Слёзы феникса

ГЛАВА 16.

Северус проснулся в постели Гермионы один. Сквозь плотно

задёрнутые шторы пробивался уже яркий свет. Она не оставила записки, только

пару футболок на спинке кровати. Проспала? Он смутно помнил, как они

перебрались в эту комнату, когда через пару часов блаженного забытья им снова

стало невыносимо жарко, и он нёс её по лестнице, придерживая под бёдра, не

разрывая жадного поцелуя, а Гермиона крепко держала его за шею, прихватывая

волосы на затылке. Вспомнил, как она стонала под ним, растягивая в блаженной

судороге его имя. Как сам что-то шептал ей, в отчаянной попытке отсрочить

неизбежное, но срывался, как только она, выгибаясь, выкрикивала «Да!»

Помнил, что после таких мощных взрывов проваливался в глубокий и

безмятежный сон. Ему не снились пытки и кровь, не являлись плащи и

серебряные маски, не видел он и окровавленной пасти Нагини. Он не

почувствовал своей тьмы ни разу за эту ночь. Мерлин всемогущий! Что с ним

творит эта девчонка! Как она болезненно хороша! Как мучительно ему

необходима.

Вспомнив её заалевшие щёки, когда признался, что никогда в жизни не видел

ничего прекраснее, Северус машинально протянул руку за палочкой и, произнеся

заклинание, зарылся лицом в одеяло, млея от её запаха, продиктовал патронусу

послание: «Ты удивительная женщина! Но я рассчитывал проснуться в твоих

объятиях».

Через полчаса кухню озарил серебристый свет и юркая выдра, сев на задние

лапки, произнесла голосом Гермионы: «Не хотела прерывать твоих томных снов.

Ты спал как ангел! И кстати, купи мобильник – твой хорёк пугает пациентов!»

Снейп поперхнулся кофе. Он только теперь осознал, что не задумываясь

вызвал патронуса, который не получался у него весь последний год, что было для

него симптомом окончательного погружения во тьму. Стоп! Хорёк? Северус

вынул палочку из кармана махрового халата и произнёс: Экспекто Патронум. По

кухне заскакал, отталкиваясь от стен лапками, блестящий чёрный мангуст –

изворотливый, гибкий победитель змей. Он весело заметал следы длинным

чёрным хвостом. Какая ирония!

«Мобильник… Что я ей, мальчик что ли? Привыкать к маггловским

побрякушкам» – зельевар напрягся. Он снова почувствовал себя неуместно

старым в этой боевой компании. А это навело его на ещё более тяжёлые мысли.

Кто он ей? Почему с такой лёгкостью впустила в свою жизнь? Она говорила, что

им всем тяжело даётся коммуникация, что они трудно сходятся с людьми… А он

явно чужой. Так почему? Они так и не обсудили всё, что произошло вчера. Ни

сражение непонятно с кем, ни то, что случилось между ними после… Да, это была

великолепная ночь. Для Снейпа – возможно, лучшая. Но он не знал, что думает об

этом Гермиона. И как они смогут сосуществовать дальше. Захочет ли она быть с

ним? Или это был секс от отчаяния? На волне эйфории, последствие стресса?

Северус достаточно хорошо знал себя, чтобы понимать, что в нём что-то

меняется. Он уже испытывал к девушке гораздо больше, чем позволяла их

недосказанность. А когда в нём что-то менялось, он знал, – это навсегда. И его

это пугало. Да один только сменившийся патронус чего стоил? Он научился этому

заклинанию в четырнадцать, и с тех пор это всегда была лань – как у Лили. Но

понимал, что в этом нет ничего здорового, что такая зависимость от давно

умершей женщины неправильна и болезненна. И хотя специально этот вопрос не

исследовал, ему попадались статьи о патронусах, где говорилось о душевных

связях, о зависимостях и подчинении чужой воле. Он и сам догадывался, что

Лили довлела над ним, что их отношения никогда не были равноправными, хотя

бы потому, что она ничего к нему не испытывала. Но теперь… Мангуст. Хм.

