Мой Лигр

Глава 7

[Дастан]

Я проснулся с непривычным ощущением в душе. Ощущением сытости и спокойствия. Я как будто отдохнул, восстановил силы, окреп, исцелился и в кои-то веки выспался. На мгновение я словно оказался дома. В долине Золотых Скал. На своей земле. В окружении своего Прайда. Но эти волшебные мысли оказались лишь несбывшейся мечтой. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя и осознать, что я нахожусь на чужой земле, на территории людей… этих нелюдей, если быть точнее, убийц. Живодёров. Что в миллиард раз хуже демонов. А ещё нас таковыми называют. 

Вдохнув полной грудью, я потянулся. Зевнул, потер кулаками веки.

Как же хорошо! Будто заново родился. Сытый, спокойный, довольный. Моя первобытная агрессия на время сменилась апатией. Почему? И где источник этой лакомой энергии, которой я насытился до отвала?

Ничего не помню… Что вчера было?

Отбросив прочь поток мыслей, я осмотрелся. Ох, нет! К сожалению, я не дома. Та же самая ненавистная клетка. Те же самые непробиваемые, давящие не только на разум, но и на волю стены из толстого металла и… что ЭТО?

На полу. В паре шагов от клетки. Нечто, похожее на крохотное тельце. Обнажённое. Неподвижное. С размётанными на полу золотистыми волосами.

Я принюхался. В ноздри ударил микс из запахов: крови, страха, боли. Зарычав, я со всей силы толкнул дверь вольера — не заперта. С грохотом она ударилась о поверхность решёток. Этот звук набатом прошелся по моим вискам, заставляя полностью прийти в себя.

Всевышний! Та девчонка! Та настырная букашка! Это она. Ясмина. Так, кажется, её зовут. Обычно я не запоминаю имена всяких там отребий природы, но отчего-то это имя… невольно въелось мне под самую корку мозга и прочно там застряло. Девчонка лежит на спине с широко разведёнными ногами абсолютно голая и будто не дышит. Вся в царапинах, крови, синяках.

Стоп. Это… Это не то, что я думаю?

Лигр! Сумасшедший дьявол! 

Что ты натворил?!

Выбранившись на родном языке, с глухим рыком я бросаюсь к худышке. Падаю на колени, подхватываю на руки хрупкое, истощенное, практически невесомое тело человечки, прижимаю к груди и фырчу, боясь раздавить девку, как хрустальную фигурку. Непроизвольно. Все эти странные действия, все мои эмоции, переживания по отношении к человеческому отребью отчего-то не поддаются контролю. Странно. Очень странно. И сердце в груди дребезжит как проклятое. Дыхание сбивается. Паника нарастает. Я не могу объяснить почему. Меня к ней тянет. Сильно. Очень сильно! Как к магниту. И кровь в жилах горит, как яд. Жалко мне её, что ли? Мелкая такая, беспомощная. Еда, по сути, для меня, для дикого льва, лютого хищника, страшного монстра! Или просто источник сексуальной энергии, которую мы, Лигры, используем как ключ к обращениям.

Погладил девчонку по щеке. Какая же она холодная. Сжал пальцами тонкое и бледное, практически белое запястье, посчитал удары пульса. Итог — слабеет на глазах. Она умирает. Но! Я вообще в полном недоумении, что девчонка смогла продержаться целую ночь, вытерпев столь страшные пытки. 

Очень странно. Визуально девушка выглядит как фарфоровая статуэтка. Дунешь — рассыплется в пыль. Но внутри, к моему недоумению, человечка намного прочнее и сильнее, чем снаружи. И, Боги, как же дивно она пахнет. 

Медленно, крайне осторожно дрожащими пальцами я погладил златовласку по спине, словно хотел утешить, приласкать, что ли, опять же, на неосознанном уровне. Опустился ниже. Обхватил ладонью упругую, маленькую попку, что поместилась в одну мою увесистую ладонь, мгновенно ощутил, как в паху шарахнула молния. Мне захотелось взять Ясмину ещё раз. Нет, несколько раз подряд. Долбить членом её крохотную дырочку до тех пор, пока не затошнит от секса. Это пошлое, первобытное желание наполнило моё, уже стоящее в полной готовности мужское величие горячей кровью и спермой меньше чем за секунду. 

Нет, лев. Остановись! Добьёшь ведь окончательно! Хотя мне до сих пор было неясно, почему человечишка всё ещё дышит после настолько голодных, настолько яростных терзаний? Кожа малышки, невозможно нежная и белая, в отличие от кожи, да и внешности, в целом, моих наложниц, чистокровных Лигриц, будто лепесток лилии. Приласкав внутреннюю сторону бедра Ясмины, я вдруг поморщился, ощутив на подушечках пальцев нечто липкое, вязкое, пахнущее ржавчиной.

