Восемь жизней

Шоколадница. 4 глава

Конфликты

- Здравствуйте, хозяин! – радостно воскликнула Ида, завидев выходящего из таинственного помещения господина, на что тот, откликнувшись, обернулся, смотря на леди в упор своим туманным и безэмоциональным взглядом. Он намеренно молчал. Было ясно, что мужчина пребывает не в лучшем настроении.

- Хозяин! – вновь попыталась начать разговор Ида спустя парочку столь эфемерных мгновений, - Гляньте!

Дева достала из маленькой сумочки, именуемой ридикюлем, завёрнутый в платочек кулёк. Она лёгким движением стянула красочный платок, мигом обнажив старую медную коробку, которая не предвещала своим видом ничего положительного. Далее фрейлейн резво открыла коробочку, из которой показалась более милая глазу шоколадка.

- Смотрите же! – восторженно произнесла Ида, заметив, как чем-то озабоченный хозяин пропустил только что случившееся прямо перед ним зрелище, - Я сама сделала эту плитку! Будьте любезны, попробуйте!

Василий Ефимович бросил на юную прелестницу мутный взор, полный ужаса и негодования.

- Ты из тех, кто любит лезть не в своё дело. Это было сразу ясно, - промычал он.

- Но дорогой, Василий Ефимович! Я хотела сделать вам приятное в такой холодный и мрачный день!

- Не стоило. Я об этом не просил, - упорно гнул свою линию продавец, - Я говорил тебе ранее и скажу сейчас. Не суйся!

- Извините, - молодая женщина, словно провинившийся ребёнок, склонила голову. Из светлых и добрых глаз блеснули прозрачные слёзы. Хозяин, обратив на это внимание, смягчился.

- Да не реви ты, - промолвил он, приближаясь к девушке сзади, нависая и приобнимая её, - Подумаешь… Ну попробую я твой шоколад.

Мужчина отломил от огромной плитки аккуратненькую скромную дольку и запустил в рот.

- Ну, что хочу сказать. Неплохо. Но для наших клиентов готовить буду я, - чавкая, разглагольствовал полный господин.

Он отламывал одну дольку за другой, шумно чавкая. В результате Василий Ефимыч заляпал густые пиратские бакенбарды и обеспечил себя дневной нормой килокалорий, что, конечно, не скажется на его округлой фигуре. Однако, мужчину не волновали ни его внешний вид, ни производящее им на окружающих впечатление.

Шоколадница тем временем глядела исподлобья на мастера, жадно пожирающего её труды.

Мужчина, кончив с шоколадом, начал прижимать к себе очаровательную Лукрецию, на что та реагировала совершенно не благосклонно. Хозяин проявлял настойчивость, к какой Ида не была готова. Прелестница начала отбиваться, стараясь высвободиться из объятий мужчины, вызывающего в женщинах лишь отвращение. В конце концов она, молча переносящая мерзкие прикосновения, не в силах больше сдерживать эмоций, переполняющие чашу её терпения с каждой секундой, вскричала, но любвеобильный господин сразу же прикрыл источник звука – изящный рот богини. Прелестница, не растерявшись, с остервенением куснула мужчину за руку, отчего вскрикнул уже он.

- А! Мерзавка! Корова! Сука! – посыпались оскорбления.

Ида резко встала, вышла из-за лавки и подбежала к противоположной стене. Постепенно отходя к вешалке-стойке, она приближалась к выходу. Мужчина тем временем пристально наблюдал за малейшим движением пышнотелой красавицы, словно коршун за перебежками невинной мышки-полёвки. Не менее пристально смотрела на него и дева. Но бдительность подвела её в тот момент, когда она ударилась спиной о флохангер[1], чуть не упав, но, к счастью, на жёстком потёртом полу оказалась лишь источающая красоту и обаяние живописная нутриевая шуба.

Леди прислонилась к стене, не обращая ни капли внимания на приземлённый предмет роскоши. Наконец немая сцена нарушила своё молчание женским пугливо-настойчивым голосом:

- Хозяин! – взывала она к совести господина, - Хозяин, стойте!.. Я вызову полицию!

Она будто говорила с внезапно рассвирепевшим диким зверем.

- Я вызову полицию! – повторила она.

Полный мужчина, тяжело приподнимаясь с кресла, ухмыльнулся, бросив в ответ:

- На свете существует нечто более серьёзное, для чего действительно следовало бы вызывать полицию.

С этими словами хозяин развернулся в обратную от входа сторону и с необычной для его тучности незаметностью скрылся за мощной, пугающе-таинственной дверью, оставив Иду наедине с собственными мыслями.

***

Через две недели после предыдущего события.

- Уважаемый Василий Ефимыч, не разрешите ли вы мне отлучиться сегодня в часов пять? – строя глазки, умоляла владельца сладкого магазина Ида.

- Нет. – холодно отрезал тот.

- Пожалуйста, будьте милы, Василий Ефимыч, - повысив голос на октаву, продолжала требовать своё девушка. Продавец был непреклонен:

- Я же сказал тебе: нет.

- Вы даже не спросили, почему я вас так прошу… Это первый и последний раз, я обещаю…

- Да тут и так всё ясно. Что мне спрашивать. Мне врать не надо, и себе не советую.

- Но пожалуйста! – красавица упала в ноги господину, чем вызвала невероятное удивление в мужчине, увлечённом монотонной работой: подсчётом количества нереализованного товара. Ида с силой зажмурила глаза: больше от растекающейся по голеням боли, нежели от декларативных страданий, именуемых в сим случае капризом, тем самым заслужив глупым эмоциональным поступком ушиб коленей.

- Да что тебе нужно! – прикрикнул хозяин, добавив тихо про себя, - Вот, девица, х**н поймёшь её.