Наверное, ему этот патронус подходит. И такая кардинальная перемена

произошла безусловно под влиянием Гермионы. Но, главное, что он не

подчинился её воле, не впал в извращённую зависимость, как в детстве. Значит

ли это, что их связь имеет другую природу? Означает ли, что его магия «знает» о

взаимности их притяжения?

Снейп попытался сопоставить всё, что уже успел узнать о жизни Грейнджер.

Во-первых, она вытащила его с того света. Этот факт не отменить. Но причин

такого героического поступка он по-прежнему не понимал. Она не могла знать о

его настоящей роли в войне к тому времени. Но она всё равно упрямо его

вытаскивала. «Тащила на себе, боясь применять магию, заливаясь его кровью» –

вспомнил он объяснения Малфоя. Потом аппарировала его в госпиталь Святого

Мунго, расщепившись в процессе. Но и на этом не остановилась. Когда все другие

праздновали победу, эта девочка (сколько ей тогда было, восемнадцать?)

дежурила у его постели день и ночь, посвящая всё свободное время ему. Это при

том, что она помогала с ранеными, участвовала в расчистке завалов в Хогвартсе,

решала какие-то ещё глобальные задачи… А потом снова возвращалась в его

палату. Он же прибывал в состоянии «овоща» – не реагировал ни на какие

внешние раздражители, заклинания, зелья… Даже хуже, не демонстрируя

положительной динамики на протяжении одиннадцати месяцев, он был в

состоянии «гнилого овоща», готового того и гляди засохнуть. Но Грейнджер не

отступила. Опять же, почему? Даже когда целители планировали его

«отключить», говорили её, что всё бесполезно. Что она с ним сделала, что

заставило его очнуться? Он ничего этого не помнил, не мог помнить – он был в

полной отключке. Попытался вернуться в то состояние, чтобы понять – что он

вообще чувствовал эти одиннадцать месяцев, кем был на протяжении этого

срока. Ведь сохранилась же его личность, память, мозг. Значит, какая-то

умственная деятельность должна была происходить. Ему показалось, что он

смутно помнит полную неподвижность тела и ума – словно сидел в кресле в

абсолютной пустоте, не имея возможности что-то предпринять. Но было ли это на

самом деле или это теперь разум формировал картинки, для объяснения его

состояния. Может быть, она говорила с ним всё это время, что-то рассказывала,

звала его, просила вернуться. Он не знал. Не помнил. Только её встревоженное и,

в то же время, счастливое лицо, когда он «проснулся».

Во-вторых, чего он не понимал, это почему после пробуждения Гермиона

перестала к нему приходить. Он ни разу не видел её после того дня. Что это,

нежелание навязываться, стремление избавиться? Но это противоречит всему,

что она для него уже сделала к тому времени. Он допускал, что за долгие месяцы

бдения над обездвиженным телом у неё могла сформироваться определённая

привязанность, привычка (не хотел называть это жалостью, но слово само лезло

в голову). Но почему не пришла поговорить? Малфой рассказал, что ей было

очень плохо от этого. Ждала, что он сам найдёт её? Но ведь ему никто не

рассказал о её роли в его спасении. Как он мог искать её общества?

В-третьих, теперь, после года их вынужденной разлуки, она принимала его.

Просто, не требуя объяснений и оправданий, как будто ждала… Могла ли она

быть уверена, что он вернётся в Британию? Да, если бы не болезнь, если бы не

поглощающая его тьма и уверенность в скором конце, он бы и не вернулся.

Конечно, какое-то время он уже понимал, что девушка пустила в нём корни, что

его связь с нею требует их сближения, а отсутствие контакта причиняет боль. Но

Снейп не думал, что это так серьёзно.