Кровь… Много крови. Я её порвал. Я её кусал. Я полностью сошел с ума, потому что проголодался и сорвался. Проклятье! Этого и следовало ожидать. Жизнь в неволе сделала своё. 

Сердце дёрнулось в сожалении. Вот смотрю на неё и понимаю, что тянет меня к ней. Добрая очень. Заботливая. Сама невинность. Эти глаза… Как маленькая вселенная. В которой хочется утонуть и захлебнуться от умиления. Или… нет! А что, если внешность Ясмины —  всего лишь фальшь? Негодяйка просто притворяется, пытается надавить на жалость, поиграть на чувствах, втереться в доверие? Чтобы вытащить из меня информацию. Чтобы я признался, где прячется моё племя. Чтобы рассказал о том, где хранятся миллиарды тонн золота и драгоценных металлов, чтобы тот отвратительный изверг Савински уничтожил мою семью, отобрал и стёр с лица земли то, чем я дорожу больше всего на свете. То, ради чего я дышу, живу, существую.

Ибо смысл моей жизни заключается в том, чтобы сохранить наш вид. Как вид, как племя мы умираем. Люди отобрали у нас всё. Это мы, Лигры, изначально были королями мира. А сейчас мы вынуждены скрываться, жить в извечном страхе, подобно убогим трусам. Мы забыли, кто мы есть. Мы опустились на самое дно. Однако! Я думаю, очень скоро справедливость восторжествует. Люди и Лигры поменяются местами. В цепочке рас мы займём законное место, что принадлежит нам по праву.

А люди?

Люди станут нашими рабами.

***

С отчаянием, с сожалением, что вообще-то мне по своей львиной природе не свойственно, в конце концов, я осознал, что терзал малышку целую ночь. Практически до самого рассвета. А потом, когда выдохся из сил, когда насытился такой вкусной, такой уникальной энергией, что на вкус была слаще сахара, просто выдохся из сил. Да! Человечка оказалась невероятно аппетитной. Прежде, за все свои тридцать лет правления Прайдом, я не пробовал ничего подобного. Ни одна дева, даже моя несравненная Амира, будущая первая жена, по вкусу, по ощущениям даже близко не стояла с простолюдинкой. И снова у меня ступор. Полнейшая бессмыслица! Почему? Что не так с этой Ясминой?

Вот уже несколько минут я пытался согреть этот маленький безжизненный комочек своими крепкими объятиями. Обнимал девушку, гладил, усердно растирал её руки и ноги, пытаясь восстановить кровообращение, недовольно шипел, потому что у меня не получалось вернуть Ясмину в сознание. 

Бесполезно. Её душа слабеет. Разве что… Есть один способ. Рискованный. Прежде я никогда не испытывал его на практике. Если об этом безумии узнает моё племя, ещё хуже — шаманы, скорей всего, меня попросту выгонят из Прайда. Навсегда.

Не знаю, какой клещ меня укусил, но я твёрдо решил, что девчонка должна жить. Может, потому, что мне, уникальному созданию природы, истинному чистокровке было до чертей приятно спариваться с человечкой? Пфф! Это смешно, грязно, ненормально! Извращение! Будь я сотню раз проклят и изгнан из Прайда! Но… Мне хотелось ещё. Еще! Ещё! И ещё! Брать её всю, испить её досуха, подчинять и владеть каждой её клеточкой, как будто она была рождена для меня, чтобы кормить моего внутреннего дьявола своей чистой и сладкой, как мёд, душой.

Уложив Ясмину на пол, я навис сверху над девушкой. Была не была! В этот раз влечение сильнее принципов. Оскалившись, я резко вонзился зубами в собственное запястье до ощущения горячей, с привкусом перца крови на языке и тупой, ноющей боли, что растеклась по и без того натянутым нервам как кислота. А после быстро, дабы не передумать, прижался кровоточащей раной к её чуть приоткрытым, бледно-розовым губам, которые я исступленно насиловал своим ртом несколько часов подряд. И ещё был не прочь изнасиловать.

— Пей, девочка, пей. Это единственный выход, — шептал, одной рукой сдавливал её затылок, другую — прижимал к губам. — Очнись, Ясмина! Очнись!

 Я не узнал собственный голос. Он был наполнен мольбой. И, конечно же, позором.  Кровь Лигров, чистокровных вожаков, то есть самцов, обладает удивительными целебными свойствами. О-о-о, если тебя это спасёт, ты будешь моей вечной должницей.

