Цирк Дюпон

Весь день лил дождь. Обильные потоки воды, стекали по мостовой, смывая нечистоты и всякий прочий мусор. Улицы были пустынны, никто из горожан не желал промокнуть до нитки без особой на то надобности. Природная стихия и не думала униматься, чем сильно печалила торговцев. Только босоногие мальчишки, радовались дождю, прыгая от восторга, да две облезлые собаки, что, рыча и щетинясь дрались за обглоданную кость. Хозяин питейного заведения со звучным названием «Сизый нос», задумчиво поглядывал на входную дверь, в надежде, что какой-нибудь промокший горожанин захочет скрыться от непогоды в стенах его уютного кабака, чтобы согреть себя кружкой доброго вина. Но колокольчик у входа предательски молчал, чем заставлял обливаться кровью сердце гостеприимного Гастона.  Коротая время, владелец кабака усердно натирал стойку, то и дело вздыхая и покачивая головой. Хотя, надо отметить, что его дела были не настолько плохи, и заведение не было полностью пустым. У стойки сидел молчаливый господин в плаще и шляпе, надвинутой на глаза, который к великому разочарованию Гастона был неразговорчив и угрюм, просто молча пил, чем заставлял общительного кабатчика молча сокрушаться. Зато за столиком возле окна сидела довольно веселая компания портовых грузчиков, они много пили и балагурили. Напротив кабака Гастона под аркой двухэтажного серого дома ютились две тощие проститутки, трясясь от холода, они не теряли надежды подцепить какого-нибудь клиента и вожделенно поглядывали в окно «Сизого носа», ожидая, что его веселые посетители захотят воспользоваться их услугами. Но к великой радости Гастона трое веселых парней и угрюмый посетитель не собирались покидать его заведение. – Гарсон, еще графин вина и закуски! Поступил заказ из-за столика, чем тут же заставил встрепенуться кабатчика. – Сию минуту, месье! Бодро принял заказ Гастон и щелкнул пальцами. Возле владельца, словно по волшебству тут же пророс молодой кудрявый парнишка лет двенадцати. Хозяин шепнул тому что-то на ухо, и мальчишка бегом отправился на кухню, миновав угрюмого господина в плаще и шляпе. Тот, все время сидевший неподвижно, вдруг шевельнулся и пристально уставился на парня, сверля глазами из-под своей широкополой шляпы, чем здорово его напугал. Проститутки, дежурящие напротив, видимо изрядно продрогнув и устав ждать случайных клиентов, решили попытать счастья в кабаке Гастона. Завидев, что уличные пташки направляются к дверям, владелец вышел из-за стойки и направился к двери, желая остановить их попытки проникнуть во внутрь. – Мадемуазель! Я прошу вас покинуть заведение, мои посетители – приличные люди, не нуждающиеся в услугах уличных жриц… – Хозяин! Пусти-ка этих мокрых пташек обсохнуть, пусть присаживаются за наш стол мы позаботимся о них! Увидев происходящее у входа в кабак, крикнул один из парней в тельняшке. – Да, месье, но предупреждаю, что у Гастона приличное заведение и присутствие этих дам… Хозяин не успел закончить свою мысль, ее прервал взмывший в воздух золотой, сделавший в воздухе несколько оборотов, отчего казалось, что в помещении раздался еле слышный свист от, рассекающей воздух, монеты, которая четко приземлилась в руки носатого Гастона. – Прошу вас, мадемуазель. Покорно приветствовал шальных распутниц Гастон, сразу же сменив гнев на милость. Девицы хохотнули и порхнули за столик к разгоряченным парням. Кабатчик покачал головой и вернулся за стойку, взяв в руки тряпку он снова стал остервенело натирать стойку. – Ох, месье, куда катится мир! Это заведение досталось мне по наследству от моего отца, все мы добрые католики, пить вино – это не грех, месье, а вот якшаться с блудницами это другое… Ох-ох-ох, о времена, о нравы! Но, что остается делать бедному Гастону, этот чертов дождь льет уже целую неделю и распугал всех посетителей, приходится идти на уступки. Жаловался хозяин молчаливому посетителю у стойки, который продолжал хранить молчание и только пил. Допив последний глоток, он протянул монету. – Кувшин. Хрипло проговорил незнакомец. От звука его голоса Гастон невольно вздрогнул и проворно прибрал монету в карман. – Сию минуту, месье. Гастон Азоле управлял этим