Белая радуга

"Белые, усл. назв. монархистов и контрреволюционеров (от цвета знамени сторонников короля во время Великой французской революции). Белые земли, земли феодалов в сел. местности и городах России 14-17 вв., освобожденные частично или полностью от гос. налогов. Белые калмыки, рус. назв. в 17 в. кочевых племен в степях по р. Обь. Совр. телеуты и предки алтайцев. Белые карлики, очень плотн. горячие звезды малых размеров из вырожденного газа. Б. к. – конечная стадия звездной эволюции после исчерпания термоядерных источников энергии... «Белые ребята», назв. тайных крест. орг-ций в Ирландии в 18-19 вв., боровшихся против нац. и социального гнета; действовали в осн. ночью, надевая поверх одежды белые рубашки. Белый Андрей (пс. Бор. Ник. Бугаева) (1880 – 1934), рус. сов. писатель. Один из ведущих деятелей символизма. Для ранней поэзии характерны мистич. мотивы, гротескное восприятие действительности («симфонии»), формальное экспериментаторство (сб. «Золото в лазури», 1904). В сб. «Пепел» (1909) трагедия деревенской Руси. В ром. «Петербург» (1913 – 14, перераб. изд. 1922) символизир. и сатирич. изображение росс. государственности. В сов. период – мемуары, автобиографиз., ист. произв..." "Радуга, разноцветная дуга на небосводе. Наблюдается, когда Солнце освещает завесу дождя, расположенную на противоположной от него стороне неба. Объясняется преломлением, отражением и дифракцией света в каплях дождя. «Радуга», ежемес. лит-худ. и общественно-политич. журнал СП УССР, на рус. яз., с 1927, Харьков; с 1935, Киев. Тираж (1978) 45 т. экз. «Радуга», сов. ИСЗ (запуски с 1975) для ретрансляции телевиз. программ и осуществления связи. Входит в систему «Молния – Орбита». Радужная оболочка (радужка), тонкая подвижная диафрагма глаза со зрачковым отверстием в центре; путем сужения и расширения зрачка регулирует поступление света на сетчатку. Содержит пигментные клетки, определяющие цвет глаз. Воспаление Р. о. – ирит..." Советский энциклопедический словарь – – – Эта жизнь – неразрывный и замкнутый круг, По которому мы все идем и идем, И который никак и ничем не пробьем, И в котором умрем, и родимся опять, Чтобы вновь совершить, чтобы вновь подобрать Все ошибки, грехи, все проступки, обиды, Конфликты и войны, и прочие беды, Что лихо составили прошлую жизнь. Прибытие Время еще есть. Всегда есть немного времени. "Мир вечен, смертен человек", – говорили, бывало, по радио. Эн не верил радио. Ночь пришла незаметно. Иначе быть не могло – небо всегда оставалось темным. Круглые сутки черные небеса нависали над миром. Они не были затянуты тучами, которые бы не пускали солнечный свет, они просто были черными. Тот дымок, который можно лицезреть с земли – результат совместной работы заводов и машин. Его трудно перепутать с облаками, любому предку современных обитателей планеты он показался бы неестественным и чужим. Эта полупрозрачная материя, как недельный слой пыли, покрывает гладкую поверхность небосвода и дрожит в такт движениям воздушных масс. Холодный ветер мог бы приятно освежить лицо. Шум волны, качающей транспорт, разбивался о причал, эхом отзываясь в сознании. Соленые брызги, присоединяясь к музыке моря, оставляли маслянистые следы на кончиках ушей. Эн застегнул развевающийся плащ, притворился, что поежился, прислушиваясь к всплескам воды. Потом оставил притворство. Он не был уверен, как именно люди ежатся. – Холодная ночь, друг Анатос, – заметил водитель транспорта. Гуви. Хороший человек. Температура воздуха и скорость ветра пока не имели значения, поэтому Эн не ответил. Он, казалось, смотрел вдаль, на размазанные яркие пятна города, хотя в действительности был по обыкновению погружен в собственные мысли. Эн не смог бы насладиться свечением и переливанием огней, даже если бы хотел. – Конечно, вам предстоит жаркая встреча, – водитель усмехнулся. Эн кивнул, медленно прошел по деревянному помосту, двигаясь к серым, плохо освещенным улицам. Два трупа он почувствовал сразу. Первый был определен как сотрудник Службы Охраны Общественного Порядка. Принадлежность второго выдала узнаваемая сигнатура Детей Свободного Мира. – Вы давно прибыли? – голос заставил Эна отвлечься от неподвижных тел. Сотрудник