Честно, я не проверял, на что способна кровь Лигра, если она попадёт в желудок человека. Здесь не исключён и обратный эффект. Моя кровь в её организме может стать как сывороткой жизни, так и смертельным ядом.

— Давай же! Давай! Открой глаза! — я уже конкретно начинал злиться и нервничать. — Достаточно.

Закончив поить Ясмину кровью, я снова рванул девушку на себя. Крепко обнял. Полной грудью вдохнул головокружительный запах девичьих волос, с жадностью прижал девчонку щекой к груди. То, что творилось в моей душе, трудно было описать словами. Слишком сильные чувства и ничем не оправданные, абсолютно новые эмоции душили меня изнутри похлеще удавки на шее. Я не мог найти всему этому логического объяснения. Я понимал лишь то, что меня невозможно сильно тянет к этому хрупкому безродному созданию.

Внезапно тощее тельце в моих руках едва ощутимо дрогнуло.

Стон. Прерывистый вздох. И тоненький-тоненький девичий «ах» эхом наполнил собой затхлое пространство ненавистного мне помещения.

Хвала создателям! Девчонка очнулась.

***

Отлепил её от себя, обхватил ладонями ледяные бледные щёки и заставил посмотреть глупышку мне в глаза. Почему глупышку? Да потому что, если бы она дала мне раньше, я бы не был настолько жесток. Я не виноват. Я просто сорвался. Слишком долго голодал. От нехватки секса у меня начался, как бы это сказать, как у людей… психоз.

«Она была девственницей», — шепнул внутренний голос.

Да! Она моя! А я у неё — первый. Ну хоть в этом повезло. 

Наверное, именно поэтому я наполнил себя энергией едва ли не до самых граней. Так что теперь могу обратиться в зверя в любой момент, а после задать ублюдкам жару. 

Девственницы особенно вкусные. Когда девушкам из соседних деревень исполнялось двадцать, их приводили ко мне. Кстати, моих дочерей ждёт аналогичная участь. Когда у меня появятся дети, я буду вынужден отдать их в другой клан, вожаку этого клана, чтобы избежать смешения кровей. К сожалению, пока ещё у меня нет потомков. Я только начинаю свой путь как правитель Прайда, после того как мой отец отправился на небеса к создателям. Это случилось совсем недавно. Поэтому я ещё не успел наплодить Лигрят. Что там сказать! Я был вожаком два дня с момента церемонии. А на третий… пришли они. Браконьеры и убийцы. 

В ночь восхождения на трон мне привели новеньких наложниц из соседних кланов. Одиннадцать. В тот вечер я лишил невинности и принял в свою семью одиннадцать молодых Лигриц. Наполнил их семенем, клеймил, как законную собственность, с надеждой, что после этой ночи хотя бы трое из них понесут мне наследников. Но из всех девушек больше всего мне понравилась Амира. Её я решил взять на заметку как хозяйку гарема. То есть мою будущую жену.

Молодые девственницы оказались невыносимо вкусными! В тот вечер я пировал как никогда прежде. До тех пор, пока не выдохся из сил и не проспал два дня. Честно скажу, осеменить целый гарем за ночь — непростая задача даже для Лигра, несмотря на то, что по весне Лигры, как и львы, могут спариваться до сорока актов в сутки.

Таковы законы нашей расы. Мы должны увеличить наш род, чтобы вернуть планету себе, избавить мир от людей, а не прятаться по кустам, как какое-то убожество. Я принял решение — по весне побороться за право стать правителем всех объединенных кланов долины Золотых Скал. То есть сейчас я вправе править лишь своим Прайдом, в котором проживало около ста Лигров. Включая стариков, младенцев — моих сестёр, братьев и наложниц. 

Мальчики рождались редко. Примерно один раз за два года в одном клане. Такова природа, наверное. Закон Прайда гласит: один лев правит полусотней львиц. По достижению двадцати лет самцы изгоняются из Прайда, чтобы создать свой собственный клан. Но! В качестве бонуса молодой Лигр мог выбрать себе пару и уйти с ней покорять дикие земли Долины. А остальные самки в возрасте двадцати лет отправлялись как дар в соседнюю деревню, вожаку другого клана. Таким образом мы обменивались друг с другом женщинами и частично избегали смешивания кровей. Следовательно, укрепляли наши отношения. 