питейным заведением около пятнадцати лет, сначала «Сизый нос» принадлежал его деду Дидье, который выиграл кабак в кости у предыдущего, разорившегося владельца, после им владел отец Гастона Жан-Пьер, а уже после его смерти права владения перешли к Гастону. Дела шли в гору, и Гастон приобрел несколько виноградников, соорудил при них винодельни и потчевал гостей своим вином. Угрюмый посетитель налил новую порцию вина из вновь принесенного кувшина кудрявым парнем и сделал глоток. – Отменное вино, хозяин. Неожиданно сказал он. Гастон тут же просиял. – О, благодарю, месье, это вино с моих личных виноградников. Угрюмый молча кивнул. – Скажи, откуда у тебя этот кудрявый парнишка? Видимо волшебные свойства вина Гастона подействовали даже на этого немногословного господина, развязав тому язык. Хотя с другой стороны, возможно, что игривый градус медленнее действовал на крупного мужчину, который скрывался под плащом. Надо сказать, что вопрос этого господина очень удивил хозяина, отчего его брови устремились вверх, делая его лицо, похожим на встревоженную сову с орлиным носом. – Это Жозе, сын моей кузины, шустрый малый. – Гони его в шею. Кудрявые мальчишки не к добру, поверь, хозяин, как бы тебе не пришлось горько пожалеть…   Если бы только могли, то брови Гастона уползли еще выше от удивления и неожиданности. Хозяин невольно поежился, словно бы его пробил озноб. Что-то странное было в этом посетителе, от него веяло какой-то безнадегой, словно от болотного чудища, но он платил за выпивку и вел себя прилично. – Простите, что, месье? Переспросил кабатчик, но неприятный господин, словно утратив интерес к беседе, снова ушел в себя и не удостоил Гастона ответом. За столиком у окна все было иначе. Господа в тельняшках громко веселились, тиская обсохших дам. – И тогда старый Гийом говорит капитану, мол, хочешь я наймусь на твою посудину и буду выполнять любую работу. Нет, старик, говорит капитан, у меня команда укомплектована. Вот и хорошо, отвечает Гийом, я бы тебе наработал! Раздался дружный хохот. Молодые люди травили всякие морские байки, прерываясь только на тосты с выпивкой и поцелуи. – А чего это такие бравые парни не женаты, а? Жеманно спросила одна из девиц. – Нам морским волкам жены не к чему, морская волна нам подруга, соленый ветер – брат на век, а любовью нас окружат портовые нимфы, как только ступит на землю моряк. Ответил светловолосый парень и впился в губы красавице. – О-о-о, наш Этьен романтик! Хохотали его собутыльники. – Да, мадемуазели, жизнь моряка – это риск, романтика и тяжелый труд. Поэтому мы так любим вино и женщин, берем у жизни все, что она может предложить! – Гарсон! Еще вина! Стукнув могучим кулаком по деревянному столу, крикнул один из гуляк. В зале тут же возник кудрявый паренек, проворно обслуживший стол моряков. Проходя мимо странного господина, сидящего за стойкой паренек на всякий случай ускорился. Но господин, будто утратив к нему интерес, больше не обращал на парня никакого внимания, погрузившись в свои угрюмые мысли. – Дамы, открою вам один секрет, наш пройдоха Клод раньше хотел стать священником! – Да неужели?  – Да, только когда он узнал о том, что нужно будет дать обет безбрачия, то он тут же удрал на первом же корабле, записавшись юнгой, его матушка до сих пор безутешна!  Кабак вновь огласил дружный хохот. Сам рассказчик так смеялся, что свалился с табуретки на пол, чуть не повалив на себя весь стол. – О, боже Кристоф! Какой ты неуклюжий! Кабатчик только вздыхал и качал головой, явно не одобряя поведения молодчиков, но что он мог поделать? Они щедро платили, а из-за дождя ожидать притока посетителей у Гастона не было оснований. – Эх-эх-эх, похоже мы так погрязли во грехе, что господь решил нас утопить в своих слезах. Снова принялся сетовать Гастон, виня непогоду в том, что добропорядочные горожане сидели нынче по домам, не жалуя вниманием его заведение. Вдруг с улицы помимо шума дождя стал доносится какой-то посторонний звук, похожий на металлическое бряцание. По мере его приближения стало понятно, что по мостовой движутся несколько телег. Словно пробуждая сонный город, его улицы огласились медным трубным