Записки одинокой души

Происхождение мира. Naturalius dogmaticum (10)

Адриан Кувейтский

Адриан родился в Кувейте, но ещё младенцем был перевезён родителями на их родину - Могулистан.

Мать мальчика скончалась, когда Адриану было всего шесть лет. Отец взял все заботы на себя, и вскоре его бизнес пошёл в гору. Парень старательно помогал любимому папе, и в семье их всегда царила гармония.

***

Однажды Адриан встретил без цельно идущую по улице девушку, которую звали чудесным именем Римма, которая стала жить вместе с парнем и его отцом, помогая в производстве и продаже самых вкусных булочек в городе.

Спустя время между подростками завязалась крепкая дружба, а позднее – роман, не получивший одобрения со стороны отца. Парочка пряталась, но взбешённый мужчина подстерегал и разводил влюблённых, чем рождал безудержную ненависть к себе со стороны пары, крича на них и избивая девушку, повинную лишь в том, что полюбила.

***

Двадцать восьмого кеплеря (двадцать первого мая) Адриан и Римма покончили со своими юными жизнями, совершив двойное самоубийство.

Адорасьон Ливанская

У Адорасьон была лишь одна любовь за всю жизнь – ухаживание за животными. Никого из людей она, вопреки расхожему мнению, так и не полюбила. У неё было множество кошек и собак, грызунов и птиц, змей и ящериц, и ко всем им она была добра и ласкова.

Адорасьон, полная любви и заботы к братьям меньшим, скончалась девятнадцатого эпикурта (девятнадцатого января) от естественных причин в окружении многочисленной семьи питомцев.

Феодора Лихтенштейнская

Феодора родилась в купеческой семье третьего лунеля (шестого декабря). Будучи совсем ребёнком, она не замечала ни непрекращающихся розней в отношениях между матерью и отцом, ни требующих огромных вложений как сил, так и денег увлечений отца.

Однако, время шло, уходя безвозвратно, и происходящее в доме семьи Феодоры неизгладимо отпечатывалось на характере девочки.

Когда Феодора выросла, она осознала всё бытие, и что привычные ей вещи не являются нормальными, в сравнении с другими семьями. Жизнь девушки была полностью проникнута издевательствами отца и руганью матери. Теперь, когда Феодоре исполнилось тринадцать лет, она, не смея более терпеть сии физические и моральные страдания, сбежала из дома.

Барышня, истощённая, с пугающе выпученными глазами, промокшая с ног до головы, ворвалась в обитель, монастырь-приют для падших женщин. Здесь Феодора нашла поддержку в лицах дам лёгкого поведения – вынужденно или по призванию – и всерьёз увлеклась идеей аскетизма и монашеской жизни.

Феодора, не взирая на множество отговариваний оных женщин, стала монахиней, а позже – игуменьей.

Она скончалась в возрасте шестидесяти четырёх лет. Её семья так и не узнала, куда подевалась их «любимая» дочь.

Агриппа Мавританская

Агриппа была экстравагантной личностью. Девушка ещё в раннем детстве научилась кататься на диких животных и часто развлекала окружающих её людей – а кого-то и пугала – своими смелыми выходками. То она вскакивала на шакала, то на страуса, то на крупного парнокопытного и, сидя на ком-либо из представленных, надевала на шею сытую змею, с величественной осанкой, будто осматривая свои владения, мнила себя царицей песчаных африканских равнин.

Немногие смели тягаться по упорству и силе с дикаркой, хотя смельчаки всё же находились, и каждый из них быстро начинал сомневаться в собственном превосходстве после проигрыша «Великолепной Агриппе».

***

Но был случай, когда сама Агриппа проявила слабость и нежность. Девушка встретила парня, которого тут же полюбила и полюбила пылко и страстно. Молодой человек сперва не обращал внимания на пугающую его даму, чем только подогревал огонь её чувств.

Долго их отношения слонялись, словно качели, из стороны в сторону, то сближаясь, то отдаляясь, пока наконец не пришли к единому положению любви и верности, вознеся счастье двоих как устоявшеюся вершину блаженства.

Через месяц негритянская барышня узнала, что беременна, и была невероятно обрадовалась, хоть иногда и скучала по беззаботному риску её прежней жизни.

Спустя восемь месяцев она родила болезненную девочку, которую её отец с первого взгляда полюбил, чего нельзя было сказать о матери, не нашедшей в себе сил на проявление столь трепетных эмоций.