Место, в котором мы проживаем — секретное и касательно территории очень огромное. Территория (её впору назвать больше страной, чем местом) уже заполнена кланами более чем на восемьдесят процентов. Нам становится тесно, наша армия растет и крепчает с каждым новым днём. Поэтому я намеревался собрать большой совет всех вожаков Долины, чтобы рассказать им о своих планах. О том, что я хочу вернуть Лиграм их планету, а людей… уничтожить, оставив в живых лишь пять процентов от всей численности Земли, чтобы было кому работать на наше благосостояние. То есть каждую минуту, проведённую здесь, в клетке, я грезил лишь тем, чтобы превратить гадких людишек в ничтожных рабов. Чтобы мерзкие тараканы ползали на коленях перед всемогущими Лиграми — истинными хозяевами мира.

***

— Пусти! Пусти! Пусти! Животное!!!

Маленькая и отважная кошечка. Она энергично забилась в плену моих рук, будто целиком и полностью была уверена, что ей хватит сил дать мне отпор, после того как глотнула крови Лигра — уникального, чудодейственного вещества, за которое нас в былые времена уничтожали Прайдами.

В ответ на бунт я лишь сильнее сжал хрупкое тельце человечки, что ей стало нечем дышать. Ещё хоть одно усилие с моей стороны — я просто её раздавлю. Как мелкую мошкару размажу по груди, что на ощупь ей казалась куском титана.

— Ненавижу тебя! Ненавижу…

Последнее слово она уже не кричала, а шептала. Ей и вправду стало трудно дышать. А мне следует бы остыть. Никак не могу привыкнуть к тому, что какая-то там человечка смеет мне дерзить. Лигру. Чистокровке! Было бы у меня мыло под рукой и вода — как следует намылил бы этот дерзкий ротик.

А потом я учуял запах слёз на её щеках. Руки сами по себе опустились и упали по швам. Ясмина отскочила от меня, как от извергающегося вулкана. Перед этим ещё и умудрилась треснуть кулачками по груди. Наивная. Это что она только что сделала? Погладила меня? Или попыталась ударить? 

Девчонка бросилась в сторону того, что осталось от её одежды. С всхлипами, с дрожью на губах принялась сгребать с пола лоскутки рабочей униформы. Всё валилось из рук. Она заплакала ещё громче. А меня в груди вдруг ни с того ни с сего больно кольнуло. Будто шилом ужалило. Полоснуло по сердцу! Никогда не думал, что такой бес вроде меня способен на сочувствие. Вот значит она какая, эта жалость. Хочется послать к чертям все свои принципы, упасть перед девушкой на колени, крепко-крепко обнять и... сказать это новое для меня слово: «Прости».

Во мне будто боролись две сущности. Да ни одна из них не уступала другой.

Первая рычала: «Добей мерзавку! Она — человек. Эти твари убивали твоих сестёр и братьев! Вырезали их внутренности, варили из них эликсиры, а из глаз и гривы… делали талисманы. Вот и она — одна из них. Убийца!»

Вторая же сущность шипела: «Вы в одной тонущей лодке. Ты должен её защитить. Она — чистая и невинная, попавшая в беду одинокая душа. Это девушка не такая, как все остальные люди. Она — особенная».

Настойчивые голоса. Они всё зудели, зудели и зудели в моём подсознании, не давая возможности сделать выбор и сосредоточится. Тряхнув головой, я встал с пола. Расправив плечи, зашагал к Ясмине. Девка, заметив моё приближение, испуганно охнула, обхватила себя руками, пытаясь прикрыть обнаженную маленькую грудь с искусанными до красных пятен сосками, и быстро попятилась к двери.

Боится. Как самого окаянного. Неудивительно. После того как я буквально за ночь превратил жизнь маленького ангела в сущий ад.

— В клетку иди, — раскомандовалась, растирая ладонью реки слёз, что неслись по щекам сами по себе, не переставая. — Они придут скоро. И будут меня бить, если увидят, что ты ходишь тут как у себя дома.

— У себя дома я не хожу. А бегаю. Свободный, как ветер, — продолжаю сокращать дистанцию между нашими телами. Как обычно, я теряю контроль над моралью. Гадости, под стать моей сущности, сами льются из пасти. Но для меня мои выражения вовсе не гадости. Всего лишь простая обыденность. А как ещё нужно общаться с браками природы?

— Я тебя умоляю, — пошатнулась, а я дернулся, сжав челюсти — думал, она сейчас упадёт на пол и лишится чувств. — Просто вернись в клетку. Пожалуйста.