звуком, заставив жителей высунуться из окон своих квартир. – Внимание, внимание! Слушайте, слушайте, слушайте и не говорите, что не слышали! Только три дня уникальный цирк господина Тераля будет радовать своим волшебным представлением! Фокусники и факиры, акробаты и канатоходцы, карлики – прорицатели и многое другое ждет вас, если поспешите!!! Медленно движущаяся процессия, будто игнорируя унылый и размеренный шум дождя наполняла радостными звуками сонный переулок. Постепенно приближаясь, шум становился сильнее, и вот уже разноцветные телеги катились мимо окон «Сизого носа». – Мерзкие фигляры! Это же надо сколько шума из ничего! Возмущался светловолосый Этьен. Его товарищи согласно кивали. – Ненавижу всяких этих клоунов и фокусников! Единственное, что заслуживает внимание, так их девки, что добровольно машут ножками и раздвигают их, демонстрируя свои таланты! Это прозвучало очень мерзко, но товарищам Этьена его сальное замечание явно пришлось по вкусу, и они противно рассмеялись, отчего молчаливого парня за стойкой явно покоробило. Он как-то нервно вздрогнул и сжал свои огромные кулаки. – Больше всего меня раздражает то, что они облапошивают добропорядочных горожан, выманивая их кровные дублоны. Они же просто обманщики и попрошайки, каждый дурак может корчить рожи, так что за это сразу денег просить? Подумаешь великий труд! Снова вызвав волну одобрения своих собутыльников сказал светловолосый моряк и под одобрительный хохот собрался поднять тост, но не успел. Его порыв был прерван резким гулким ударом кулака о деревянную стойку. В кабаке воцарилось молчание, и все обратили внимание на молчаливого мужика, пьющего в одиночку за стойкой. – Ты что-то имеешь против? Пошатываясь вставая из-за стола, вымолвил Этьен, обращаясь к незнакомцу. –  Кто ты такой, чтобы судить? Ты понятия не имеешь, сколько труда и усилий нужно вложить артисту, чтобы достичь легкости и непринужденности исполнения своих номеров, чтобы такому тупому мужлану, как ты все это казалось безделицей! Холодно ответил мужчина в плаще, все еще сжимая кулаки, но так и не повернувшись. – Да кто ты такой, что встреваешь не в свое дело и обзывать меня тупицей?! Неровной походкой, Этьен продолжил медленно приближаться к стойке. Его собутыльники, тоже встали из-за стола, тем самым выражая готовность поддержать своего приятеля. Оскорбленный молодчик, видимо желающий смыть оскорбление, нанесенное его особе кровью, попытался напасть сзади, на игнорирующего его мужика. Но, не тут-то было, таинственный незнакомец резко повернулся и, ловко отразив атаку, небрежно пнул пьяного молодчика назад, отчего тот попятился и, потеряв равновесие, рухнул на стол, сломав его и учинив жуткий беспорядок. Проститутки подняли визг, а остальные члены компании с готовностью шагнули вперед. – Господа! Господа! Давайте сохранять спокойствие! Бесстрашно встал между двумя противоборствующими сторонами кабатчик. – Господа! Я прошу вас оплатить ущерб и покинуть заведение, я уже послал за жандармом, не усугубляйте положение! Обращаясь к шумной и беспокойной компании назидательно вещал Гастон. Не смотря на свое довольно сухое и тощие строение, у хозяина кабака был уверенный и властный голос, плюс смелости ему было не занимать, и, как ни странно пьяные молодчики, послушавшись его, подобрали свои вещички и, оплатив счет, вместе с двумя птичками, сильно шатаясь удалились прочь, шепча под нос проклятия. Гастон выдохнул. – Браво, месье, я поражен вашей решительностью. – О, ну, что вы, сударь, этот кабак дело моей жизни, я не могу позволить разнести его в хлам, именно это придает мне сил и смелости. Немного смутившись похвалой угрюмого посетителя ответил Гастон. – Какой беспорядок. Простите, месье. Жозе! Принеся извинения теперь своему единственному посетителю и щелчком пальцев позвав помощника, Гастон тут же поспешил устранить беспорядок. Посетитель потихоньку допивал свое вино, уже сидя вполоборота, и не сводя глаз с кудрявого мальчишки, чем сильно пугал его. Расплатившись с хозяином, посетитель встал во весь немалый рост, за малым не задевая потолок и молча покинул заведение. По счастью дождь, наконец, закончился и незнакомец