Восьмого гутенбевря (тринадцатого ноября) Агриппа умерла в двадцать шесть лет от родильной горячки.

Аврелий Македонский

Аврелий, уроженец территории Македонии, в то время принадлежащих к обширной, могущественной Османской империей. Он был сыном греческой наложницы от влиятельного турецкого военачальника.

Восемнадцатого лавреля (шестнадцатого марта) двадцатилетний Аврелий, собравший в голове и в своём скромном убежище немалое количество научных трактатов, принялся за тщательное изучение биологии региона собственного проживания, зарисовывая на ветхих страницах чарующее многообразие видов растений и животных.

Мужчина посвятил вышесказанному делу всю жизнь, скончавшись в пятьдесят три года, за недоконченным им описанием очередного крохотного насекомого, пушистого жужжащего и копошащегося в бутонах цветов шарика - шмеля.

Авл Малийский

Двадцать седьмое лавуазевря (седьмое октября). Авла должны были перевезти в качестве раба в Северную Америку. Однако, по природе недоверчивый и скрытный, парень совершил побег, оставив и семью, не поверившую сыну и отказавшуюся бежать вместе с ним, и рабовладельцев с пустыми руками.

Иностранцы уже думали не искать юношу, но в последний момент перед отплытием резвый и всегда бодрый юнга решил попытаться найти хорошо сложенного и крепкого Авла. Матрос двинулся по наиболее вероятному пути исчезнувшего и быстро, к собственному же удивлению, отыскал молодого мужчину: он пал смертью, достойной Клеопатры. Авл. лежал в нескольких метрах от дома на горячем песке и на шее его осталось два красных следа от, вероятно, змеиных клыков, проливающих свет на тайну его безвременной кончины.

Августа Марокканская

Августа – бывшая гейша. Она, японка по происхождению, была похищена прямо из отчего дома двадцать шестого лунеля (двадцать девятого декабря), и я для её родителей лишь ширмы, стоящие тогда в комнате, являлись свидетелями жуткого действа и хранителями тайны пропажи их любимой, дорогой дочери. Августу забрали на пиратский корабль и вместе с другими такими же девушками отправили на побережье Магриба, прямиком в Марракеш, к шерифу, правителю Марокко, жаждавшему разнообразия и экзотики.

Многие девушки в тех условиях вынуждены были выживать, и у не у всех из них это удалось. Августа в числе четырнадцати барышень сошла с борта. Дам препроводили во дворец, где располагался масштабный гарем.

Августа, пользующаяся известными ей способами обольщения чайной девушки, быстро полюбилась Ахмаду II аль-Мансур, возвысившего его до титула жены. Правда, об этом е было объявлено во всеуслышание. Впоследствии японская наложница родила шерифу двоих сыновей, в которых тот и души не чаял.

После смерти Ахмада к Августе не стали относится хуже. Она провела оставшуюся жизнь в заботах о детях и внуках.

Этеокл Мозамбикский

Пятого мендевря (третьего февраля) 1588 года родился Этеокл. Он с самого своего появления на свет – и даже до того – был особенным. Конечно, родители мальчика и остальные жители деревушки не подозревали о состоянии Этеокла. В то время как мальчик нуждался в лечении и помощи, окружающие сводили его замкнутость, медлительность и отставание в развитии на волю богов или происки злых духов. В последнем случае лишь шаман мог помочь их непутёвому сыну, чёрному пятну, порочащему репутацию племени.

Когда мальчика привели к местному колдуну, он велико страшился незнакомца, но более всего его пугали методы этого человека. Жуткие речи, то плавные, то резкие движения, гипнотизирующие мелодии и подобии танцев, и, в конец, отвары, вызывающие у любого испившего их отвращение. От всего вышеописанного у Этеокла начинала болеть голова, его тошнило и общее самочувствие его ухудшалось.

Проходили месяцы, а за ними – годы. В очередной поход Этеоклу мгновенно стало хуже обыкновенного. Видимо, в напиток попало что-то губительное, и мальчик после первого же глотка сконфузился, сжался и заплакал.

Он скончался через три часа, не дав и намёка на причину и суть происходящего с собой.

Филлида Монгольская

Филлида очень любила празднование Нового года. С детства она обожала ждать кануна конца года, сидеть за праздничным, ломящимся от вкусностей столом, слушать разговоры взрослых, получать подарки и, конечно же, ощущать всеми фибрами души пронизывающую её атмосферу праздника.

