Шёпот ангела

2 глава

Я сидела в своей комнате на огромной кровати и еле дышала. Руки, которые трясутся на протяжении уже трёх лет, уже некуда было деть, мне пошевелиться было страшно. Игорь Дмитриевич не часто приходил ко мне лично, но такие редкие случаи не отличались приятными воспоминаниями.

Живу здесь три года, а ощущается это время, как вечность. После гибели моих родителей, я была вынуждена переехать к этому человеку, который сразу же оформил на меня опекунство. Меня спрашивать никто стал. Хотя... даже если бы спросили, наверняка, заставили бы согласиться. До сих пор сердце разрывается от ужаса, когда приходится вспоминать тот день.

Мой последний день рождения с моими родителями. Мне исполнилось четырнадцать. Через две с половиной недели новый год, и, казалось, вся жизнь впереди, но...

Я не знаю, как это случилось.

И не знаю, что я сделала своему отцу, что могло его расстроить так, что он смог решиться на это. Мои родители в тайне от меня шептались целый год после прошлых новогодних праздников, и чем ближе был мой день рождения, тем злее становилась мама. Им тогда пришло какое-то письмо.

Что было в нём мне так никто и не рассказал, но... Может... если бы они сделали это, этот человек бы не попал к нам домой и не...

Я тогда ушла в свою комнату унести музыкальную шкатулку, которую мне подарили родители на четырнадцать лет. И пока была в своей комнате, услышала дверной звонок. Следующие пару минут помню плохо, были слышны крики каких-то мужчин. Отчётливо слышала крик мамы. В мою комнату как не в чём не бывало постучался Игорь Дмитриевич и подбадривающе улыбнулся. Я от страха даже слова не могла произнести. В кухне слышался плачь мамы, папа ругался. Этот человек держал пистолет в руке, но он не был похож на бандита или вора. На нём был дорогой костюм и было видно, что он хорошо ухаживал за собой. Он мне показался похожим на стройного, но подкаченного Санта Клауса из современных американских мультиков.

Он опустился на корточки, засунул в кобуру пистолет и протянул мне руку.

- Здравствуй, малышка, - улыбнулся он. Я увидела в его глазах что-то безумное и... слегка пугающее. - Подойди, милое дитя. Я не причиню тебе вреда.

Я неуверенно, с красными от слёз глазами, подошла к нему и протянула ему трясущуюся руку. Он нежно погладил большим пальцем моё запястье. Он цокнул языком и медленно покачал головой.

- Сколько страха в этих прекрасных глазах, - медленно проговорил он. - Как зовут тебя?

- Ангелина, - тихо проговорила я, дрожащим голосом.

- Какое чудесное имя. А меня зовут Игорь Дмитриевич, - сказал он. Он встал на ноги и осмотрел мою небольшую комнату. У стен стояли шкафы, на полках которых стояли книги, маленькие фигурки и несколько статуэток с музыкальных конкурсов. Родители уверены, что я однажды смогу стать хорошей вокалисткой. Игорь Дмитриевич взял одну из тех и прочитал, за что она мне досталась. Одобрительно кивнул и повернулся ко мне.

- Ты у нас ещё и поёшь? - улыбнулся он. Он вернулся к двери. - Красиво, наверное? Споёшь мне как-нибудь?

Я не знала, что ответить на это, поэтому просто неопределенно пожала плечами. Что нужно этому человеку? Зачем он пришёл? Но, видимо, эти вопросы были написаны у меня на лбу, или он умел

читать мысли, потому что он снова протянул мне руку:

- Пойдём, - серьёзно сказал он. Потом, конечно, сжалился и подбадривающе улыбнулся. - Давай, я не кусаюсь.

Вышло так, что моему отцу было пятьдесят три года, но он выглядел достаточно хорошо. Ходил в зал, занимался спортом, вёл здоровый образ жизни. И никогда не рассказывал, чем он занимался в прошлом. Мама была моложе его на пятнадцать лет. И, похоже, сама тоже не знала его прошлого. Это вылилось всем нам ужасными последствиями. Как выяснилось, отец в девяностые был одним из тех людей, которые занимались незаконными делами. Продавал наркотики, занимался опасными поставками и всё в этом роде. Вёл бизнес со своим лучшим другом, который имел связи, покрывающие незаконные обороты.

Их боялись достаточно много людей из этой сферы. Друг отца пытался его образумить, следил, чтобы ничего из под контроля у него не вышло, но..

В один день они поссорились, и очень сильно. Папа сделал что-то не так, как просил его друг, из-за чего у него было много проблем. Он имел ошибку перейти дорогу одному влиятельному человеку и тот поклялся отомстить папе. Но его лучший друг сделал так, чтобы его надолго посадили. После чего отец выдохнул и его друг заставил его прикрыть лавочку, во избежание подобных ситуаций. Но этот человек сел, а угроза осталась. Как оказалось, тогда этим человеком был Игорь Дмитриевич.

С каждым предложением у мамы расширялись глаза. Она была напугана, в её глазах читалась паника.

А папа был зол. Очень зол.