СООП, вооруженный короткоствольным дисковым автоматом П-68, шел навстречу. – Минуту назад. Мне известна ситуация. Автоматчик склонился над телом товарища, небрежно отпихнув второй труп в сторону. Эн оставался неподвижным. – У них заложники, – сказал охранник, обшаривая карманы убитого. – Двое наших... и ваш один. – Я знаю, – ответил Эн. Охранник замер на секунду, затем продолжил изучать личные вещи погибшего. Себе он забрал документ и деньги – сунул за пазуху без тени смущения. Пластиковая карта с личными данными мертвеца, несколько ценных бумаг, редких в дни, когда большинство системных пользуются сетью. – Мы бы справились, но ваш человек... – парень запнулся на полуслове, очевидно от смущения или укола совести. Его рука поспешно закрыла невидящие глаза трупа. – Наш человек – наша забота, – подтвердил Эн. – Я здесь, я приступаю. Он прошел мимо охранника, исчез в тени, как подобает призраку. Охранник вздрогнул, поднялся, рассовывая вещи погибшего по карманам, вскинул автомат, когда в тусклом свете уличного фонаря вспорхнула стая белых птиц. Эн миновал два квартала. Он шел к приземистому трехэтажному зданию, окруженному техникой и солдатами СООП. Огни, сирены, треск радиопереговоров, предупредительные знаки и заграждения. Привычный шум перепуганной группы захвата. Эн осторожно приподнял желтую ленту, ступая на закрытую территорию, прошел мимо охраны. Никто не пытался остановить его. На мгновение люди обращали внимание на темную фигуру, но затем поспешно возвращались к своим делам, к бессмысленной и ненужной суете. Эн вошел в здание. Внутри было сыро. Отсутствовали источники света. Тяжелый воздух. Запах мусора и пота. Еще бог знает чего. Эн медленно поднимался по лестнице на верхний этаж, минуя одинаковые площадки из черного металла. Потрескавшиеся стены, исписанные граффити под потолок, становились все ближе. Сознание Эна понимало, что это невозможный и недопустимый легкий приступ клаустрофобии. Он перестал мерить углы, освободив себя для полезной информации. Перед мысленным взором открылся план здания, фигуры заложников, роботов, а также противник, теряющий последние минуты в тщетных попытках укрыться от всевидящего ока "старшего брата"... Сигналы спутников передавали внутреннему взору особенности здешней архитектуры, мельчайшие объекты определялись с легкостью, даже сквозь черное небо, крышу и стены. В дополнение к внешнему слежению, Эн заглянул во внутреннюю систему и вскоре охватил всю электронную сеть здания. Спустя считанные минуты ему подчинялись все видеокамеры, автоматические средства охраны и электронные замки. Когда чувствительные датчики сканировали поддельные отпечатки пальцев, сравнивали подложные цепочки ДНК и воспринимали имитацию голоса, Эн анализировал полученные техникой данные. Он мог бы снисходительно улыбнуться, если бы хотел. Человек мог обмануть компьютеры. Но не мог обмануть смерть. Эн умел вызвать страх своим неотвратимым приближением. Он использовал очки дополненной реальности, оборудованные датчиками движения. Приходящие сигналы Эн не всегда воспринимал корректно. В том не было вины прибора. Восприятие Эна сильно отличалось от слепого человека. На руке поблескивал браслет. Браслет передавал простейшую информацию об окружающем пространстве. Он не улавливал движения с точностью очков, но определял температуру, цвета, запахи и прочие мелочи, для восприятия которых обычные люди как правило использовали собственные органы чувств. Эн определенно не был обычным человеком. Когда щелкнул замок на двери в помещение, сознание Эна четко отразило происходящее внутри. Враг удерживал заложника на полу под дулом автомата. Два террориста целились в темную фигуру на пороге, но с неуверенностью. Коллега Эна оставался в запертом помещении, в стороне. – Он не должен умереть сегодня, – произнес Эн с каменным спокойствием. – Черта с два! – крикнул террорист, ткнув дулом заложника в ухо. – Не его время, – заметил Эн. На мгновение ему почудилось, что за спиной террориста мелькнула тень. "И не твое время..." Противник выстрелил, но попал в пол в каких-то сантиметрах от головы своей жертвы. От неожиданности он выронил оружие. Остальные открыли огонь, но ни одна пуля не