Алексис проснулась от шороха и резко села, вглядываясь в полумрак. — Спите, это я, — услышала она знакомый голос и не смогла сдержать вздоха облегчения, опускаясь обратно на меховое ложе. Там, за стенами, слышались разговоры и смех, а поверх весёлого гомона плыла странная песня, тягучая, будто её пели на одном дыхании, без слов, только звуками, которые то поднимались вверх, то опускались вниз. Песня захватывала внимание, погружая в странный транс, и Алексис поддалась ему, закрывая глаза, чувствуя, как в груди что-то откликается на каждый звук, то взмывая под потолок, то вихрясь тёмным клубком внизу живота. Киллиан огляделся, не заметив в жилище кровати, кроме той, на которой уже лежала Алексис. Скрипнув зубами, осторожно обошёл потрескивающий очаг и опустился на мех, не свод