ГЛАВА XXXI
Альсунг, наместничество Ти’арг. Волчья Пустошь
Мера всех вещей, – думал он, глядя на засиженный мухами труп лошади. Сгустки крови в её ранах почернели; в воздухе, влажном после дождя, висела вонь гнилого мяса. Рваные и колотые раны нанесли, скорее всего, мечом-двуручником, причём с нескольких сторон сразу. Убили, разумеется, и лошадь, и всадника.
Мера всех вещей. Эти, в общем-то, избитые слова встретились ему недавно в сочинении одного ти’аргца и почему-то зацепили. Ему нравилось, как это звучит на ти’аргском – чужом для него, но таком привычном.
Боль есть мера всех вещей, если быть точным. Так выразился философ – но удачная мысль замерла в пустоте, не получив продолжения. Люди во всём таковы: часто не доводят до конца то, за что берутся. Помогают вполсилы, грешат исподти
