Золушка для главы мафии

Глава 3

Возвращаюсь в рабочее помещение, чтобы получить новые номера от Раисы Петровны, но не нахожу её на месте.

Мне остаётся только сесть и ждать её, перчатки я уже положила в тележку, боюсь только, что не смогу их надеть. Рассматриваю руки и не замечаю возвращения Раисы Петровны.

— Боже, Катюша, что с твоими руками, - она прикасается к моим ним, чтобы осмотреть, а я буквально вою от жуткой боли, после чего Раиса Петровна резко убирает свои руки. - девочка моя, прости, не подумала. Скажи же, от чего это?

— Я забыла перчатки взять, поэтому работала без них. - тихо отвечаю, когда боль немного отпускает.

— Так мы не работаем с веществами, которые вот так разъедают кожу. - я и сама это понимала, но вышло обратное. - Чем ты работала? - и не дожидаюсь ответа, идет к тележке.

Смотрю на свои руки, которые стали фиолетовыми, в тех местах где меня коснулась Раиса Петровна.

— Уволю! - говорит сквозь зубы она, а я подскакиваю.

— Нет, не надо. Я смогу работать, это не помешает. Пожалуйста! - умоляю я.

— Тиши, тише, дочка, я не про тебя говорю. - теперь я совсем запуталась.

— А кого вы хотите уволить, если не меня?

— Кто-то намеренно забрал перчатки с твоей тележки и добавил в моющее средство белизну, которая и разъела тебе кожу. Вот этого человека я и хочу уволить! Это кто-то из горничных, я уверена.

— Но зачем? - со слезами, спросила я.

— Если б я знала. Сиди, я сейчас принесу заживляющую мазь, намажу тебе руки и ты отправишься отдыхать.

— Но у меня еще работа, я...

— Даже слушать не хочу! Подумай, как ты будешь работать? - я не знала, но и сидеть без дела не могла.

Только я хотела открыть рот, как Раиса Петровна пригрозила мне пальцем и начала мазать руки, а я даже не заметила, когда она успела её взять.

Я мычала от боли, и чуть не потеряла сознание (потому что боль наложилась на слабость, оттого что я не ела), но вновь моя спасительница быстро среагировала и сунула мне нашатырь под нос.

Когда руки были густо покрыты мазью и забинтованы, меня отправили в каморку.

Я не была рада, что вновь буду отдыхать. Зашла к себе, села на кровать и просто смотрела в стену - был слишком тяжелый день. И только я думала лечь спать, чтобы этот день как можно быстрее закончился, зашел Никита, охранник, которого я до жути боялась, потому что он неоднократно приставал ко мне, предлагал стать его любовницей, лапал...

— Привет, киса, - я скривилась от такого прозвища. - у меня появилось свободное время, развлечемся? - и недвусмысленно направился в мою сторону.

Я сделала шаг назад, и уперлась в спиной в стеллаж, случайно прикоснувшись к нему рукой, взвыв от боли.

— Я к тебе даже не прикоснулся, а ты уже стонешь, мне нравится!

— А мне нет - уходи...

— Нет уж, - перебил он меня, подойдя в плотную, так что мне пришлось упереться ему в грудь руками и терпеть эту невыносимую боль. - ты меня всё динамишь, а у меня ствол встает, как только тебя вижу.

— Что ты от меня хочешь, - глупый вопрос, но что мне еще делать, - отойди! - я хотела двинуть ему коленом между ног, но он перехватил мою ногу сильной рукой и двинулся ею вверх.

— Тебя хочу, - от этих слов меня затошнило, - нагнуть тебя прямо здесь и трахнуть, да так чтобы голос сорвала, а после сама на х*р просилась и не строила из себя святую, - его рука уже добралась до моих трусиков, я начала дергаться еще сильнее, только вот безрезультатно. - А давай этим сейчас и займемся, надоело ждать!

— Нет, нет, пожалуйста, не надо! - кричала, сквозь слезы.

Я знала, что меня никто не услышит, каморка находилась на этаж ниже всех действующих помещений, а звукоизоляция в отеле была хорошая, будь она проклята!

Я не заметила, как он расстегнул молнию на платье и спустил его с плеч.

Нет, пожалуйста, только не с ним. Я же не была еще с мужчиной, я не смогу после этого жить.

— Дааа, давай кричи, малышка, - он теснее ко мне прижимается, и я чувствую его эрекцию, упирающуюся в мой живот.

Он грубо целует мне шею, оставляя на ней отметины. Я решаюсь укусить его за ухо, и воспользовавшись моментом выскочить за дверь.

— Ах ты, тварь! - орет он и, когда я уже держу ручку двери, хватает меня за волосы и тянет назад.

Перед глазами сыпятся звезды, он разворачивает меня и даёт мне пощечину. Я не удержавшись на ногах, падаю на пол, ощущая металлический привкус во рту, кажется у меня разбита губа, но не успеваю я понять это, как Никита хватает меня за волосы и тянет наверх.

— Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому, - он хватает меня за шею и прижимает к стене.

Мне категорически не хватает воздуха, я плохо соображаю, но понимаю, что вторую руку он запустил мне в трусы. Однако сил на сопротивление у меня не осталось. Я осознаю всю безысходность ситуации, как вдруг ко мне возвращается возможность дышать.

