МОСКВА

ГЛАВА 7

  На следующий день коллекционер антиквариатов Муратов, прибыл точно по расписанию в музей Оружейной палаты.

  Он стоял в центре восхитительного сооружения. К нему подошел мужчина в кожаном плаще.

  -- А вы молодец, - сказал Громов. - Только не оборачивайтесь, - Муратов послушался. - Куда?

  Коллекционер махнул в сторону какой-то двери.

  Громову стало ясно - это был вход в туннель.

  -- Идемте. Только без фокусов.

  Они двинулись к туннелю.

  Не заметно проникли туда.

  -- Академик Соболевский в начале XX века пытался доказать, что слово Москва - ирано-скифского происхождения, - сказал Крейда, плетясь за Земиным по туннелю. - Он высказал предположение о том, что топоним, гидроним происходит от авестийского слова ама "сильный". Авестийским называют язык древнеиранского памятника Авеста, в основе которого лежит одно из восточноиранских наречий XI-VII веков до нашей эры, скифские племена действительно говорили на иранских наречиях. Позже в авестийский язык проникли некоторые западноиранские элементы, например парфянские, мидийские. Однако и у этой гипотезы есть целый ряд слабых мест. Во-первых, скифские ираноязычные племена на территории современного Подмосковья и шире - в бассейне Москвы-реки - никогда не жили. Во-вторых, в этом районе нет больше рек, названия которых имели бы аналогичные значения и тот же способ образования. В-третьих, налицо серьезное противоречие и в принципе называния, в мотивировке. Соболевский считал, что на основе упомянутых иранских корней название Москвы-реки можно истолковать как "река-гонщица". Но подобная мотивировка гидронима абсолютно не соответствует тихому и спокойному течению равнинной реки, а Москва-река именно такова, особенно если сравнить ее с хорошо известными скифам горными реками.

  Крейда и Сыман переглянулись.

  -- В двадцатые-тридцатые годы XX века под влиянием модного тогда учения, яфетической теории Марра, были предприняты попытки объяснить корень моск- на иной основе. Известный советский академик Берг высказал предположение о гибридном происхождении названия Москва: элемент -ва, по его мнению, принадлежит финно-угорской языковой среде, а корень моск- связан с названием кавказского народа мосхов и имеет общее происхождение с такими этнонимами, названиями народов, народностей, племен, как абхаз и баск. В доказательство этого Берг не провел никакого лингвистического анализа, а основывался только на внешнем сходстве привлеченных им слов с гидронимом Москва, преимущественно на сходстве в звучании слов моск и мосх. Он не нашел, да и не мог найти, ни одного исторического факта появления этого южного племени в бассейне Москвы-реки. Последователи этой гипотезы довели ее до курьеза. В 1947 году историк Шишкин высказался в том смысле, что оба компонента, и моск- и -ва, принадлежат так называемым яфетическим языкам, что якобы дает возможность толковать значение гидронима Москва как "река мосхов" или "племенная река мосхов", однако не привел ни одного нового аргумента, ни одного нового лингвистического или исторического факта.

  Аргументация гипотезы, в наиболее серьезных ее вариантах, о славянском происхождении названия Москвы-реки выглядит, на первый взгляд, более убедительно. В основе этого предположения лежит серьезный лингвистический анализ, проведенный опытными учеными, а также реальные исторические факты. Правда, славянских гипотез о возникновении названия Москва много, и степень их обоснованности разная. Некоторые из них не выдерживают элементарной критики, поскольку находятся на грани "народных этимологий", случайных предположений, основанных на чисто внешнем сходстве слов и на переосмыслении по аналогии.

  Наиболее убедительные славянские этимологии были предложены известными лингвистами Обнорским, Ильинским, Черных, польским славистом Т. Лер-Сплавинским. Суть их доводов сводится к следующему.

  -- Название Москва утвердилось, по-видимому, лишь в XIV веке. Первоначально город именовался несколько по-иному - Москы. Слово склонялось по типу слов букы "буква", тыкы "тыква", свекры "свекровь" и так далее, без элемента -ва в форме именительного падежа. Корень моск- в древнерусском языке имел значение "вязкий, топкий" или "болото, сырость, влага, жидкость", причем -ск- могло чередоваться со -зг-. В этот ряд встает современное выражение промозглая, мозглая погода "мокрая, дождливая погода"". Так считал Ильинский.

  -- А что считали другие лингвисты, - спросил начальник милиции.

  Сыман ответил:

  -- Черных, например, сделал предположение о диалектном характере слова москы еще в раннем историческом периоде языка восточных славян. Ученый считал, что это слово использовали славяне-вятичи. У кривичей в тех же значениях ему соответствовало слово вълга, которое, как считают некоторые ученые, легло в основу названия великой русской реки Волги. То, что слово москы по своему значению связано с понятием "влага", имеет подтверждение в других славянских языках. Это название рек: Mozgawa или Moskawa, в Польше и Германии; Московка или Московица - приток реки Березины; ручей Московец и многочисленные балки Московки на Украине. В словацком языке встречается нарицательное слово moskwa, значащее "влажный хлеб в зерне" или "хлеб, собранный с полей в дождливую погоду". В литовском языке существует глагол mazgoti "мыть, полоскать", а в латышском языке - глагол moskat, что значит "мыть". Все это говорит о том, что название Москва может быть истолковано как "топкая, болотистая, мокрая". Именно такой могли увидеть реку наши предки, давшие ей название на основании признака, который для них имел существенное значение.

  Крейда поддержал друга:

  -- Предполагается, что река получила свое имя в самых верховьях, где до сих пор встречаются заболоченные участки. Вытекает Москва-река из некогда топкого болота, получившего название Московская, Москворецкая, Лужа. В старинном издании с необычным названием - "Книга Большому Чертежу" 1627 года, - поясняющим карту земли Российской, есть такие строки: "А Москва-река вытекла из болота, по Вяземской дороге, за Можайском, верст тридцать и больше".

  "Что же это значит?"

  "Как это понимать?"

  "Кто мог в это поверить?"

  "Я схожу сума?"

  "Разве такое возможно?"

  "Откуда?"

  "Бред какой-то..."

  "Мне не хватает воздуха?"

  "Что я здесь делаю?"

  "А теперь что?"

  "Черт возьми..."

  Именно этими вопросами сейчас задавался Земин. Ему казалось, что у него голова сейчас лопнет.

  Виктор Громов шел позади Муратова, тот в свою очередь очень спешил, временами оглядываясь.

  -- Давай показывай, - говорил ему в спину Громов.

  Они шли довольно таки долго, прежде чем коллекционер остановился.

  -- Здесь, - сказал он.

  -- Где?

  Муратов показал на какой-то проход. Громов обернулся. В ту же секунду коллекционер напал на шарлатана. Завязалась драка. Победителем стал Виктор, вырубив обладателя перстня нокаутом. Пока тот был в отключке, он отрезал ему палец, на котором был перстень, но перед этим сделал пару ударов кирпичом, который попался под руку. Было ясно... Муратов мертв. Также Громов достал из кармана коллекционера какую-то карточку с фотографией Муратова. Надпись гласила:

  "Специальность: служащий".

  "Место: Церковь св. Климента папы Римского".

  "Ага..."

  Громов поправил плащ и двинулся обратно. Ему пришлось поспешить, ведь через пару минут должно начаться выступление легендарного профессора Яна Крейды.