медленно брел вниз по мостовой в направлении портовых доков. Из своих домов стали выходить люди, постепенно заполняя пустынные улицы, но незнакомец, как будто их не замечал, пребывая в своих мыслях. Где-то далеко позади стали активнее слышаться звуки, зазывающие на цирковое представление, но человек шел прочь от них, направляясь совсем в другую сторону. Рыжий, взъерошенный парик, добродушная красная улыбка от уха до уха в тон такому же красному круглому носу на белоснежном лице. Пожалуй, это был самый веселый клоун с задорными, смеющимися глазами, которого только видел Луи, и сейчас он глядел на него из зеркала. Месье Бертран подмигнул отражению и улыбнулся, отчего нарисованные красные уголки губ достигли мочек его ушей. Он был уверен и абсолютно спокоен, с нетерпением ожидая своей очереди выхода на арену, желая веселить, радовать и удивлять зрителей. В ожидании и от нечего делать Бертран огляделся. В небольшой, тесной, но по-особому уютной гримерке, освещенной масляными лампами, кроме маленького столика с зеркалом, на котором аккуратно расставлены баночки с разноцветным клоунским гримом и разложенными в идеальном порядке кисточками, для нанесения его на лицо помещалась только вешалка для костюмов и стойка для париков. Его взор мечтательно устремился чуть выше зеркала на большую цирковую афишу, прикрепленную к стенке шатра. Некогда она была подарена Луи самим Жаком Морро, кумиром его детства. В голове сразу всплыли воспоминания, как после своего выступления месье Морро из всего зала выбрал именно Луи и вручил ему памятный трофей со своей подписью. Как же маленький Бертран был тогда горд, и навсегда укрепился в своем желании стать клоуном. Еще будучи ребенком Луи, проваливаясь в свой счастливый сон, видел свой дебют, как он выходит на арену в рыжем парике и ярком костюме, сразу же завораживая публику, ему снилось, как над его шутками до упаду смеется весь зал, а потом, с восторгом и замиранием сердца встречая его акробатические номера и трюки на канате, все охали и ахали, и, что в зале был его отец и месье Жак, и месье Люк, и даже владелец цирка месье Дюпон! И они все им гордились им.  – Браво! Бис! Браво! Луи Бертран! Это настоящий триумф, небывалый успех, арена утопала в цветах. Никогда еще фамилия Бертран не звучала так громко! И месье Морро тоже здесь, он сердечно поздравляет Луи с дебютом, говоря, что ученик превзошел своего кумира. Во время своих грез мальчишка безмятежно улыбался во сне, что-то бубнил и подергивался, заставляя улыбаться и своего отца.    На улице постепенно темнело, когда высокий господин в широкополой шляпе и плаще достиг портовых доков в надежде устроиться там на ночлег, когда за спиной послышались знакомые голоса. – Ба, кого нам принесло с попутным ветром, господа! Похоже само провидение направило тебя сюда! Вещал, уже знакомый нам, светловолосый молодчик. – Как тесен мир… Пробубнил под нос угрюмый господин, попутно озираясь по сторонам, потому что остальные недавние знакомцы из «Сизого носа» стали его окружать. – Ха, невежа, теперь ты заплатишь за свое нахальство. Господа, давайте посмотрим какого цвета кишки у этого праведника! В руках у всех трех молодчиков блеснула сталь и в следующий момент завязалась потасовка. Если парни в тельняшках надеялись на скорую победу, то они сильно просчитались. Пытаясь ранить незнакомца, они отлетали, словно бы тот был заговоренным, пока один из них не изловчился и не пырнул его ножом в живот. Незнакомец пошатнулся и осел. Шум драки все же привлек внимание, из глубины улицы послышались звуки жандармских свистков. – Жандармы! Бежим! Всполошились молодчики и, оставив незнакомца истекать кровью скрылись в темноте. – Не болтай с набитым ртом, сколько раз тебе говорить! Сердился на сына Андре. Он каждый день благодарил судьбу за то, что у них есть кров и еда. После смерти супруги, Бертран покинул Гавр, в котором свирепствовала дизентерия, спасая сына он пешком направился в сторону столицы. Так бы они шли еще неизвестно сколько времени, если бы их не нагнал цирк господина Дюпона. У одной из телег сломалась ось, и она застряла посреди дороги. – Три тысячи чертей! Проклятая колымага! Громко ругался мускулистый здоровяк, спрыгнув на землю и зло пнул ногой колесо. – Теперь мы тут застряли надолго! Проклятье, ума не приложу, что с этим делать, а до ближайшего поселения еще далеко.  