Всклокоченный после пыток, в перерыве между ними, когда только что держал
головой под водой одного из слуг и считал секунды, пока тот корчился и метался,
задыхаясь и захлебываясь, все еще безрезультатно, сейчас смотрел на нее и
буквально слышал рев своего зверя. Как же ему хотелось в эту секунду забыться,
чтобы какие-то мгновения снова поверить, что это его девочка. Смотреть на нее,
как на глоток воды, и знать, что эта вода отравлена самым смертоносным ядом, и
каждый глоток не утолит жажду, а разъест его внутренности серной кислотой.
Золото ее волос манило, дразнило, сводило с ума. Раздразненный чужой кровью,
взбодренный, возбужденный до предела он смотрел на свой суррогат издалека и
чувствовал, как его затягивает в это болото, как сжирает грязная, черная бездна его
плоть. Он исп