Согласно верованиям народности девочки, намечалось окончание 1592 года, и Филлида с теми же нетерпением и страстью ожидала сего момента. Ей только исполнилось шестнадцать лет. Наконец, наступило четырнадцатое мендевря (двенадцатое февраля). Филлида, вне себя от восторга и претворения её каждогодичного желания, вышла на улицу и присоединились к радостно гуляющей толпе.

Юноши в сформировавшемся снобе что-то не поделили между собой и устроили шумную и жестокую драку. Филлида испуганно отпрянула, но внезапно удар чьего-то кулака настиг её во всём этом процессе. Девушка упала и была затоптана праздно шатающейся оравой ничего не замечающих и не заподозривших людей.

Мастридия Намибийская

Мастридия была дочерью местного чудака. Этот человек, глава семейства и отец девочки, прославился в не лучшем свете тем, что провозглашал себя вождём племени и царём мира. Несмотря на это, у него была жена и трое детей, младшей из которых и была Мастридия.

Двадцать восьмого эпикурта (тридцать первого декабря) произошло нежданное, ужаснейшее по своему трагизму событие, всполошившее округу. Странный мужчина перерубил всю свою семью, в том числе и Мастридию, в то пору бывшей двенадцатилетним подростком. Общественность была шокирована, сочувствуя невинным детям и их матери и ненавидя до глубины души оказавшегося опасным преступником, больного «чудака», чьи выкрутасы теперь не казались такими забавными, как прежде.

Но тот как след простыл и теперь находился где-то на территории огромного по величине африканского материка.

Астерия Новозеландская

Астерия профессионально владела стрельбой из лука. Это была её стихия, её призвания. Она с ловкостью выполняла любые трюки, всегда метко, чётко попадая в цель.

В юности Астерия полюбила хилого тощего парня одного с ней возраста. Спустя три месяца, тринадцатого эйлерта (первого июля), они поженились.

За последующие семь лет у пары родилось четверо детей, четверо мальчиков. Младшего из них Астерия начала учить стрельбе, которую не забывала и которой занималась все эти годы. Однако, у юнца, пошедшего, как говорят, в отца, ничего не выходила. Астерию это крайне раздражало, но она старалась сдерживать свой растущий с каждым новым занятием гнев.

Однажды, во время обыкновенной тренировки, когда у сына Астерии ничего не получалось, женщина решила продемонстрировать мальчику мастер-класс:

- Встань вон туда, - новозеландка указала пальцем на пустую поляну с примятой на ней травой, - И положи себе на голову манго.

Малолетний стрелок исполнил приказ матери. Та выстрелила и тут же с испугом отшатнулась, бросив лук наземь. Если бы стрела пролетела на сантиметр выше, она бы не задела мальчика, однако всё вышло именно так, как обезумевшая от горя мать и представить и не могла.

После этого происшествия женщина замкнулась в себе и навсегда замолчала, кротко выполняя обязанности матери и жены. Больше она не притрагивалась к луку и стрелам, захоронив их на злосчастной поляне, послужившей местом смерти её старшего сына.

Астерия скончалась в тиши одиночества, так и не проронив ни слова, когда мужа её уже не было на свете, а трое сыновей жили отдельно, своими семьями.

Глафира Оманская

Глафира происходила из сполна обеспеченной семьи. Детство её было радостно и беззаботно в своей наивности и благополучии.

Двадцать четвёртого ламарта (девятого августа) девушка в возрасте тринадцати лет вышла замуж за сорокалетнего мужчину, знатного и более богатого, нежели родители Глафиры. Девушка была крайне опечалена такому повороту её судьбы. Она видела себя в роли жены, по крайней мере, пока. Её желанием было: «Чтобы детство не заканчивалось!», но родители нежного создания, маленькой женщины, приняли решение в пользу своего кошелька, а не счастья дочери.

Муж Глафиры оскорблял и унижал её, но всем было плевать, ведь «это их дело». Долгожданным наследником девушка супруга не одарила, а, когда тот скончался, устроила настоящий пир - лично для себя и служанки, которая видела все горести и печали хозяйки и искренно ликовала, разделяя теперь её радость.

Только сейчас Глафира поняла, что живёт. Душевно она начала жизнь заново вместе с подругой – любимой горничной, не покидающей её ни на час.