- Пожалуйста! Я всего лишь хочу навестить свою больную бабушку!

Ида стояла на коленях рядом с хозяином, оперев сложенные в молитве руки о бёдра господина. Лицо, устремлённое ввысь, и невинный блеск в распахнутых ясных глазах не давали повода усомниться в словах «девицы».

- А бабушку случайно не Игорем зовут? - делая не двусмысленный намёк, улыбнулся продавец.

- Как вы смеете! – взбунтовалась немецкая Мадонна. Она разительно изменилась в лице. Перед зеницами Василия Ефимыча застыла гримаса обиды и ненависти.

- Это была шутка. Какая же ты всё-таки дура… Хотя, как говорится, «в каждой шутке есть доля правды». И действительно, как я могу быть уверен, что ты не пойдёшь к какому-нибудь хахалю? – строго отвечал мужчина.

Девушка встала с колен, оставляя неизменным злостный взгляд, нацеленный на несговорчивого господина. Причины её столь богатого на чувства поведения не были в полной мере ясны. Возможно, сумбур, царящий в голове фрейлейн, способствовал таким перформансам.

Поразмыслив долю секунду над словами мужчины, она смягчилась.

- Хорошо, я вас понимаю, - упрямо и чётко проговаривала она, явно осознавая собственную беспомощность над положением, - Я всегда была честна с вами. «Хахаля», как вы сказали, у меня нет. Но есть больная бабушка. Она живёт во Вдовьем доме.

- Это что ещё за чертовщина? – прервал оправдательную речь Иды хозяин заведения.

Девушка недовольно вздохнула.

- Это место, где содержаться вдовы высокопоставленных особ, пожилые женщины. За ними там ухаживают; делают всё необходимое, чтобы эти женщины спокойно дожили свой век. Вот, что это такое!

- Впервые слышу. Моя бабка умерла, когда мне и семи не было. Вторая бабка, по мамкиной линии, дольше прожила. До последних дней бегала, суетилась. Как садилась отдыхать – дед её брал за шкирку да поколачивал. Она сразу поднималась – и суетиться. Домашними делами всё занималась. Никогда не видел, чтоб улыбалась она. Всегда строгая была, хотя я знал, что она не просто так это всё делает, а любит она нас… Так. А чём я? Опять я перед тобой разоткровенничался. Хотел сказать, что ерунда это всё, от лукавого. Ухаживать ни за кем не надо. Если плохо человеку, болеет, значит оставить его надо. Сам не может жить – не чужих умов это проблема. А тут придумали… Ещё и для старух. Сиделки эти в пустую силы тратят. Дуры. Собрали всех дураков в одной избе, да и назвали «Вдовий дом». Тьфу!

- Как вы жестоки! – отрицательно воскликнула барышня, - Как вы смеете?! Я вас не понимаю. Сами в таком положении не были, а потому и не знаете. Вот старым станете, будете помощи просить, а вам что должны отвечать? «Простите, дедушка, не хотим мы силы свои молодые на вас тратить. Нам есть чем заняться, а ты ступай и не мешайся здесь нам». Так, что ли? Вы что, рады этому будете?

Начальник задумался.

- А даже если и так! Да! Я, может, лучшего и не заслужил.

- У живых людей нет времени беседовать с мертвецами, а старики уже одной ногой в могиле, - со спокойной уверенностью добавил он, подумав.

Искреннее признание Василия Ефимовича удивило Иду, но она не намерена была мириться с такой нигилистической точкой зрения. Между собеседниками вновь повисла тишина, дающая обоим право поразмыслить над мнениями друг друга.

- Знаете, я тут недавно думала, - мечтательно начала Ида, - Как было бы чудесно, если бы для животных из питомников строили маленькие загончики в больницах, вдовьих домах и других местах, где людям одиноко и тоскливо. Тогда этим несчастным было бы не так плохо, и, думаю, животным тоже данное решение пошло бы на пользу. Как вы думаете, это хорошая идея?

- Ох, снова ты херню городишь, женщина. Вам, бабам, лучше бы молчать в тряпочку и не мешать. Хотя б выглядеть будете красиво и настроение поднимать, - нудно бурчал хозяин, - Но, если представить, что к твоим словам прислушаются и сделают, как ты говоришь, одна проблема решится, а вот другая – посерьёзнее – останется. Люди, которых ты считаешь несчастными, изолированы. Своей «доброй волей», как и любой «хорошей» идеей, ты сделаешь хуже. Те люди просто будут жить в «своём» мире. Когда-то их загнали в дома, отгородили от общества, так они и живут в «своей» среде. Животные только помогут им окончательно закрепоститься. Так они и будут жить, далёкие от мира. Лучше б этих домов не было. Всем проще стало б сразу. Но тебе, я вижу, этого не понять, так что не начинай разговоров, которых не можешь поддержать.

Ида была не согласна, но вида не подала, сдерживая себя от инициирования нового конфликта, страшась его разгорания, не выгодного обоим. Выполнив немую просьбу мужчины, она всё же решила удостовериться:

- Так вы запрещаете мне уйти пораньше?

Мужчина, кончив с подсчётами и отложив в сторону клочок пожелтевшей бумаги, мельком глянул на прелестную леди, столь далёкую от него по духу.

- О, чёрт с тобой! Вали к своей бабке! Можешь вообще не возвращаться! – свирепо откликнулся он, однако в его неприятном тоне чувствовалась вполне объяснимая усталость.

- Благодарю, - неловко ответила красавица и незаметно ретировалась. Виной её нерадостной реакции служило разочарование, вызванное впечатлением от вышеописанного разговора, опустошившего надежды и альтруистские мечты девушки.

[1] Флохангер (от англ. floor – пол, hanger – вешалка) – напольная вешалка.