Люди Игоря поставили его на колени и держали руки за спиной, когда на маму направили оружие, и она сжалась от страха в углу, обнимая колени.

- Я же говорил, что выйду и найду тебя, - прямо и без эмоций сказал Игорь Дмитриевич, держа меня за руку. - А ты мне не верил. Помнишь наш уговор?

Он крепче сжал мою руку, а вторую протянул одному из своих людей, и тот передал ему чёрную дорожную сумку. Игорь посмотрел на маму. Тушь была размазана по её лицу от слёз, мне казалось, она даже дышать перестала.

- Я так понимаю, вы, милое создание, ничего не знали о его поступках в прошлом? - вежливо спросил он. Мама с ужасом замотала головой.

- Как же так, Марат? - спросил он, отпуская мою руку, передавая меня своему человеку. Он подошёл к отцу и посмотрел на него сверху вниз. Он достал из кобуры пистолет и направился к маме. Мама от ужаса сжалась и её затрясло. Но он ничего ей не сделал, просто поставил перед ней сумку и протянул руку, чтобы погладить её по щеке.

- Урод! - сплюнул отец, но Игоря это не проняло. Он только ухмыльнулся и сказал маме:

- Красивым девушкам не пристало плакать из-за ошибок своих непутёвых мужей, - он снова встал и окинул меня оценивающим взглядом. После снова повернулся к маме. - Раз ты ничего не знала, вынужден тебя просветить перед своими дальнейшими действиями. Поверь, тебе я не хочу причинить вреда. Мне это незачем. Не ты расстроила меня в прошлом, а твой дружок. Не думай, что ты в чём-то виновата, вини во всём его. Хорошо? Что касается нашего с ним договора, который мы заключили с ним двадцать пять лет назад... он так и не выполнил свою часть, а мне пришлось за это отсидеть. Но ничего, договор был подписан и заверен моими юристами.

Он протянул руку ещё одному из своих людей, и тот передал ему какие-то документы.

- Читай, не торопись, - сказал Игорь, протягивая документы маме.

Мама вчитывалась в него внимательно и, кажется, даже дышать перестала от сосредоточенности. Прошло минуть семь, если не десять, после чего она резко подняла на папу глаза полные ужаса и приложила руку ко рту.

- Ты что сделал? - почти не слышно пробормотала мама. После чего вдруг резко крикнула: - Что ты сделал, я спрашиваю!?

- Марина, у меня не было выбора, - попытался оправдаться отец, но мама снова разрыдалась и чуть не накинулась не папу. Он продолжал её уговаривать: - На то время я не знал, как сложится моя жизнь и вообще детей не планировал...

- Тоесть, хочешь сказать, это я виновата? Что захотела от тебя ребёнка? Ты в своём уме?! - рявкнула мама. - Ты... т-ты продал нашу дочь? Ещё до её рождения?!

- Марина, я...

- Что? - тихо спросила я. В тот момент я ещё не понимала смысла этих слов и почему мама так сильно ругается на папу.

- Ты говорил, что у нас возникнут трудности, ты говорил, что это ерунда, что мы переедем и всё решится само собой, и это ты называешь трудностями? - мама повернулась к Игорю. - Прошу вас, если вы хотите, убейте его, я никому ничего не скажу. Обещаю, никто ничего не узнает, позвольте забрать свою дочь, вы о нас никогда больше не услышите, обещаю, пожалуйста!

- Мне очень жаль, - медленно сказал Игорь, сочувственно поджав губы. - Но у нас так не делается. Если он пообещал, да ещё и подписал этот договор, то...

- Она же ещё совсем маленькая! Умоляю вас, что угодно, только не забирайте её у меня!

Игорь был непреклонен. Он вдруг стал слишком серьёзным и, когда мама полезла к нему ближе, умоляя отказаться от договора, он дал ей пощёчину, от чего она чуть не упала назад, но быстро замолчала, прижимая ладонь к покрасневшему пятну на щеке. Игорь указал пистолетом на чёрную сумку.

- Здесь та сумма, на которую мы договаривались, - жёстко сказал он. - Если захочешь жить, убирайся из города и молчи. Иначе, где бы ты не оказалась, я и до тебя доберусь, ты поняла?!

После этого, он повернулся к отцу.

Честно, до сих пор воротит от того вида. Кошмары снились мне почти каждый день в течение месяца после того дня.

Картина встала перед глазами и сейчас. Папа с дырой в голове лежит на полу в луже собственной крови, мама раненная в ключицу без сознания лежала на сумке с деньгами, меня за руку силой вытягивают из квартиры.

Мне обещали всё, о чём я только попрошу. На моё состояния никто не обращал внимания. Меня куда-то отвезли, завязав глаза, чтобы, видимо, дорогу не запомнила. И больше я никаких людей, кроме секьюрити Игоря и нянек с репетиторами, я не видела. Учёбу я не забросила. Меня учили нанятые Игорем преподаватели. Лечил меня местный медик. И если я в первое время кого-то просила о помощи, меня наказывали. Жестоко. После чего мне объяснили, зачем я здесь, и зачем я вообще нужна ему. Он мог меня просто у***ь. Но было всё намного серьёзнее.

