Глава 2.2
1082 Words
***
Я хотел трахаться, хотел загнать свой член в узкую дырку между ягодиц
своей лучшей сучки, а точнее, одной из своих шлюх-содержанок, которую держал
вместе с четырьмя остальными в одной из купленных фешенебельных квартир на
последнем этаже небоскреба. Приезжал туда, когда мошонка наполнялась
спермой, и я точно знал, что не смогу кончить ни с кем другим.
У меня специфические пристрастия в сексе. У меня нет обычных любовниц,
случайных подружек или проституток на одну ночь.
Оксана. Она из Украины. Эскортница, которую я выкупил в дешевом
борделе в Египте и привез в Эмираты. Лично для себя. Лично для удовлетворения
моей похоти.
Я содержал ее и остальных уже более трех лет.
Только Оксана, Окси, как я ее называл, могла удовлетворить мои
чудовищные потребности. Чудовищные, потому что…много лет назад из меня
сделали не мужчину, а урода, и я не мог кончить как обычный, нормальный
человек. Я давно перестал считать себя человеком. Все человеческое из меня
выжгли мои враги. Те, кому я поклялся отомстить на крови своих близких. Когда
еще был никем…когда еще не знал, чей я племянник и куда увезут меня после
того, как…
Мой член превратили в испещрённый жгутами-шрамами шланг, с узлами и
выпирающими болезненными буграми. И я помнил, как ОНИ это сделали. Помнил
слишком хорошо, так хорошо, что видел это почти каждую ночь во сне.
– Сделаем его евнухом, отрежем член этого пацана! – орал русский
командир и заливал глотку водкой с горла бутылки.
– Не надо, Зимин. Мы не они. Мы не звери!
– Звери! Ты видел, что их боевики сделали с нашими заложниками? Что
сделали с детьми?
– Но это же подросток, Вован! Это же совсем пацан! Он плачет от боли и
ужаса! Давай его отпустим. Разве мы воюем с детьми?
– Вырастет и станет таким же! Они с рождения террористы! Они сожгли
живьем женщин и детей! Он из их аула! Может, среди них была его родня! Давай,
Серый! Держи ублюдка, я прижгу ему яйца! Оставлю его без хозяйства, чтобы не
плодил подобных себе. Это гуманно. Стерилизация диких зверей! Чтоб не
размножались! Ладно…отрезать не будем. Слегка поджарим. Если у тебя слабые
нервы, Колян, свали и не отсвечивай!
И они жгли мой член. Я орал, терял сознание от боли, а они жгли, корежили
мое естество, превращая в месиво из волдырей и ран. Им показалось, что этого
мало, и теперь нужно стерилизовать меня, но им помешали. Поэтому
стерилизовать до конца не вышло.
Потом…я буду долго орать прежде, чем помочиться, а мочился я неделями
с кровью. Потом…потом я поклянусь самому аду, что найду даже псину, живущую
в доме ублюдка-палача, и сниму с нее кожу живьем. Потому что они сожгли мой
аул. Сожгли мою старшую сестру, изнасиловали младшую, убили племянников и
двоюродных братьев. Потому что они оставили деревню, полную трупов.
Деревню, которая не имела ни малейшего отношения к терроризму.
Спустя время я обнаружу, что эрекция доставляет мне адскую боль, а
оргазм…только о****м приносит облегчение, но достичь его настолько сложно,
что кажется, мой член нужно стереть в мясо, чтобы он наконец-то мог прыснуть
спермой, и я наконец-то перестал корчиться от боли. Возбуждение всегда было
сопряжено с адскими страданиями. Чем сильнее каменеет член, тем яростнее
болят узлы, тем сильнее ноют шрамы и нервные окончания.
Утоляла мою похоть до конца только Окси.
Остальные не выдерживали. Они рыдали и бежали из моей постели, они
орали только от одного вида моего изуродованного члена, лишенного одного яйца
и разбухшего от шрамов до огромных размеров. И этот размер я вгонял во все их
отверстия, чтобы кончить, там должно быть узко и сухо, чтоб мне было тесно. Мне
не нужна была их смазка и их оргазмы. По крайней мере физически это не имело
никакого значения, и даже мешало моему удовольствию.
И если они кричат и извиваются, то мне приятнее, и я быстрее кончу. Нет, Я
никого не насиловал. Я платил им, чтобы они меня удовлетворяли. Все по-
честному. Но некоторые не могли даже за хорошую плату. И я их в этом не винил.
Я бы и сам с собой вряд ли смог.
Потом я стал завязывать им глаза, чтобы они не видели мой член. Тогда
они не орали и не пугались до обморока, а я мог беспрепятственно их трахать.
Над моим членом часто работали все мои пятеро шлюх, но кончал я только
с Окси. Остальные стояли с открытыми ртами и ждали мою сперму на своих
языках. За это им платили.
Когда-нибудь я найду того Зимина…найду и уничтожу всю его семью.
Превращу в ад его гребаную жизнь. Я никогда не забуду, что они со мной
сделали. Да и как, б*ядь, забыть? Мое лицо, мое тело, моя спина и мой член
разукрашены шрамами от порки и ожогов, от порезов ножом и круглых ран от
потушенных сигарет.
«Мой сын красив, как сам пророк Мухаммад. Мой сын великолепный лев, он
самый прекрасный из всех мужчин. Мой младший сын Али Ахмад. Посмотрите на
его глаза. Сам бархат ночи позавидует этим глазам, а эти ресницы. Любая
красавица умрет от зависти. И этот румянец на смуглой коже. Мой сын красавец».
Так говорила моя мать…раньше. Сейчас назвать меня красавцем никто не
смог бы, и я знал, что я чудовище. И срать хотел на это. Чем больше меня
боялись, тем сильнее я кайфовал. Пусть боятся. Мне нравится, когда люди
смотрят на меня и трясутся от ужаса.
Придет день, когда от ужаса задрожит мой враг и вся его семья.
Я приехал к Окси, которая встретила меня с распростертыми объятиями.
Светловолосая, пухлая, с чуть коротковатыми белоснежными ногами и
большой грудью. Не совсем мой вкус, но она знает, как унять моего зверя, как
утолить мой страшный голод.
Всегда благоухающая разодетая Окси. Даже сейчас под ее парчовым
розовым халатиком голое холенное тело, а на маленьких ступнях тапочки с
помпонами на высоком каблуке. Для меня не имело значения, во что она одета. Я
трахал их голыми.
И, конечно, знал, что она заносчивая стерва и воображает, что
представляет из себя нечто большее, чем бритая п*зда на ножках, а другие
девушки это терпят, но ничего, за это каждый раз, когда я ее трахаю, она плачет и
кусает до крови свои губы. Так что наказание неизбежно, малышка Окси. За все в
этой жизни приходится платить. Особенно за золото и бриллианты на твоем теле,
дорогую тачку и тряпки от знаменитых кутюрье.
Сегодня я хотел только ее. Остальные могли не выходить ко мне. И если я
не звал, они сидели по своим комнатам.
– Стала раком, голову в пол.
– Да, мой господин…может, я вначале…
– Раком! Сейчас!
И дернул змейку на штанах вниз, высвобождая взбухший буграми член.
Пульсирующий от боли и похоти. Я был очень зол. Полчаса назад мой сын
сообщил мне, что женился на русской и везет ее к нам домой.
- Writer