Подаю на пол, поднимаю голову и вижу дядю Борю со своим помощником. Это они оттащили его от меня, спасли. Понятия не имею сколько прошло времени с тех пор, как Никиту силой вывели из каморки, но я остаюсь всё также сидеть на полу.

Вдруг ко мне кто то прикасается, я вздрагиваю всем телом и кричу.

— Катя, это я - Боря, слышишь? - я понимаю голову и вижу дядю Борю, кидаюсь обнять его, мне просто нужна поддержка, - Успокойся, ты же девочка сильная, он больше не придет, - говорит это и гладит меня по волосам.

Я немного успокоилась, только не могла поверить, в то что Никита больше не вернется.

— Спасибо, дядя Боря, что бы я без вас делала? - отстраняюсь от него, а он легко отпускает.

— Брось, я ничего толком не сделал, всё Кирюшка мой, если б не он...

— Прошу, передайте ему мою благодарность за спасения, - и уточняю причину, по которой не могу сделать это сама, - я сейчас не хочу никого видеть из мужчин.

— Конечно. Тебе надо обработать губу.

Я касаюсь губу пальцем и кривлюсь от боли.

— Да, я сейчас обработаю. Дядя Боря, вы на меня, пожалуйста, не обижайтесь, но я сейчас хочу побыть одна. И не говорите пока ничего Раисе Петровне, я завтра ей сама всё расскажу.

— Хорошо-хорошо, я оставлю и всё понимаю. Ты же не сделаешь глупостей? - обеспокоено спрашивает и внимательно смотрит в моë лицо.

Я уверенно качаю головой. Я вообще сейчас ни на что не способна. Как только дядя Боря закрывает за собой дверь, я встаю с пола, сажусь на кровать и обрабатываю губу, прокручивая всё моменты сегодняшнего дня: пять номеров для уборки, ожог рук, приставания Никиты, незнакомец.

Незнакомец - я совсем про него забыла. Ложусь на кровать, но уснуть не получается. Поэтому я принимаю решение подумать о возможности ранней встречи с незнакомцем, нежели вспоминать Никиту, и всё с ним связанное.

Только вот, где мы могли встретится: я горничная, не выходящая из отеля, обычно таких гостей я запоминаю, и если он был бы постоянным посетителем, то мне бы об этом сказали. Значит, этот вариант отпадает, но других мыслей у меня нет.

Всю свою жизнь я провела в отеле и детдоме. Я сильно сомневаюсь, что он из детдома, он ведь богатый это сразу видно: одежда, часы, номер. Значит, мне показалось, не могли мы где-либо встретится, мы люди из разных кругов.

Хотя он же тоже спросил о возможном раннем знакомстве, тогда как? Мог он меня перепутать с кем то? Думаю да, другого объяснения у меня нет. Если бы я знала его имя - было бы легче. Под эти размышления я засыпаю, просыпаясь каждые пол часа от кошмаров, произошедших сегодня со мной.

Просыпаюсь в пять утра и понимаю, что не хочу больше мучить себя кошмарами. Снимаю бинты, надеваю перчатки, как я и думала это адски больно, а мне в них еще работать, надеваю медицинскую маску, что бы скрыть разбитую губу и кровоподтек под ней, и направляюсь к Раисе Петровне.

Удивляюсь, когда наблюдаю её за рабочим местом в такую рань. Она замечает меня, и по её взгляду ясно, что она ждет объяснений. Я рассказываю, не пропуская не малейшей детали. Так мы проводим целый час, прерываемся мы, когда заходят горничные для получения работы.

И снова "день сурка" : встаю последней в линию из горничных. Сейчас Раиса Петровна будет раздавать номера.

Я не слушаю, до тех пора пока не называют мою фамилию.

— Катя, ты сегодня работаешь в 402.

— И всё? Я могу работать как обычно. - пытаюсь я отстоять свою работу.

— В этом нет необходимости. - совершенно спокойно произносит она и подмигивает мне.

Ха, как мне повезло, что я попала на работу именно к ней.

Я закончила достаточно быстро, несмотря на боль рук, которая увеличилась вдвое, из-за того что руки вспотели в перчатках и незажившая кожа рук прилипала к ним. Я даже пообедала со всеми в обед, набралась сил, а после отправилась работать дальше.

Сегодня был очень легкий день. Когда горничные пришли сдавать тележки, у Раисы Петровна зазвонил телефон и она попросила всех задержаться.

— Так, в Президентский требуют горничную, - я опустила голову, закрыла глаза и надеялась, чтобы выбрали не меня, - Соколовская, иди. - я облегченно выдохнула, а Соколовская запрыгала от счастья.

— С радостью. Катька, а он красивый? Ты же вчера там убиралась.

— Красивый. - сдавленно отвечаю.

И она начала прихорашиваться: поправлять волосы, приподнимать грудь, поднимать юбку платья.

Каждая из горничных пыталась понравиться богатому гостю, чтобы он увез её с собой. Все, кроме меня, я не хотела такой перспективы.

Она радостная убежала в Президентский, желая охмурить гостя, а я пошла к Раисе Петровне.

Буквально через семь минут вернулась разъяренная Соколовская, посмотрела на меня свирепым взглядом.

— И чем ты ему понравилась, дура да и только.

— В чем дело? - я не понимала её взгляда и слов.

— А вот в чем - красавчик из Президентского требует, чтобы пришла ты!

Зачем я ему понадобилась? Я не хочу идти, но выбора у меня нет.