У Игоря был внук. Мой ровесник. Один лишь его безумный взгляд заставлял меня трястись от ужаса. Я виделась с ним пару раз. И когда я говорю, что он псих, я не преувеличиваю. У него действительно была справка. О том, что он душевнобольной. Причём пациентом он был буйным. Он в настоящее время лежит в псих больнице, и его раз в год выпускают на неделю и разрешают съездить домой. Не совсем понимаю, зачем я ему нужна. Но Игорь решил, что я буду подарком ему на девятнадцать лет.

У меня было много вопросов. Но меня игнорировали. Говорили, чтобы я не волновалась в ближайшие три года, пока мне не исполнится восемнадцать лет. И я почти смирилась со своей участью. Почти. У меня убрали всё острое из комнаты после случая, когда я хотела сама прекратить это. И теперь осталось всего шесть месяцев до моей почти казни. Даже меньше в два раза. Через три с небольшим месяца у меня день рождения, мне исполняется восемнадцать. И потом меня будут каким-то образом оставшиеся три месяца "готовить" к церемонии дарения.

Боже... Чувствую себя как в какой-то нереально неправдоподобной истории. Как вообще это могло произойти? Неужели отец так сильно облажался? И почему он сделал это? Он всегда говорил, что любил меня. А теперь я вынуждена трястись от любого звука.

Может, у меня и было здесь всё. Хорошая одежда, всякие побрякушки, модные гаджеты, но толку мне было от них? Если я не могу никому позвонить, поговорить, прийти лично и похвастаться? От моей "Жизни" осталось всего-то три месяца, я хочу ещё чуть-чуть почувствовать себя подростком, поэтому... чувствуя, как Игорь Дмитриевич собственноручно проводит расчёской по моим местами поседевшим волосам мокрых после душа, я сложила трясущиеся руки и крепко сжала их в кулаки, набираясь смелости. Сделав пару вдохов, я попыталась что-то сказать, но из-за того, что я почти не пользовалась своим голосом, получилось не с первого раза. Откашлявшись, всё-таки попробовала снова:

- Игорь Дмитриевич, - тихо, но достаточно громко, чтобы не посчитать эту попытку шёпотом, произнесла я.

- Что такое? - спросил он, медленно расправляя запутавшиеся пряди, которые доходили до поясницы. Мне не разрешали их обрезать, но я бы уже налысо подстриглась, только бы убрать с себя это ощущение чужих рук на голове. - Тебе что-то нужно? Что-то хочешь?

Сделав ещё пару вдохов, боясь последствий, я снова выдавила из себя несколько слов:

- Пожалуйста, можно просьбу?

- Говори громче, ты же знаешь, что со мной ты можешь не прятать свой красивый голосок, - недовольно сказал он. Стараясь не смотреть на него через зеркало в полный рост, которое стояло у кровати, я внутри затряслась от страха. - Что за просьба?

- У меня через три месяца день рождения, - издалека произнесла я.

- Да. Я помню. Прекрасные восемнадцать лет. Ты опять заладишь на тему "отпустить тебя"? - нахмурился мужчина.

- Н-нет, но я... я хочу пообщаться со сверстниками, - попытка не пытка. Хотя в моём случае... - Я хочу в школу.

- Тебе не хватает уроков, которые тебе приносят твои личные преподаватели? - нарочито спокойно произнёс Игорь Дмитриевич, откладывая расчёску, но не вставая с кровати.

- Нет, нет, просто... я в последний раз хочу почувствовать, каково это быть нормальным подростком. Всего три месяца...

- Ты не считаешь себя нормальным подростком? - удивился Игорь Дмитриевич. Я почувствовала, как он прожигал меня взглядом через зеркало, но глаза поднять так и не решилась. Нельзя.

- Я никогда ни о чём не просила, - вздохнув, сказала я. Игнорируя его вопрос. Нет смысла отвечать на него. Даже глупому будет понятно, что я ненормальный подросток. У нормальных детей есть семьи. Мамы, папы, друзья... а у меня всё это отняли. Поэтому я хочу в последний раз насладиться общением со сверстниками. - Пожалуйста. Вы мне сами говорили, что будете давать мне то, в чём я нуждаюсь. Так дайте же мне. Я смирюсь со всем, только отпустите на пару месяцев в школу.

Тяжёлое молчание окутало комнату, я боролась с желанием зажмуриться и спрятаться под одеяло, пока Игорь Дмитриевич тяжёлым взглядом сверлил мне спину. Но так ничего и не сказал по этому поводу. Только вздохнул:

- Я подумаю, - и ушёл.

А у меня опустились плечи. Не прокатило. Что же... я с самого начала знала, что это проигрышный вариант, поэтому на удачный исход особо не надеялась.

С расчесыванием волос, как будто он вытянул из меня все силы. Поэтому всё, что я сделала после того, как Игорь Дмитриевич ушёл, это легла в кровать и накрыла голову одеялом, пытаясь без лишних мыслей провалиться в сон.