Подари мне солнца лучик

Глава 7

- Ну, здорово, злодей патлатый! – выдает Боня, как только видит взъерошенного Вилли, пришедшего к нему на подоконник. Тот выглядит уставшим и зеленые глазки виновато прячет. – Устроил своим кузькину мать? – поддевает беззлобно, щурясь при дневном свете.

- Мне это ужасно неприятно, но до них иначе не доходит. – оправдывается, опираясь спиной о мягкую подушку Бони. – Ничего… Не смертельно.

- Может, им просто животину надо было подкинуть? Ну, чтобы забота общая появилась, например? Хлопота так сказать… - котяра укладывается на подоконник, задирая кверху плюшевые лапы и нежась, ёрзая спиной. – Знаешь, людей это объединяет. Мои как-то ругались на чем свет стоит, но стоило мне начать рыгать комками щерсти, перепужались, потащили к ветеринару, даже слезы на холку роняли!

- А это мысль, дорогой… Лишним точно не будет! – оживляется домовой, потирая мохнатые лапки. – Есть идеи?

Сказанное котярой не просто идеально подходило, а было, что называется, в масть! Он ведь тоже далеко не молодой по кошачьим меркам. Два мохнатых мозга хоть и не красиво, зато эффективно.

- Мы немного чувствуем своих близких, ну, родственничков. Родившая меня кошка, если не ошибаюсь, снова с котятами. Если бы удалось надоумить мою сердобольную представительницу человечества притащить сюда одного, то можно попробовать подкинуть твоим. Ты надолго их отправил в путешествие?

- Они сами отправились! Вопреки всем несрастайкам и травмам! Упертые, как бараны! – восклицает. – Я им двоим плохо сделал, чтобы у них на стороне больше не получалось сношаться. Как думаешь, не слишком?

- Слишком или нет… Тебе виднее, дружище! Они пока вместе были, так все шло отлично. А как оно там будет? Я вот, к примеру, смотрю за это окошко и ни разу не помышлял сорваться туда, в буйный круговорот жизни. А ну-ка я останусь без жратвы или простыну? – болезненно выдает, вопрошая.

- Ты просто кастрат. Тебе в душе оно не надо.

- Ну, не скажи. Мне иногда телек оставляют… Так бодрит, скажу я тебе. Горы там всякие, леса, медведи. Люблю про животин смотреть, а вживую общаюсь только с тобой. Ну, так что? Котенком заморачиваемся? – лениво переворачивается, тряся толстым хвостом.

- Давай. Подгадать бы к их приезду, а то мы с тобой не няньки вовсе…

Боня умильно кивает, расплываясь в улыбке и спрыгивает на пол. Потянувшись всеми лапами по очереди, он издает ужасающий по тембру мяу и бессовестно ссыт прямо на пол! От удивления у Вилли дар речи пропадает и волоски на спине встают дыбом. Явно не ожидал такой выходки от чистоплотного плюшевого кота! Он слышит, как летит, шаркая тапочками, его хозяйка и с волнением ожидает кульминацию, таращаясь во все глаза. Человек все равно его не увидит и даже не почувствует, хоть пляши он и бабахай крышками кастрюли.

- Мой хороший! Ты что? Лужа… Заболел? Тебе не хорошо? – она хватает Боню на руки, и тот повисает всей длиной, вытягиваясь под смачными поцелуями в пушистую морду и пузо. Здоровенный как лошадь и упитанный! – Что же ты как маленький? Помнишь, я учила тебя, куда надо делать свои дела? Пойдем-ка, повторим урок!

Боню утаскивают в ванную и читают лекцию по поводу справления нужды в лоток. Как-то не вяжется пока его ссанная лужа с идеей котенка… Вилли в недоумении принимается жевать шарик калорийного корма из Бониной миски. За окошком приятная погодка с редкими облачками и солнышко светит, а он наслал на Лену пчелу… Она ему тайком полконфетки оставляет, а он! Качает головой, мучаясь от вины. Ну, надо, моя хорошая. Надо!