***

Женщины до конца дней не оставляли друг друга, довольствуясь собственным положением. Они вели затворническое бытие, лишь изредка и по необходимости принимая гостей.

Глафира умерла в возрасте двадцати восьми лет от неизвестной болезни. Её прислуга, удручённая и ощутившая вкус вынужденного уединения, словно она отныне сирота. Не выдержав груза нахлынувших эмоций, тридцатитрёхлетняя служанка, после недолгого нервозного рассматривая вида из окна, по обеим сторонам которого изящно свешивались волнистые травы, и следующей за тем панической атаки, выпрыгнула со второго этажа роскошной виллы, скончавшись от многочисленных переломов, полученных вследствие этого.

Одетта Палестинская

Одетта всю жизнь провела за ткацким станком.

Четвёртого кюривря (двенадцатого октября) она решила подшутить над подругой, также ткачихой. Она демонстративно уколола палец иголкой и сделала вид, будто упала в обморок. Внезапно девушка не на шутку перепугалась, подошла к Одетте, засуетилась и по итогу выбежала из мастерской, к врачу. Одетта «очнулась», весело посмеялась и пошла к перепуганной подружке, дабы объясниться.

Выйдя на улицу, Одетта обнаружила её достаточно оживлённой. Кучка людей рядом со зданием мастерской странно клубилась. Женщина средних лет, Одетта, подошла к толпе зевак. Она увидела свою мёртвую помощницу и закричала истерическим воплем.

- Бедная девушка…

- Я ничего не мог поделать: она выбежала прям на дорогу…

- Тьфу! Очередная дурочка!

- …вот, а кучер не успел затормозить…

- Ужас…

- Чего смотрите?

- Я видел, как она бежала…

Всё это твердилось и перебивало друг друга, то тут, то там доносясь с разных сторон.

Одетта приблизилась к эпицентру трагедии, а именно – к несчастной девушке, склонилась над ней и сквозь слёзы принялась молить о прощении:

- Прости меня, милая. Я не хотела… Я всего лишь пошутила. Я думала, ты поймёшь, но я же не знала… Дорогая, пожалуйста, не умирай. Ты всегда будешь моей любимой подругой. Золотце моё луноликое, пожалуйста, живи, - женщина принялась целовать мозолистые руки умершей, пальчик за пальчиком.

Толпа разошлась по своим делам, оставив «безумную» посреди опустошённой дороги.

***

Наутро Одетта проснулась вместе с трупом горячо любимой теперь более, чем прежде, подруги. Бодрая после крепкого сна женщина с новой силой заговорила с ней, не давая прохода повозкам и выслушивая множество бранных слов в свой адрес. Силком Одетту оттащили от девушки, которую унесли и похоронили её родственники.

Теперь бывшая ткачиха изо дня в день ходила на могилу барышни, в чьей смерти она себя винила.

***

Одетта прожила ещё два года. Случайные прохожие нашли её окоченевшей, обнимающей надгробие давно почившей подруги.

Инес Парагвайская

Инес родилась восьмого кеплеря (первого мая). Девушка-«мамелюко» часто подвергалась нападкам со стороны португальских рабовладельцев, внебрачной дочерью одного из которых являлась.

Когда Инес выросла, она стала наравне с матерью прислуживать отцу и его законной жене в их доме. Отношение к ней было не из лучших. Проще говоря, «об неё вытирали ноги». Наибольшей долей презрения невинная девушка удостаивалась от мачехи, в то время как отец, заваривший всю эту кашу, в момент очередной ссоры высокомерно молчал и трусливо удалялся в свой изысканно сконструированный и оформленный затхлый кабинет - единственное место, в котором никто ему не мешал и где он всегда мог побыть наедине с собственными мыслями, коль они у данного господина присутствовали.

Жертвой обстоятельств, оставшейся в неведении, семнадцатилетней барышней, которую не посвящали в суть происходящего, являлась дочь отца Инес и его жены, Ираида. Девочка не знала, кто такая Инес и почему её мама так непристойно к ней относится. На её многочисленные расспросы родители отвечали полным игнором. Наконец, девушка собралась с мыслями и решительно подошла к Инес:

- Инес, - чуть слышно произнесла она, - Почему моя мама так тебя ненавидит? Ведь ты так хорошо у нас служишь. Ты сделала что-то плохое?

- Единственное плохое, что я сделала, - это родилась, - со злой и, одновременно, грустной усмешкой сказала служанка, намереваясь уйти.

