Личная жизнь моего мужа

4.

Я возвращалась  домой и вспоминала об одной уже довольно давней истории. Тогда я была еще счастливая жена и ни о каких изменах мужа мне даже и пригрезиться не могло, так у нас по всем направлениям все было замечательно. Я шла по улице и вдруг заметила супруга своей подруги, не самой закадычной, но достаточно  близкой. Он шел в обнимку с женщиной, и эта женщина была не моя подруга. Сомнений в этом не было никаких, как и в том, какие отношения связывали эту парочку. Его рука по-хозяйски  возлежала на ее…  Впрочем, какая разница, где и чьи руки лежат, когда и так все предельно понятно.

Несколько минут я следовала за парочкой, потом вдруг резко остановилась. Меня поразила мысль о том, что я  попала в сложное положение. Оно заключалось в том, что  я не представляла, как должна поступить. Возникало сразу несколько неразрешимых вопросов. Вопрос первый: является ли моим долгом и священной обязанностью поведать подруге об увиденном? Вопрос второй: что лучше для нее, рассказать об измене мужа или промолчать? Вопрос третий:  как я должна отныне вести себя с подругой,  с ее мужем: а) если все сообщу, б) если ничего не скажу? 

Эти вопросы мучили меня ни один день, но я так и не нашла ни одного приемлемого решения. Я, в самом деле, не знала, какой вариант  лучше, какой из них следует избрать.  Я отыскала другой выход, самый что ни на есть радикальный, перестала общаться с подругой. Она ничего не понимала, по-прежнему звонила, приглашала в гости в свою хлебосольную семью, я же отказывалась от общения под любыми благовидными предлогами. В конце концов, она поняла, что по каким-то неведомым причинам я не желаю поддерживать с ней больше отношений. И наши контакты прервались. Я потеряла подругу, хотя в качестве компенсации приобрела, если не полное, то частичное душевное спокойствие.

Но сейчас мне вдруг сильно захотелось поговорить с кем-нибудь на эту тему. Желание было таким острым, что я даже припарковала машину к тротуару.  Я поняла, кто будет моим собеседником, точнее, собеседницей. И хотя мы раньше не обсуждали подобные  щекотливые вопросы, мне вдруг показалось, что именно она может сказать мне что-то полезное. Хотя никаких причин так думать, у меня не было, это была интуиция.

Познакомились мы  Эммануэль Кобарер лет пять назад и почти сразу же прониклись взаимной симпатией. У ее мужа в нашей стране  был довольно крупный бизнес, она же работала у него в компании финансовым директором. Правда, как она мне призналась, главным ее призванием  являлось воспитание троих детей. Француженка живо и искренне интересовалась нашей действительностью, причем, не столько разными туристическими достопримечательностями, а  внутренней жизнью людей. И я согласилась стать для своей новой знакомой гидом по е лабиринтам и канализационным стокам нашей могучей державы.

Не буду утомлять повествованием, как складывалась наша дружба, скажу только, что складывалась она превосходно. Мы не стали закадычными подругами из цикла не разлей вода, но между нами возникла прочная, хотя и невидимая связь. У нас завелся обычай раз в неделю звонить друг друга после рабочего дня и выпивать в кафе чашечку кофе. И сейчас я решила воспользоваться такой счастливой возможностью.

Как я  и ожидала,  Эммануэль радостно откликнулась на мое приглашение. И уже через полчаса мы сидели в кафе, а из чашек поднимался ароматный дымок хорошего кофе.

 Эммануэль уже много лет жила в России и говорила на нашем наречии бегло и правильно. Но как истинная француженка  она красиво грассировала, что придавало ее речи неотразимый шарм. Для простоты изложения я не стану в прямой речи подчеркивать эту ее  характерную черту, но вам рекомендую для придания большего аромата беседы представлять эту особенность выходящих из ее уст слов. Так же хочу попросить у вас разрешение опустить часть нашей беседы, которая не относится к  теме моего повествования. Сами понимаете, когда встречаются две дамы, их разговор начинается с такой ерунды,  что нормальные люди это просто  слышать не могут. Хотя с другой стороны, много ли вы видели нормальных людей. Не прошу у вас ответа на мой вопрос, сами понимаете, он чисто риторический.

Итак, примерно через минут двадцать или час – точно время я не засекала, я приступила к теме, ради которой и оказалась в этом прелестном заведении. Разумеется, у меня не хватило решимости честно заявить, что все это относится лично ко мне, поэтому пришлось срочно изобрести мифическую подругу.

