело ни малейшего значения — я ни секунды не сомневался, что слежка светлых будет вестись именно через них.

Это было абсолютно в их духе — проводить самую низкую работу самыми безмозглыми и бездушными средствами. У живого существа могут возникнуть вопросы, его могут одолеть сомнения в правомерности порученного дела, не исключена даже симпатия к жертве преследования — наблюдатель моей дочери тому редкий, но все же пример. Машина же не отягощена никакими моральными соображениями, ей не грозят муки выбора между приказом и собственным разумом — не случайно самый фанатичный приверженец светлой доктрины, оказавшийся, к сожалению, опекуном моей дочери, испытывал такую страсть к компьютерам с самого первого дня своего пребывания на земле.

И в свете параноидальной подозрительности светлых эти панели как нельзя лучше могли послужить их целям. Напрасно я удивлялся отсутствию хоть какой-то проверки кандидатов на выполнение их содержащегося в таком секрете проекта. Зачем подвергать их однократному испытанию на лояльность, зачем следить за выражением их лиц и тоном речи — если можно ежеминутно сканировать их сознание?

В котором у каждого из них был план сопротивления светлой тирании.

В котором у меня было участие в нем моей дочери.

Мне срочно нужен был Гений. Насколько я понял, он разобрался, как работают эти панели. Он должен найти способ отразить их всепроникающие щупальца.

Я пошел к лестнице, ведущей на второй этаж. Где должны были располагаться личные помещения сотрудников. Панели или не панели, но выходить на связь с ним — как и с моей дочерью — я предпочел бы в отсутствие и глаз с ушами.

Светлые предусмотрели все. Весь второй этаж также представлял собой одно сплошное открытое пространство. Уединиться в котором было просто негде.

К счастью, подкидыш также не нашел там укрытия. От карающего меча — который, потерпев очередную неудачу со мной, обрушился на него со всей яростью светлого самодура, привыкшего срывать зло на не способных ответить ему тем же.

Мне оставалось только воспользоваться его вспышкой.

И в тот самый момент упомянутая Гением одержимость светлых всеохватывающим и всепроникающим контролем сыграла против них — дав мне шанс вернуться, наконец, к моему уровню взаимодействия с ними: одновременной игре на множестве досок.

— Ну, это уже совсем нечестно! — обиженно протянул Гений в ответ на показанный мной образ панели. — Теперь я окончательно верю, что обе стороны пришли к полному взаимопониманию, и нашей это явно не пошло на пользу — прежде у нас никогда не практиковалось такое пренебрежение к интеллектуальной собственности. О передаче сканеров аналитическому отделу меня хоть предупредили!

— Это наше изобретение? — внезапно захотелось мне, чтобы его слова оказались очередной шарадой — неправильно мной понятой.

— Разумеется, наше, — небрежно бросил он с не допускающей никаких иных трактовок уверенностью. — Наши оппоненты изначально были созданы исполнителями … чужих замыслов. Сканеры были созданы, чтобы не отвлекать наших и так немногочисленных сотрудников от выполнения их непосредственных задач на земле.

— Но я никогда их не видел! — возмутилась моя репутация одного из самых высококлассных специалистов нашего течения, по определению посвященных во все его аспекты.

— Вот я и говорю — не отвлекать! — добродушно пригладил Гений мое профессиональное самоуважение, словно встопорщившегося котенка. — Неужели Вас никогда не удивляло полное отсутствие у нас столь трудо- и время-емкой канцелярии?

— Да нет, — все еще сомневался я. — Я всегда относил это на счет нашего более развитого интеллекта. Доклады главе мы обычно делаем прямо с земли, и ему достаточно один раз выслушать каждый из них, чтобы помнить затем все их детали.

— Главное, чтобы он никогда об этом не услышал, — утробно хохотнул Гений. — Вряд ли ему польстит сравнение с записывающим устройством. Что же до интеллекта, то держать в памяти все доклады всех сотрудников, да еще и извлекать из нее в нужный момент тот или иной пункт любого из них — на такое, пожалуй, и моего не хватит. — Он помолчал. — Хотя не уверен — не пробовал. Но главное — зачем? Уж поверьте мне, и главе, и мне есть, чем свои головы занять.

— Значит, мы докладываем в пустоту? — призвав на помощь всю свою сдержанность, поинтересовался я. — И впустую, надо полагать?

— Да нет же! — отозвался он с явной досадой. — При вашем обращении глава переводит вас в автоматический режим — тогда и перемычки были созданы. Ваш устный доклад фиксируется на более простом устройстве, а сканер при этом считывает ваши мысли. Иногда весьма результативно их сравнить. Оттуда они передаются на другие устройства: персональные, например, для хранения послужных досье, и другие — для общения и систематизации собранных вами данных. У нас с главой есть доступ ко всем из них. В нужный момент, — снова довольно хихикнул он.

Я проглотил все остальные вопросы. Сейчас намного важнее была насущная проблема.

— Таким образом, — вернул я к ней и его, — отныне эти сканеры будут ежеминутно считывать и наши мысли? Включая те, которые мы обсуждали перед Вашим отправлением?

— Мой дорогой Макс, — выдохнул Гений почти разочарованно, — мы нашли способы читать чужое сознание и внушать ему — и, во избежание злоупотребления ими, изобрели блок. Улавливаете мою мысль? На каждое действие есть противодействие — какие бы идеи у кого ни возникали, миром правит равновесие.

— Как противодействовать сканерам? — решительно остановил я его от скатывания к очередной туманной аллегории.

— Ну давайте подумаем, — в мысленном голосе его появились вкрадчивые нотки. — Когда Вы говорите, Вы не выпускаете наружу поток своего сознания — Вы фильтруете его, выбираете наиболее значимую информацию, облекаете ее в наиболее подходящие слова, оставляя немалую часть при себе. Примерно так, как Вы сделали, рассказывая мне о похвальном послушании своей несравненной дочери. Что мешает Вам сделать то же самое с мыслями?

— Вы упомянули блок, — вздрогнул я от озноба, охватившего меня в середине его предпоследней реплики. — У меня складывается впечатление, что этот фильтр — это некая его разновидность. Значит ли это, что его тоже можно взломать?

— Хм, — задумчиво отозвался Гений. — Сканер — создание неодушевленное, а значит, пассивное — он фиксирует только то, что ему показывают. А вот живое существо… Вы позволите? — определенно оживился он.

— С удовольствием, — торопливо изобразил я равный энтузиазм, — но в другой раз. Ваш дорогой Стас требует общий сбор.

Он еще несколько мгновений не отпускал меня, не давая оборвать вызов — я включил ему на полную громкость трансляцию акта неприкрытого запугивания подкидыша.

Бешеного бряцания карающего меча, истосковавшегося по ежедневной рубке, величайший интеллект не выдержал.

Я тоже полностью вернулся в окружающую меня реальность. С сожалением. Ведя полный неожиданностей разговор с Гением, я, тем не менее, смог обеспечить своё определённое участие в сцене самоутверждения карающего меча. И это раздвоение сознания вызвало бодрящие воспоминания.