- Постой, - прервала её вновь Ираида, - Что это значит? Почему… ты… не должна была рождаться? Это ведь… неправильно… Не правильно так говорить.

Инес усмехнулась: теперь это звучало весело:

- Юная госпожа, не берите в голову слова сумасшедшей служанки.

- Объяснитесь, - строго, словно почувствовав свои власть и превосходство, молвила Ираида.

- Ладно, я скажу, если вы просите. Но никому не говорите, что это я вам сказала, - Инес наклонилась к сводной сестре с заговорщической улыбкой, -  Да и вообще лучше не говорите. Вы обещаете?

- Обещаю.

- Ваш отец и мой отец тоже, - обратив внимание на удивлённый взгляд девушки, она продолжала, - Вашему отца, несмотря на то, что он был к тому времени женат, очень приглянулась моя мать. Так появилась я.

- Ты серьёзно?

- Как нельзя серьёзно.

- Получается, что мы сёстры? – Ираида не могла прийти в себя от услыханного.

- Именно так.

- Ты точно не шутишь?

- Точно, - понизив голос ответила Инес.

- О, это так… странно… Давай… ты будешь называть меня на «ты». Господи, я у меня никогда не было сестры! – стала «разгоняться Ираида, - О, теперь я так счастлива! Отныне мы всегда будем вместе! – девушка взяла сестру за обе руки.

- Говори тише, а-то нас услышат, - прошипела новообретённая сестра.

- Прости, милая… - осеклась барышня.

Жизнь в поместье изменилась незаметно для его обитателей. Сёстры стали помогать друг другу: Ираида защищала Инес от нападок своей матери, часто проводила время с самой Инес и её мамой, болтая с ними, учась готовить, стирать и убирать. Она даже помогла никогда не учившейся Инес освоить грамоту и счёт, научив её читать и писать, рассказав множество увлекательных историй и научных изысканий.

Отец в это время скрывался от люда за запертой дверью в душном и мрачном кабинете, пропуская все перемены, протекающие в доме.

***

Прошло пять лет. Хозяин усадьбы скончался от сердечного приступа, когда ему было сорок два года, и пришёл момент делить наследство, как бы это глухо и безнравственно ни звучало. Вдова вцепилась в огромные суммы нечеловеческой хваткой. Сёстры, однако же, не были согласны с такой позицией женщины. Мать Инес, в свою очередь, привыкшая стоять в стороне и не вмешиваться, продолжала выполнять привычные и приевшиеся обязанности горничной.

Вскоре девушки, уверенные в их общем решении разделить наследство на четверти, чтобы каждому из фигурантов достались одинаковые части баснословных сумм, наняли успешного и известного адвоката. Тот, погрузившийся во всю юридическую сложность данной ситуации с головой, помог сёстрам, и суд вынес решение, согласно им желаниями.

Девушки – двадцатитрёхлетняя Ираида и двадцатипятилетняя Инес – спустя часы долгого судебного процесса, наконец, добились своего. Они купили домик, в котором поселились вместе с матерью Инес.

***

Обе сестры спустя некоторое время вышли замуж, и у них, к их же общему удивлению, родились близнецы. Только у Инес – сыновья, а у Ираиды – девочки. Ставшее многочисленным семейство жило в ладу и согласии, не зная печалей, невзгод и предрассудков.

Инес и Ираида, остававшиеся до последних секунд вместе, умерли чу́дным весенним[1] деньком, лёжа на соседних кроватях, держа друг дружку за руку, от сломившей их чахотки.

Ираида Португальская

Ираида родилась в семье португальских дворян-иммигрантов. В противовес предвзятому и далеко не всегда обоснованному мнению, она, будучи первым и единственным ребёнком, не была ни избалованной, ни высокомерной, ни предосудительной, в отличие от своей не самой порядочной матери.

Когда Ираиде было семнадцать лет, она узнала, что девятнадцатилетняя служанка, жившая с ней в одном доме, - это её сводная сестра, результат кратковременного романа её отца с кухаркой, принадлежащей к коренному населению Южной Америки. Со времени этого открытия Ираида стала неразлучна с сестрой, которую полюбила так, как только может любить юношеское сердце.

***

После скоропостижной смерти хозяина поместья и, по совместительству, отца двух чудесных девушек, состояние его, в результате длительных и утомляющих судебных тягот, было разделено на четыре части. Ираида и её старшая сестра Инес радостно выбежали из зала суда и на следующий же день ринулись искать для себя новое жилище.