- Ох… - Бонина хозяйка принимается тереть лужу, раскорячившись посреди кухни, а потом, плюхнувшись на стул, начинает теребить телефон. Да, люди совершенно не слышат друг друга. Им приходится изобретать для себя всякие штуковины для общения.

- Полиночка! Представляешь, Боня такую лужу сегодня сделал! Как думаешь, что с ним? – принимается тараторить, деловито поглядывая на кота, гордо прошествовавшего обратно на подоконник.

Ну, конечно, она по телефону сейчас тебе все расскажет!

- Удивлен? Слушай дальше, и да, извини за интимные подробности моей личной жизни. – Боня подмигивает, утирая усы. – Претерпел, так сказать, серьезные неудобства и унижения, ради тебя, патлатый! Мне ее когда на телефон надо посадить – работает безотказно. Часами может обсуждать мои фекалии и отрыжку.

- Да ты что? Прямо пятерых? Какая она у тебя умничка! А как пристраивать будешь? Без документов один? – словотечение в телефон продолжается. – Ну, я конечно, спрошу у соседей… А когда ты уезжаешь?

- Офигеть… - протягивает Вилли, поражаясь тому, как человеческий разговор прекрасно перетекает в нужное русло. – А мои согласятся?

- Это уже дело твоей техники. Помнится, ты когда усы трешь, дождит? Вот и напрягись. От мокрых котят редко отказываются, а этот, кому не хватило клейма заводчика, как раз кипенно-белый с зелеными глазами. Прикус не правильный и глаза должны были быть голубыми, но вырастет мордатым… Еще толще меня будет! – восторженно рекламирует Боня. – А Ленка твоя орать не умеет на животин. Нянчить будет, как ребенка! Я даже завидую немного, если честно. – он мило моргает красивыми глазищами.

- Делец! – хмыкает Вилли, кивая мохнатой головой. – В полчаса все обставил! В тебе погибает хороший организатор!

- Ну, тык… Фирма веников не вяжет! – мурлыкнул Боня, двигая к Вилли миску с кормом. – Давай помогай, а то я лопну к чертям собачьим. Всю ночь жрал, как заговоренный. – и он улегся таким образом, чтобы своей пушистой спиной закрыть обзор на миску. Вдруг Вилли постесняется?

Вилли не был нытиком и всегда помогал другу. Иногда он даже дома ничего не кушал, настолько сытно ему перепадало у Бони. Весело хрустя вкусными кормовыми щариками, он загляделся в окно. Там, внизу, у детской площадки творилось… настоящее чудо. Красноватыми всполохами от пары людей возносились в небо яркие всполохи счастья… Вилли завистливо пригляделся, прищуривая глаза.

Молоденькая девушка держала тонкими руками ручку детской коляски. Не держала, едва касалась, поглаживая, а в ней спал пухлощекий человеческий ребятенок, завернутый в красивое одеяльце с мультяшными героями. Маманька ее рядом стояла и улыбалась, словно вселенская радость обрушилась на ее дочку, не выспавшуюся, уставшую, с огромной молочной грудью под кофточкой. Надо же… Как я сразу не подумал об этом? – мысленно Вилли щелкнул себя по лбу. Когда в доме появилась сама Лена, то ее матушка и бабка светились как наэлектризованные, раздавая направо и налево такие же красные всполохи! Ребятенок… это же прямо круто! Можно было и без котенка обойтись! Правда, пусть уж лучше идет, как идет. Тяжелая артиллерия и все такое. Чтобы наверняка!

Хитро улыбнувшись в усы, Вилли отправил в рот кормовой шарик. Пребывая в хорошем настроении, даже такое простое питание нравилось ему, привереде. Полконфетки, оставляемые Леной за холодильником должны были сочетаться с хлебными крошками и кусочком недоеденной колбаски, что любит оставлять Михаил. Нет, они вовсе не грязнули, но немного верят в сверхъестественное. Может, поэтому Вилли и служит им искренне, переживая всем нутром за их семейное счастье. Хорошие они на самом деле.