задела Эна. Тогда Дети Свободного Мира бросили автоматы и сдались. Эн выпустил запертого коллегу, мысленно приказав электронному замку открыться. Он контролировал ситуацию. Выпущенный агент – Нож – человек с холодным белым лицом, безэмоциональный призрак в похожем для всех агентов плаще, медленно проник в душное пространство переполненной комнаты, подобрал автомат террориста и посмотрел на окружающих стеклянным взглядом. В припадке враг попытался выбить окно попавшим под руку стулом, но прочное стекло не позволило выпрыгнуть из здания. Внимание агентов привлекло тело заложника. Одна из пуль двух не сдержавшихся террористов, по-видимому, рикошетом отскочила от какого-то предмета и оборвала жизнь парня. Повисла гнетущая пауза, она закончилась предсказуемо, но тем не менее внезапно. Нож дождался положенного срока, затем короткими очередями покончил с тремя нарушителями. Семь последующих секунд агенты созерцали следы мимолетной бойни. – Ты обманул их, – заметил Нож. – Я не хотел, чтобы они застрелили парня, – признался Эн. – Он все равно бы умер в ту минуту, – Нож повесил автомат на плечо и развернулся к выходу. – Я прослежу за остальными, – предупредил он, остановившись рядом с неподвижным Эном. – Ты получил данные архива? Из них сегодня не умрут только двое. Их ждет пожизненное заключение. Еще одни бездельники, глупо потратившие свое и наше время. – Куда подевался пятый, ты не видел? – поспешил спросить Эн. – Кто? – Нож не понял или не расслышал вопрос. – За спиной террориста у дальней стены мелькнула тень. На мгновение Нож предстал озадаченным. – Тебе нужна диагностика. Обратись к нашему технику Харду. В твоем восприятии ошибка. – Это было бы некстати. Нож исчез в коридоре. Эн остался в комнате смерти. Заложник мог умереть от сердечного приступа, от грязи на полу, от неожиданно обострившейся хронической болезни. В крайнем случае Нож, со своим безупречным чувством времени, застрелил бы его. Парень умер бы в ту минуту. Все это знали. Скорее всего, он тоже это знал. Эн вспомнил обреченно спокойную фигуру на полу. Тела остывали, меняли очертания, выделить их в окружающем пространстве становилось все труднее. Эн не знал, почему обманул готовых к смерти. Поступок, несомненно, попадет в рапорт Ножа, и начальство потребует объяснений. Агент вернулся в коридор. Он планировал покинуть здание без шума и размышлял, каким образом лучше избежать уличной толпы, вращая карту района в голове. "Ты знаешь, что должен сделать нечто, но не можешь. Ты делаешь что-то, но не знаешь как и зачем. Законы наших дней, верно, Эн?" – говорила тень. Эн не вздрогнул и не удивился. Тень действительно была в помещении. Тихий, обычно безмолвный спутник, который шел следом за агентами. Эн "видел" его ранее. Эн называл спутника "Нэ". Нэ всегда следовал за ним. Эн не знал, существует ли Нэ в реальности, как он выглядит и насколько продолжает самого Эна. Ни одна система слежения, ни один сенсор не улавливали тень. В любой момент Эн мог почувствовать себя, обратившись к электронике, но Нэ оставался загадкой. Спутник умел обходить системы наблюдения или использовал почти совершенный имплант. Эн никогда не слышал об имплантах, скрывающих от всех видов наблюдения, но прогресс не стоял на месте. "Черный рынок", помимо верных способов поджарить мозг и сердце, изредка предлагал "настоящую магию" в обмен на скромные, по меркам рынка, средства. Нэ едва улавливался "шестым чувством", если, конечно, такое существовало и было присуще Эну. Эн не мог сказать со стопроцентной уверенностью, где находится Нэ, идет ли рядом, что делает и как выглядит. Но агент со временем заключил – тихий спутник весьма ловко и умело скрылся от других людей. Если не был результатом незамеченного вовремя серьезного сбоя нервной системы. "Нельзя найти Нэ, пока он не объявится сам", – прошептал агент. Снаружи ажиотаж стихал. Люди расходились, ведь нельзя терять время попусту. Войска СООП свертывали силы. Санитары увозили тела. Свежий ветер летел к Эну. Эн хотел почувствовать небо. Вернулся к транспорту, на котором прибыл вместе с Гуви. – Гуви, когда ты должен умереть? – спросил Эн, развалившись на заднем сидении. – Прошу прощения, друг? – не