В её глазах было столько страха и боли, что мне стало не по себе. Настал тот миг, когда я впервые в жизни подчинился женщине. Человечке! Узнай сей факт кто-нибудь из своих… я бы с позором лишился абсолютно всех полномочий, как вожак, как будущий Король всех объединённых Прайдов долины Золотых Скал.

Хмыкаю. Ноги действуют сами по себе. Я резко разворачиваюсь вокруг своей оси, шагаю в свой персональный ад. Сам. Сам закрываю вольер на замок и со злостью швыряю ключи в руки девчонки.

Не может быть! Кажется, в этом раунде победа достанется ей. 

Она выиграла. Жалость взяла верх над Эго.

— Довольна? Теперь-то ты… перестанешь топить мои «хоромы» слезами?

Ясмина игнорирует мои перлы, разбавленные сарказмом. Молчит. Лишь хмурится и шмыгает носом. Какое облегчение для моего сердца. Человечка больше не хнычет. Соответственно, моё сердце больше не колет чувство вины. Возможно, она шокирована тем, что только что увидела. 

Радуйся, женщина. Добилась своего! Дикий зверь стал одомашненным котёнком. 

Если честно, девчонка едва держится на ногах. Но благодаря моей крови, что теперь пульсирует в её жилах, выглядит намного лучше. Ну, подумаешь, трахнул немного. Обычное дело! Только вот когда я вконец перестал себя контролировать и набросился на девчонку, как удав на мышь, я не знал, что, оказывается, у неё первый. И что человеческие девушки такие хрупкие.

Звонкий хлопок мигом выдергивает меня из пучины собственных грёз, когда я вижу, как златовласка спотыкается и падает. На ровном месте. Такая слабенькая… А я не удержался. И выругался. С яростью треснув кулаками по прутьям решетки.

— Твою ж мать! — да, я впервые в жизни выругался как человек — это низшее слабоумное создание. Жизнь в клетке превращает меня в примата. Уже и ругаюсь как одноклеточное! Да просто потому, что я вдруг понял, взвесил все факты и доводы и пришел к шокирующему выводу… что у меня с этой безродной простушкой… случилось запечатление.

Мой лев выбрал её. И я не понимаю, как такое возможно. Мой зверь положил глаз на человечку. И оспорить его решение невозможно.

Как это? Разве такое возможно? Она ведь никто. Она не достойна даже ходить по той земле, по которой ступала моя нога. Тем более не достойна поднимать на меня глаза. Хоть на секунду. Но эта гордячка вопреки всем законам Элитарного Мира ведёт себя так, словно это я ее раб, а не наоборот. Высокомерная, гордая птичка. Да я в один миг откушу твою голову и проглочу, даже не соизволив разжевать. Напыщенную выскочку нужно срочно поставить на место. Вот только как это сделать... если мой лев уже выбрал её?

Когда Ясмина, хлопнув дверью, выскочила из вольера, я, зарычав до пожара в глотке, мгновенно обратился в зверя и зубами вцепился в прутья решётки. Рвал их клыками, драл когтями. С психом, с яростью! Лишь бы выплеснуть наружу эмоции!

Силы переполняли моё тело, как сосуд переполняет бьющей через край лавой. Я должен был дать им выход. Вот бы сейчас поохотиться. Я был зол. Безгранично зол, голоден и буквально корчился в муках. От ненависти. Из-за того, что посмел причинить боль той, которая в этом проклятом пекле была ко мне добра. Лишь она одна! Та самая и единственная, что спасла мне жизнь своей заботой. Та, которую выбрал мой лев.

А я? Я едва не растерзал малышку на части. Живьём!

И понял это только сейчас. Когда в душе вдруг заболело, закололо, заныло…. хоть ногтями вытаскивай с себя эту адскую дрянь! Разрывай грудную клетку! Кусай собственные руки и ноги зубами от сожаления, от чувства вины, безысходности и неспособности обратить время вспять, чтобы исправить ошибки!

Я не думал, что Лигры способны на жалость. Но сегодня гипотеза о хладнокровии в моём в сердце потерпела крах. Оно живое. Моё сердце не кусок ледяной глыбы. Оно рыдает. Оно в отчаянии. Оно её чувствует! Оно рвётся на части и кровоточит ядовитыми слезами. Ибо я совершил ошибку. Причинил боль той, которую должен был, по сути, оберегать.

Причина великих перемен в моём внутреннем холодном мире кроется в ней. В человечке. Сейчас там, посреди вечной изморози и вьюги, зацвели и заблагоухали роскошные цветы, что дали свои ростки из кусков льда и снега.

Вывод: ОНА — ключ к моим внутренним изменениям. Как таблетка для исцеления опасного, не способного на любовь зверя.