Они купили скромную усадьбу вблизи берега реки Парана и поселились в ней вместе с матерью Инес.

Через несколько лет девушки нашли себе избранников и продолжили род, обзаведясь: Ираида - девочками-двойняшками, Инес - мальчиками-близнецами. Огромная семья жила мирно, со счастливым спокойствием, в то время как брошенная всеми старуха-мать Ираиды сошла с ума (на самом деле, у неё просто началась деменция), и она умерла незаметно для всех, отказываясь видеть детей своей некогда любимой дочери, от которой она отказалась, ещё когда той было только семнадцать лет.

Ираида из приличия первое время посещала могилу матери и носила траур, но позже жизнь её пошла по-старому, и она вовсе позабыла о своих обязанностях перед предками, отдавая предпочтение потомкам.

***

Восемнадцатого лавуазевря (двадцать восьмого сентября) 1627 года Ираида скончалась от чахотки в возрасте сорока двух лет, как и её отец. Она до последних минут держала за руку любимую и единственную сестру, с коей не расставалась ни на миг. Та, поседевшая и осунувшаяся всего за неделю, лежала напротив, сокрушённая тем же недугом.

Амвросий Руандский

Амвросий крайне любил птиц, можно сказать, до безумия. Четырнадцатого лунеля (семнадцатого декабря) он возвёл огромный террариум, вернее, загон для различных видов невероятной красоты пернатых созданий. Загон был оснащён поилками и кормом, а в центре его возвышался мощный ствол многовекового дуба. По сути, Амвросий был первым заводчиком птиц.

Мужчина общался со своими обожаемыми питомцами, заботился о них, а когда кто-то из птичек умирал, Амвросий втыкал невдалеке от клетки короткие палочки в песчаную землю.

Однажды утром птицы, весело чирикающие, не дождались ставшего им родным хозяина. Тот скончался ещё ночью, во сне, оставив обширную коллекцию пташек без корма и любви.

Фока Эр-риядский

Фока представлялся всем незнакомым людям, как «любивший отчизну военный и профессиональный всадник». Это был суровый мужчина со сдвинутыми к переносице, угрюмыми чёрными и густыми бровями, волосами цвета вороного крыла, которых никогда не было видать из-за носимого мужчиной головного убора, и смоляными глазами, круглыми, словно выходящими наружу.

Коренастый господин, он имел средних достатков жену и пятерых детей: девочек десяти, семи и двух лет и мальчиков – три и один год.

Двадцать первого эйнштерта (шестнадцатого апреля) Фока отправился на выходную прогулку. Он вскочил на первую попавшуюся ему лошадь и поскакал на ней в закат. Лошадь, а, точнее, конь оказался полудиким и неуёмным. Он скинул мимолётного хозяина наземь, отчего тот получил перелом бедра и позвоночника вследствие сильнейшего удара. Всадник скончался на месте.

Лаэрт Сенегальский

Лаэрт – настоящий романтик. Когда парню начинала нравиться девушка, он, как истинный джентльмен, начинал ухаживать за ней. Он писал ей стихи, дарил собственноручно собранные цветы, покупал и – иногда – сам готовил для любимой сладости. Но никогда отношения не заходили далее вышеописанного: девушки с презрением глядели на сошедшего с ума чудака и, высокомерно подняв голову, проходили мимо.

Надо сказать, юноша не становился таким галантным лишь по велению сердца. Это была его натура. Таким он был всегда. Один у него был недостаток: парню не повезло с наследственностью, а потому внешность его нравилась далеко не всем.

Двадцать пятого кеплеря (восемнадцатого мая) Лаэрт в очередной раз влюбился. И в очередной раз молодого человека с насмешкой и издёвкой отвергли. Сей случай стал последней каплей. Тронутый до глубины души и сознания Лаэрт, потерявший надежду на счастье в любви и на счастье, в общем, во всём, сел на середину городской улицы, освещённой вечерними лучами солнца. В руках его покоился подожжённый факел. Парень поднёс полыхающий факел с его играющим на ветру огнём к ненавистному и ему, и всем остальным лицу, устроив тем самым акт самосожжения. Его лицо оставалось невозмутимым до тех пор, пока не утратило прежних черт, съеденных горящим пламенем.