расслышав, переспросил Гуви. Он завел мотор. – Ты же узнал дату своей смерти? – уточнил Эн вопрос. Гуви медлил с ответом, сосредоточившись на подъеме машины с воды. Транспорт плавно взлетел и устремился к городским огням. – Я не хотел бы говорить об этом, с вашего позволения. Эн почувствовал страх, отметил капельку пота на щеке водителя, взмокшие руки, сжавшие руль. Эн смог бы управлять машиной лучше. Он ощущал все детали транспорта, как другие чувствуют части собственного тела. Но Гуви устраивал агента. Водителю была нужна работа. К тому же у Эна не было водительских прав. Эн подозревал, что слепому права могут не дать. А начальство, в ответ на запрос, предложит ему другого водителя. – Поймите меня правильно, Анатос, – Гуви будто извинялся. – "Заточенная коса" повсюду. – Не извиняйся, Гуви, – успокоил водителя Эн. – Мой вопрос был бестактен. Смерть – личное дело, – помедлив, он добавил: – Я бы никому не сказал, ты же знаешь. Меня устраивает мой водитель, и вряд ли я найду лучше. Гуви пробормотал нечто неразборчивое о благодарности и лести. "Скоро. Уже скоро", – с грустью подумал Эн. – Не бойся смерти, Гуви, – сказал агент с целью приободрить товарища. – Это опыт и событие, но не угроза. За готовым к смерти выбор где и как. – Это точно, – рассмеялся приободренный Гуви. – И ты не можешь умереть раньше срока, – задумчиво продолжил Эн. – Я знаю основы, друг, – слегка обиделся водитель. – Все их знают. "Поэтому должен работать в Системе с максимальной эффективностью". – Прости, Гуви, я не это имел в виду, – голос Эна прозвучал достаточно искренне для человека без чувств. – Я философствую, ты же понимаешь. – Размышляете, могло ли все быть иначе? – добродушно рассмеялся водитель. – А нам некогда, надо работать... Прибыли! – объявил он, посадив машину на размеченной площадке. Эн кивнул в знак прощания, покинул транспорт, шагнув в серую пустоту. Огни ощущались им внизу. Машина Гуви уже удалялась, покидала "зону видимости" Эна. Недалеко потрескивал приемник. Эн сориентировался на него, затем "нащупал" дверь на лестницу. Несмотря на редкие приступы клаустрофобии, Эн любил приятные замкнутые пространства. Он хорошо ощущал поверхности стен, грязные ступеньки и потолок с налетом от табачного дыма. Не было эстетической привлекательности, но не было и бесконечной неопределенности, когда ощущениям не за что ухватиться, когда нет четких границ, в рамках которых встроенная техника рисовала картину окружения. Снаружи Эн нередко чувствовал себя песчинкой на краю пропасти. Там ветер завлекал и заманивал отдаться с головой свободному полету, но грозящая со всех сторон опасность мешала рассчитывать следующий шаг. "Чего ты боишься?" Эн открыл схемы здания. Офисы, подсобные помещения, технические отсеки, стрельбище, лаборатории, жилые комнаты... Суетливый муравейник. Но вместе с тем идеальная машина, точная, красивая. Каждый сотрудник работал с максимальной пользой для общего блага. По часам и секундам были расписаны занятия людей. Агенты тренировались, докладывали начальству о проделанной работе, отдыхали ровно столько, сколько требовалось организму и батареям для перезарядки. Техники следили за состоянием Системы, предугадывали и устраняли малейшие ошибки, чинили роботов и улучшали программы. Ученые совершенствовали технологии, пользуясь опытом и архивами предшественников, планировали следующий шаг и регулярно совершали открытия. Эн был винтиком в машине создававшей будущее. Важным, но винтиком. Он мог гордиться собой. Он понимал, что далеко не каждому винтику дано видеть всю Систему целиком, сразу. И наслаждаться красотой картины, в которой нет изъянов. Точный расчет короткой человеческой жизни открывал дорогу перед человечеством. "Человек смертен, но мир вечен". Эн понимал, как важно строить мир по той же схеме, встроить всех в идеальную Систему и вести общество к лучшей жизни. "Чего ты боишься?" Эн шел к офисам. Он не мог терять секунды на пустые раздумья или созерцание Системы. Эн знал, что его ждут в кабинете начальства. Он мог попасть туда значительно быстрее, но желание пройтись по техническому этажу свело агента с кратчайшего пути. Подобные пространства, сплошь уставленные техникой, электронным