Следующие полчаса превратились для Марии-Элены в кошмар.
Нет, не так. Сложно было успокаивать Матильду, которая бесилась внутри. И вежливо ставить нахала на место.
Давид словно задался целью вывести девушку из себя. Он раскритиковал ее саму, ее внешность, стол, манеру печатать, стиль работы, прошелся по умению варить кофе…
Женя заглянула в дверь, скорчила рожицу из разряда «боже упаси, черти унеси» – и удрала быстрее лани. Малене удирать было некуда.
Матильда предлагала у***ь негодяя органайзером, удушить шнуром от кофеварки, пробить в сорока местах степлером…
Малена держалась.
Спокойно, безразлично, не выдавая бушевавших эмоций ни лицом, ни голосом, отвечая не на суть, а на букву заданного вопроса…
К губам, казалось, навсегда приклеилась вежливая улыбка. И впервые, когда Антон воше
