Слава Аллаху, у Софии нет ни перелома, ни трещины – так сказал врач. Уже во второй раз я рад, что с ней ничего страшного не произошло. И оба раза я сам же и виноват в её бедах.
Я должен ненавидеть её, мне должно быть всё равно, что с девчонкой. Почему я такой мягкий с ней?
Мог бы сейчас спать, а не торчать в коридоре, подняв охрану на уши, которая тоже ни хрена выспалась. Но я, сука, здесь, молюсь за здоровье дочери врага, зная, что она вообще не сомкнула глаз ночью.
Ненавидел себя за свою слабость, и ничего не мог с собой поделать. Смириться бы с тем, что мне жалко Софию чисто по-человечески, но я отказывался признавать, что это самое человеческое снова зашевелилось во мне.
Мне было хорошо, когда я ничего не чувствовал, ни о чём не переживал, не беспокоился.
Только боль и ненависть,