оборудованием, компьютерами, особенно радовали восприятие Эна. В центре такого помещения Эн чувствовал себя живым и обогащенным впечатлениями. Увы, он не мог останавливаться. Он проходил точку, ловил удовольствие, но был вынужден двигаться дальше, как любой элемент идеальной машины, чтобы не портить Систему пустой тратой времени. Впрочем, нет, поход по техническому этажу не причинил вреда Системе, сказал Эн сам себе. Он знал, что благодаря хорошему водителю выиграл несколько минут. Он мог бы потратить это время с пользой. Однако Эн также верил, что такая прогулка – потребность нервной системы, организма, необходимость для душевного здоровья и равновесия. Закон разрешал время для восстановления и поддержки душевного здоровья. Ведь только физически и психически здоровый человек приносит максимальную пользу. А Эн очень хотел быть полезным для будущего человечества. Коридор вел к стеклянной двери приемной. Синий коврик и обшарпанные стены, но гордящийся белизной потолок. Эн знал, что в приемной встретит секретаршу Седого. К Седому пускали не всегда и не всех, но оставлять отчеты был обязан каждый агент. Обычно они пользовались электронной сетью, для быстроты и удобства. Но ответственные дела Седой все равно обсуждал при личной встрече. Дань традиции. Система стремилась вперед, но продолжала поддерживать некоторые традиции для сохранения культуры и человеческого лица. Эн понимал, что при царящем хаосе за пределами текущей зоны влияния Системы, сохранять лицо чрезвычайно трудно. Но их руководители старались. Они очень старались спасти и улучшить мир. Эн открыл дверь, охватывая восприятием приемную. Шкафы со старыми книгами, живопись древних мастеров, спокойные неяркие цвета, тепло и уют в температуре, в запахе и в звуках музыки. Эн понимал, что "обитель" Седого должна быть доброй, не располагающей к эмоциональным всплескам. Атмосфера спокойствия вовсе не мешала стабильной работе, но дарила ощущение комфорта и безопасности. У дальней стены комнаты раздавалось шуршание. Эн в нерешительности остановился. Шелест одежды прекратился, над уровнем стола показалась растрепанная голова секретарши Седого. – Привет, он у себя? – тактично уточнил Эн. Она кивнула, вновь исчезая за столом. Эн хотел было незаметно изучить всю область у дальней стены и привычно постучал пальцами по браслету, но потом отбросил эту мысль. "Он слепой", – послышался объясняющий шепот. "Так ответь ему что-нибудь", – тихо послышалось в ответ. Эн помедлил мгновения и вошел в кабинет Седого. Идиллия, царящая в приемной, в логове самого Седого становилась чуть деловой. Музыка звучала тише. Приемники и прочие электронные устройства не прятались за живыми растениями. Ковер оставался мягким, но уже не занимал всю поверхность пола. Седой сидел за столом, развернувшись в кресле спиной к двери. Эн выделил фигуру в пространстве, но также отметил, что для сбора дополнительных данных требуется время. – Время... – заговорил Седой, по-прежнему глядя в сторону; Эн не смог понять, на что он смотрит. – Время неизбежно ускользает. Жизни – как пузырьки воздуха в океане вечности. Бесценные, но утратившие смысл мгновения. Лишенные красок, иллюзий, глубины. Скучные ровные линии на пустом холсте... Ты знал, что до введения Системы, смерть была для человечества загадкой? – Смерть остается загадкой, – возразил Эн. – Да, – согласился Седой, перейдя с задумчиво-философского тона на небрежно-повседневный. – Но теперь нам известен ее распорядок дня. Люди старого времени не думали о ней с первых дней сознательной жизни. – И вогнали мир в хаос. Не могу сказать, что полностью понимаю, о каких красках вы говорите, но Система сделала мир чище. Кресло Седого развернулось. Эн задумался, сколько еще секунд тот готов потратить на несущественные разговоры, но вскоре потерял мысль, буквально ощутив волну отрицательных эмоций. – Ты столько грязи нанес, Эн, – сердито поругал Седой, откинувшись на спинку. Он вызвал механических уборщиков. С характерным писком и треском роботы выбрались из углов комнаты, засуетились вокруг ног Эна, сбивая восприятие помещения. – Вы недовольны мной? – спросил Эн. – Еще бы! Ты нагло врал готовым к смерти, – с возмущением напомнил