Продолжал сетовать на жизнь мужчина, попутно скрещивая изобретателя телег с шакалами. Остальная процессия тоже остановилась. Из телег повыскакивали люди и вокруг аварии уже собралась целая толпа, бурно обсуждающая проблему.  – Господа, мой папа вам может помочь! Вдруг, откуда не возьмись раздался звонкий детский голосок, и все сразу же обернулись на источник звука. На обочине стоял кудрявый мальчонка со вздернутым кверху носиком в конопушках, огромными синими глазами и длинными, густыми ресницами. – Привет, малыш, ты чей? Поинтересовалась милая белокурая мадмуазель. – О, простите господа, это Луи, мой сын. Убежал вперед, сорванец, насилу догнал. Говорил запыхавшийся мужчина, запылившийся от долгой дороги. – А вы правда сможете починить телегу?   Спросил владелец поврежденной телеги. – Да, месье, мне приходилось иметь с этим дело. Только вам все равно нужно будет остановиться в ближайшей деревне. Тут нужен ремонт посерьезнее… По счастливому для Андре стечению обстоятельств цирку позарез оказался нужен был такой работник, а так как месье Бертран и правда был мастером на все руки и остро нуждался в крове для себя и своего маленького сына, то с радостью согласился выполнять любую работу, просто за еду и крышу над головой. Выражая свою благодарность усердным трудом, Бертран заслужил расположение труппы, да и малыша приняли, как родного. – Месье, вы видели кто на вас напал? Спрашивал жандарм раненного в живот мужчину. Истекающий кровью, молча кивнул. В это время, изрядно запыхавшись вернулся второй жандарм. – Фух, ушли подонки, скрылись в переулках, никого не смог догнать. Что тут у тебя? – У меня тут раненный в живот, видел, кто его пырнул. Нужен лекарь, он истекает кровью. Сказал второй, который остался рядом с жертвой нападения. – Отойдем на минутку. Позвал того напарник на разговор. – Ты узнал, что это за господин? – Он ничего не говорит, может немой? – Час от часу не легче… Как думаешь, пострадавший выживет? – Трудно сказать, нужно послать за лекарем, у него серьезное ранение в живот, и он истекает кровью. – А вдруг он бродяга, и что нам с того, что он истечет кровью…  Дела у мистера Дюпона потихоньку шли в гору, и цирковая семья, как и любая другая со временем пополнялась новыми членами. С появлением новых артистов обновилась программа выступлений, появлялись новые номера. Вивьен Прежан была одним из таких приобретений она выступала в экзотическом до сих пор жанре вольтижировки. Это было необычное представление, которое зрители охотно смотрели и восхищались умением этой хрупкой девушки. Многие молодые люди в труппе Дюпона вздыхали по новенькой красавице, но она отдавала предпочтение кудрявому парню с ангельским лицом и огромными ресницами, чем очень огорчила прочих воздыхателей. «Неужели это все и мои часы сочтены, – потихоньку слабея от потери крови, думал незнакомец, – Неужели мне уготован прям уж такой бесславный конец, истечь кровью в портовых доках, а ведь я только лишь хотел скоротать ночь» … – Месье, месье, очнитесь! Держитесь, месье, мы послали за лекарем. Прижмите рану, вот так, помощь близко. Говорил жандарм, наклонившись над потерпевшим. Мужчина моргнул глазами в знак того, что понимает. Держаться было все тяжелее. Весь организм пронизывала жуткая боль, от потери крови мутнело сознание и кружилась голова. Несколько раз раненный уже терял сознание, но сердобольный жандарм теребил его, не давая впасть в забытье. – Держитесь, месье, не закрывайте глаза, лекарь живет неподалеку, буквально несколько минут, месье и он будет здесь. «Как странно, абсолютно посторонний человек печется о моей никчемной жизни, что ему с того, ведь все, чем я смогу ему отплатить это пара медяков, оставшиеся у меня в карманах… И все-таки не хочется умирать», – стараясь не впадать в забытье думал истекающий кровью незнакомец. Вдруг его скрутил резкий и невыносимый спазм боли, заставивший округлиться его глаза. – Ар-р-р, да будь ты проклят, Луи Бертран!