 - Эммануэль, - внешне безразлично протянула я, мешая ложкой в кофе, где давно растворился сахар, - одна моя близкая подруга недавно столкнулась с одной серьезной семейной проблемой. Ей стало неожиданно известно, что ее муж изменяет.  - Я подняла голову, дабы посмотреть реакцию моей собеседницы. Она слушала внимательно и, как мне показалось сочувственно. Разумеется, она догадывалась о ком идет речь, но я этому была даже рада. Хотя делать подобные признания не самое приятное в мире занятие, конечно, если ты не мазохист с многолетним стажем и большим послужным списком. А я им никогда не была. Правда  с некоторых пор у меня появились шансы им стать.

- И что беспокоит твою  подругу? – поинтересовалась Эммануэль. (Прошу не забывать о грассировании).

-  Она столкнулась с ситуацией, что не знает, как отнестись к измене. А значит и как поступать? Более того, она призналась мне по секрету,  что вообще не знает, а что такое измена, хотя думает об этом все время с тех пор, как узнала о ней. Есть пары, где кто-то изменяет, а они живут счастливо, а есть пары, где вроде бы все верны друг другу, а жизнь такая, что хоть стреляйся.  К тому же по ряду причин, она не может уйти от мужа, а раз так, как жить? Понимаешь, как ей трудно?

- Понимаю, у меня тоже были с этим проблемы. У меня это  второй брак. И это меня сильно угнетает.

- Извини,  Эммануэль, не совсем тебя понимаю. Насколько я знаю, ты счастлива с мужем.

- Счастлива, как же иначе. Но все не так просто, как кажется.

- Может, я вторгаюсь туда, куда мне не положено.

 Эммануэль вдруг улыбается.

- Кто знает, куда положено вторгаться, а куда нет. Мы никогда  с тобой не говорили на эти темы, но раз уж разговор зашел, самое время тебе кое-что порассказать. Я из очень правоверной католической семьи.  Мой родной дядя – брат моего отца был епископом, одним из первых иерархов французской католической церкви. И  много раз общался с Римским папой. И отец и мать считали себя верными католиками, и меня воспитывали в этом духе. Можно сказать, что я впитала в себя католицизм с материнским молоком. И для меня его  постулаты остаются неизменными. Я рано вышла замуж, можно сказать, по страстной любви. И была очень счастлива, я жила с мыслью, что моя судьба по воли Господа уже свершилась. И остается лишь последовательно идти по предначертанному пути. Но однажды мне стало известно, что муж мне изменяет. Это стало страшным потрясением. Но меня мучила не только измена   данного мне Богом человека, я не представляла, как поступить. В нашей семье всегда отрицатели развод, он считался абсолютно недопустимым. И это было и моим убеждением.  Но с другой стороны жить с мужем, который тебе не верен, тоже противоречило учению церкви. По крайней мере, как я его понимала.

- Как же ты вышла из ситуации?

- Мои мучения продолжались долго, я ненавидела мужа, но при этом отдавалась ему. Ведь я же в церкви обещала принадлежать ему душой и телом.

- А что же супруг?

- Он прекрасно понимал мое состояние, знал все о моих взглядах. И беззастенчиво пользовался  этим. И вел себя,  как хотел; если сначала он скрывал свои похождения, то потом перестал. Моим мучениям, казалось, не будет  предела. -  Эммануэль замолчала.

- Я тебя взволновала, заставив вспоминать все это. Прости.

- Ничего страшного, иногда это полезно. А то я стала кое-что забывать.

- Но чем же все кончилось, как вышла из положения?

- Я – никак. Это Бог мне помог, хотя такое говорить и не очень благочестиво.  Мой муж любил гонять на мотоцикле, и однажды разбился. Его привезли  в больницу в ужасном состоянии. Я бросилась туда. И молила Господа  спасти его, даровать ему жизнь. Но Он рассудил по-своему. И муж умер. 

- Что было потом?

- Через несколько лет я встретила  Роже. Дальше ты в целом знаешь. Он, как и я, придерживается таких же ортодоксальных взглядов. И  для  меня в нашем браке это самое главное. Второй раз измену я не переживу. Только не знаю, что буду делать. – Эммануэль на секунду замолчала. – Знаешь, Мария, я иногда сожалею, что церковь осуждает самоубийство, а оно всегда выход. Как видишь, мой опыт и мой взгляды на этот предмет вряд ли помогут твоей подруге. Я никогда не приму измену ни в каком ее проявлении. Правильно это или не правильно, это другой вопрос, но уж так я воспитана. И такой останусь до конца жизни.   При этом я совсем не осуждаю, когда другие люди ведут себя по-другому, но для меня  это неприемлемо. -   Эммануэль пристально посмотрела на меня. – Я тебя огорчила?

- Нет, - ответила я не совсем искреннее. Скажите, а что еще я могла сказать. Разве то, что все-таки хорошо, что я не католичка и что среди моих знакомых не числится папа Римский.