Вдруг, шальная мысль заставила его вскочить с кровати, всё ещё пахнущей

Гермионой, и кинуться в ванную – к единственному в квартире зеркалу. Он скинул

футболку, которую уже успел одеть раньше, и вперился изучающим взглядом в

своё отражение. Так и есть, почерневшие сосуды побледнели, вены почти

скрылись под тонкой бледной кожей, шрамы перестали выделяться, словно

очерченные углём. Он выглядел лучше. Гораздо лучше, если вспомнить

последнюю неделю в Европе. Тьма отступила? Как это вообще возможно? Он

больше не при смерти? Если предположить, что ему нужен был постоянный

источник света, чтобы обуздать тьму, сжирающую его изнутри, то он нашёл его.

Даже больше – он всегда знал, что этот источник для него существует, что он

заключён для него именно в этой девушке, в Гермионе, и не в ком другом. Просто

долгое время – из упрямства или собственной гордости – не хотел признавать,

что именно от неё зависит его выживание теперь. И как же с этим быть? Он

привязан к ней ещё и жизненными показателями? Хочет ли он такой жизни?

И, наконец, хочет ли она такой жизни? Сможет ли она принять тот факт, что

ему теперь придётся постоянно находиться рядом. Это вопрос его выживания.

Именно сейчас Северус осознал, что хочет жить!

А ещё он осознал, что вопрос не только в необходимости, не столько в ней…

Он именно ХОЧЕТ находиться с Гермионой Грейнджер. Она притягивает его как

женщина, как самое прекрасное создание в мире. Он хочет её всю. Не просто

ДОЛЖЕН, ОБЯЗАН… Это не только необходимость. Это его осознанное желание.

Его выбор.

Да, с выбором в его жизни всегда было сложно. Многие поступки и действия

приводили Снейпа к тому, что он лишался какого либо выбора. Выйдя из-под

власти обоих своих хозяев (Тёмного Лорда и Дамблдора) – он некоторое время не

понимал, как ему существовать дальше, без всех этих манипуляций и

эмоционального шантажа. Он не понимал, чего хочет сам. Долг в его жизни

занимал несоизмеримо большее место, чем собственные желания. И он не хотел

повторения. Сейчас, осознав очень чётко, что хочет Гермиону Грейнджер, он

решил, что попытается получить её потому, что хочет, а не из чувства вины или

долга.

Оставалась главная проблема – понять, чего хочет Гермиона Грейнджер.

Нужен ли он ей – такой истерзанный, сломанный, наполненный тьмой. Старый, по

её меркам, разочаровавшийся в жизни и в любви. Мордред, о чём он думал?

Любви? Есть ли в её жизни место такому сложному и болезненному понятию? А в

его собственной жизни?

Нет, сейчас он не готов к этому. Ему нужно всего лишь не потерять связь с

девушкой, которая стала центром целого маленького мира для группы недавних

подростков, а теперь молодых мужчин, нуждающихся в её прикосновениях,

спланированных ею вылазках по зачистке от всяких подонков, в её тепле –

душевном и физическом. Она держит всех этих ребят на плаву, не позволяя уйти

под лёд отчуждения и замкнутости. И тут появляется он, бывший профессор,

злобный и нелюдимый зельевар, изводивший их в школе своими придирками. На

что он рассчитывает? Что она бросит все эти «развлечения» чтобы остаться с

ним? Бред! Он своими глазами видел, как они вьются около Грейнджер,

впитывают её энергию, согреваются возле неё. А он сам сможет научиться

делиться с ними единственно значимым для него человеком?

От этих размышлений у Снейпа разыгралась мигрень. Он принял зелье и

решил выйти в город. Тоска и смутное предчувствие потери почему-то

поселились в его сердце с того момента, как он осознал свою инородность

маленькому отряду Грейнджер, называющему себя «фениксами». Да, он был для

них посторонним. Он не чувствовал себя среди них «своим», даже приятелем. Тем

более – другом. Сможет ли Гермиона оставаться с ним, если он не будет принят в

этот её странный круг? Захочет ли?

Он принял решение аппарировать в Косую аллею и заглянуть в офис Драко

Малфоя.