- Ты снова что-то придумал? – отзывается Боня, не открывая своих глаз. – Твое магическое сердечко так колотится… А кормежка у меня не дешевая, гормоны точно не добавляли. Значит, что-то придумал… - риторически заключает, проводя когтем по усу, длинному и пышному. Он вообще весь пышный, загляденье!

- Дитя… Человеческое дитя! Я своим вчера такую случку устроил зачетную! Не пропадать же даром? – он вожделенно потер лапками, высекая искры. – Ленка давно бросила пить специальные таблетки, может, и получится. Не все от меня зависит, но я уже очень хочу! – между пальчиков Вилли снова промелькнули искорки.

- Аккуратнее! Не подпали мне усы! И охота тебе вопли терпеть и пеленки? Он же не спит ни черта первый год, как родится, - деловито продолжает Боня. – К моей человечке дочка приезжала недавно. Так там тоже «это» образовалось. Ох, и орет…Как сирена скорой. Кажется, что за тобой дурка приехала. А еще отрыгивает, как слон. Ты в него вливаешь, а он обратно.

- Ничего ты не понимаешь, мешок плюшевый! Как я мог забыть? Это ж… Как они ауру выправят своими эмоциями! А дите не спит, когда присмотру за ним нет. Титькой надо кормить первое время да с рук не спускать, вот и секрет простой. Твоего поди из пузыря потчевали? Вот потому и орал. – с видом вселенского знания выдает Вилли, и ведь не врет. – Ужо я-то присмотрю за деточкой! Только бы получилось…

- Альтруист ты, Виллик. Не живется тебе спокойно. А с кошаком теперь что?

- Не будет лишним! Пусть приносит, я уже всех заочно люблю! – и Вилли метнулся в материальный коридор, щелкнув разрядом перед носом Бони.

- Чокнутый электрик… - вяло промурчал Боня, отмечая, что тот существенно помог ему с опустошением миски. – Ну, хоть не голодный.

Оказавшись у себя, он не поленился пройтись по квартире. Пытливый и любопытный мозг домового мгновенно прикинул, куда бы встал кошачий лоток, куда – детская кроватка и стульчик для кормления. Ему уже мерещились игрушки, хранящие тепло маленьких ручек, топот неумелых ножек и детский заливистый смех. Как он мог забыть это ощущение умиротворения, что приносит с собой дитя?

Он уселся в кухне на своем подоконнике и замер. Его магической энергии с лихвой хватило бы еще на один дом, но он берег только этот, всецело, преданно и без оглядки, обожая его обитателей. Откуда-то сверху он чувствовал поддержку, эмоциональную, ментально ощутимую, но невидимую. Вероятно, Мишина мать, покинувшая этот свет не совсем вовремя, пыталась передать Вилли свое одобрение. Она была умной женщиной, судя по воспоминаниям Лены, и дорожила той. Ведь не зря же! Все не зря!

Наверное, будь Михаил пришлым в жизни Лены, то и отношение к нему сложилось бы иначе, но он прочно вписался в ее сознание и сердце, поэтому выскребать его оттуда было никак нельзя. Домовой скрестил пальчики на коленях, закрыв сверкающие глаза. Он не плохой мужик, правильный и мать воспитала его с верными постулатами, просто запутался… С кем не бывает? Ленка тоже хороша. Больно ей, но точно не смертельно, зато сразу вкурит разницу между просто мужчиной и мужчиной, который тебя любит. Небо и земля. Пусть еще отдохнет на природе, вкусит ее «прелестей», посетит уличную уборную, попробует заснуть в чужом доме.

С Мишей все ясно, как день. На самом деле мужчины как явление определенной организации мозга и сознания невероятно просты. Где хорошо, там и дом. Все. Без вариантов. Иногда их сшибает с пути истинного то самое природное мужичье «хочу», но дискомфорт в быте, еде и взаимопонимании быстро возвращает с небес на землю. Титечку захотелось новенькую помять? А что в привычной не устраивало? Есть где-то та, у которой поперек? Вот три вопроса, ответив на которые большинство половозрелых и нормально соображающих мужчин быстро «трезвеют». Вот и мои домочадцы протрезвеют. Помучаются и многое поймут.