Седой. На лице Эна появилось удивление. Вид Седого, частично скрытый монитором, можно было охарактеризовать как извиняющийся. – Прости, – он ткнул в кнопку еще раз, роботы разъехались по углам. – Я много нервных клеток убил в последние дни. Эн рефлекторно изучил своими сенсорами помещение и фигуру начальника. Седой казался совсем стариком, усталым и больным. – У нас немного времени, – резко перешел тот к делу. – А время поругать тебя еще будет, – Седой постучал по световым клавишам. Эн без помех получал информацию из компьютеров напрямую, отдельные комментарии не требовались, но Седой сильно постарел и часто говорил много лишнего. – На этом фото, – бормотал Седой, прячась за монитором, – канистра с ЖЗР, жидкий наркотик. Препарат разработан корпорацией "Лайтен". Вызывает сонливость и депрессию. Человек становится вялым, перестает реагировать на внешние раздражители, теряет волю к жизни... его время уходит впустую. – Потеря пользы для общества, – согласился Эн, изучая данные препарата. – Потеря смысла жизни. – В старое время его применяли в медицинских целях, – продолжал ненужные объяснения Седой. – Сегодня это запрещенный препарат, который необходимо уничтожить. – Кто-то выбросил эту заразу на улицы, – подхватил мысль Эн. – Кто-то скармливает ее улицам регулярно! – возмущенно воскликнул Седой. – Мы допросили двух захваченных сегодня террористов из Детей. Они предложили информацию о пропавших запасах ЖЗР в обмен на свободу. Мы рассмотрели их предложение и получили адрес вот этого старого склада. Эн мысленно повертел трехмерную карту города, отметил на ней себя и склад с украденными запасами наркотика. Проложил маршрут. – Откуда Дети узнали о ЖЗР? – спросил Эн. – Полагаю, один из их лидеров связан с поставками. – У Детей есть лидеры? – Эн не выглядел удивленным, но задумался. – Я думал, это разрозненные группы анархистов, объединенных недовольством Системой. – Ни одна организация не обходится без лидеров, даже такое сборище бандитов, – Седой выглянул из-за монитора на мгновения. – С тобой все в порядке? – в голосе начальника скользнуло подлинное беспокойство. – Я... – Эн запнулся, отгоняя карту с фотографиями, чтобы вернуться к восприятию помещения. – Могу спросить? – Конечно, – примирительно согласился Седой, снова прячась за монитором. – Если заложники были готовыми к смерти, зачем СООП проводили операцию? – Там сидел твой коллега, забыл? Его нужно было выпустить, иначе кто знает, сколько еще времени он бы потерял. Нож, теряющий время без пользы? Эну послышалось, что Земля стала плоской. – Я должен был выпустить Ножа, это верно, – подтвердил агент. – Но СООП как будто не знали о нем изначально. Они собирались освобождать готовых к смерти... – Эн, – Седой стал заметно серьезнее. – Даже СООП не всегда вовремя получают сведения о смерти. Для них захват здания Детьми был рутинным нарушением Порядка. – Как-то... странно, – не отступал Эн. – Проверь склад, – приказал Седой. – Не теряй время. Потрать его на отдых и подготовку, а не на споры со стариком, – он помедлил, но все же добавил: – Прости, что заваливаю работой, вот так сразу, но впереди дни массового исхода... Сам понимаешь, нам эта лишняя головная боль совсем некстати, нужно разобраться как можно скорее. Эн почувствовал, что Седой нервничает. Удивился и попытался проанализировать поступившие сигналы, но чувство быстро испарилось. Иногда агент действительно улавливал состояние собеседника. Движения мускулов, потоотделение, тембр голоса, сердцебиение, воспринятые техникой Эна, давали достаточную информацию для соответствующих выводов. Но также часто сенсоры обманывали, реагируя на сбои и ошибки в окружающих устройствах. В конце концов Седой находился у компьютера, и восприятие постоянно перепрыгивало с биосигналов на электронный объект. – Добро пожаловать к нам, – приветствовал Седой напоследок. Эн не стал задерживаться дольше. Он кивнул, поблагодарил и удалился. – – – "Ведь не может быть, что ты боишься смерти... Неопределенности, что ждет с последним вздохом, пустоты... Всепоглощающей... Вечной..." "...Не бойся... Ты в безопасности... До самого финала, до последней секунды... А после, как известно, бояться уже будет нечего..."