Анисия Сингапурская

Седьмого лавуазевря (семнадцатого сентября) Анисия, двадцатилетняя девушка, пошла в лес, дабы собрать полезных трав и побыть в одиночестве, любуясь на струящиеся водопады, густые заросли, величественные горы и особенности рельефа родной ей местности.

Незаметно для себя Анисия заблудилась и осознала этот факт слишком поздно. Она, взволнованная и напуганная, побрела куда глаза глядят с целью отыскать тропинку, ведущую к ждавшим девушку родителям. Каково было её удивление и возросший в разы страх, когда мимо неё пронёсся со скоростью звука остро заточенный топор. Девушка наутёк метнулась в самую тёмную часть леса.

Однако, тёмный человек настиг Анисию, и от несчастной не осталось живого места. Посреди влажный и вечнозелёных лесов…

Евтихиан Словенский

Евтихиан никогдане нуждался в деньгах и даже в процессе заработка. Проще говоря, он был баснословно богат, и это была заслуга его предков, на которых он успешно паразитировал.

Двадцать третьего декартевря (тринадцатого июня) пожилой кутила Евтихиан задумался о том, как не хочет умирать. Это подтолкнуло его на поиски философского камня и финансирование иных проектов алхимиков, вроде эликсира вечной молодости, создание золота практически из ничего и проч. Он начал сам увлекаться химией и алхимией, проводя с колбами, пробирками и веществами, хранившимися в них, дни и ночи.

Так мужчина на склоне лет растратил всё своё богатство, до копейки, и скончался в нищете и полном уединении. Вероятно, слишком дорогая цена за сей жизненный урок.

Навсифой Сомалилендский

Двадцать второе кеплеря (пятнадцатое мая). Навсифой совершенно неожиданно для себя внезапно оказался посреди пьяной потасовки. В ту пору мальчику было два года, и он только научился бегать.

- Папа! Папа! Зачем ты бьёшь этого мужчину? – лепетал еле говоривший Навсифой.

Но отец не слушал его, отбрасывая подходящего к нему мальчика, просящегося «на ручки», в сторону. Это зрелище показалось бы жестоким всем, у кого есть чувства.

Отец бедного мальчика, жертвы обстоятельств, переключил внимание на него, чего Навсифой действительно желал. Однако, это было не то внимание. Мужчина принялся бить ребёнка так, что об этом страшно даже говорить. Сначала Навсифой получил сильнейшее сотрясение мозга, но его родитель на том не остановился. Он раздробил мальчику череп, забрав его юную искалеченную жизнь.

Афиней Вашингтонский

У Афинея были врождённые особенности… Вернее, одна особенность. Она была вызвана тем, что мальчик родился в результате кровосмешения. Афиней был эпилептиком. В эпоху, в которую он жил, данную болезнь ещё не лечили, сваливая всё на вечно виноватых злых духов, бесов и Дьявола.

Шестое пуасселя (девятнадцатое августа) 1608 года. Юнцу только исполнилось девять лет, как его повели к священнику на сеанс экзорцизма. Афиней сопротивлялся, громко крича сквозь слёзы, чем вызывал ещё большие подозрения.

В конец, «взрослые» дождались момента, когда у Афинея начался эпилептический припадок. Пастор принялся читать молитвы, завершив свои действия тем, что положил серебряную ложку в рот мальчика: к тому времени последний уже успел искусать свой маленький нежный язык, и изо рта его шла, не переставая, жидкая багряная кровь.

После долгих мучений Афиней скончался на руках матери.

Священник с торжественно-печальным видом произнёс:

- Мне очень жаль, но ваш сын оказался слишком слаб: силы покинули его сразу же после того, как я изгнал из него Дьявола. Зато вы точно знаете, что мальчик умер неопороченным, чистым от зла, а это дорого стоит.

Мужчина удалился, оставив ревущую не своим голосом мать наедине с телом её покойного ребёнка.

Орест Тайваньский

Орест родился на острове Тайвань. Как и многие люди из его окружения, Орест курил опиум в обширных компаниях релаксирующих мужчин, приходящих – изредка – с женщинами. Это увлечение помогало парню из не самой благополучной семьи снять стресс, расслабиться и уйти в грёзы.

Так продолжалось до тех пор, пока приятные ощущения не преобразовались в самоцель, а увлечение - в не отпускающую зависимость, унёсшей жизнь молодого человека одиннадцатого эйлерта (двадцать девятого июня) 1612 года.

[1] Действие происходит в Южном полушарии, где весна начинается 1 сентября.