Восхождение из глубин

Глава 46

На следующее утро Сайлас проснулся от пронизывающего ветра. Притянув одеяло поближе, он схватил топор с прикроватной тумбочки и с тревогой оглядел полутемную комнату, сквозь толстые шторы пробивался слабый солнечный свет. Он ничего не слышал, кроме дуновения ветра и пения птиц.

Хотя в комнате стоял странный запах, он не мог точно определить его, и его отвлекла дрожь тени от его покоящихся доспехов. Его мускулы сжались, а затем расслабились, когда он понял, что это просто развевались занавески. Затем его мозг пришел в порядок, и он раздраженно вздохнул: слабый запах, витающий в комнате, принадлежал Бандиту…

Проклиная проклятую птицу, он задавался вопросом, как она вообще проникла внутрь; он обязательно закрывал окна на ночь. Встав с кровати, он пересек комнату, задернул шторы и сразу заметил грубые, но точные следы от разрывов вокруг оконного замка. Сова не только сломалась, но и не услышала ни звука. Как?

Проходя по комнате, он попытался найти Бандита, но, как он и подозревал, совы уже давно не было. Обнюхав комнату, как ищейка, он мог догадаться, что произошло, так как его запах был сильнее всего по покрывалам кровати: он, вероятно, наблюдал, как он спал, как это было вуайеристически, прежде чем ускользнуть.

Проклиная птицу еще раз, затем в третий раз на удачу, он закрыл окно, как мог, и приготовился к новому дню. Вскоре после этого он снова уехал, чтобы совершить поездку по городу, голодный по уличной еде. Он сразу заметил редгарда, следовавшего за ним на пару десятков шагов назад, но действовал, не осознавая этого факта: он решил, что это как-то связано с тем, что он мэр соседнего поселения и все такое. Кроме того, он сомневался, что сможет опровергнуть этого человека, учитывая его незнание планировки Нью-Дерби.

К счастью, он как раз успел увидеть открывшийся гравер. Охранники, стоявшие у входа, нахмурились, когда он вошел и следил за его передвижениями со своих постов.

"Ты прав, парень?" - сказал хозяин, не глядя, теребя прилавок. Изможденный и скинхед, мужчина имел различные татуировки, пронизывающие его голую кожу, с проколами в носу и ушах. Наиболее заметно то, что его глаза и нос были затемнены, а его губы и щеки были покрыты татуировкой в виде зубов, что придавало его голове внешний вид черепа. Хотя у него была значительная аура, Сайлас не чувствовал опасности от нее, в отличие от того, что он чувствовал от редгардов. "Что это будет тогда?"

"Что ты можешь сделать?" - спросил Сайлас.

«Все, что связано с твоими качествами, такими как сила, ловкость, телосложение - все это. Если у вас есть что-то более конкретное, я могу попробовать свои силы в создании руны: на днях я помог девушке улучшить ее контроль и выстрелить молнии из кончиков пальцев », - сказал скинхед.

«А как насчет обучения?» - спросил Сайлас, холодно поймав взгляд скинхеда.

«Ты не считаешь меня мастером гравюры - для этого нужно много восприятия, парень, безумно много».

Сайлас решил, что оценка исходила от его ауры. Хотя он был менее чувствителен к нему после того, как он постоянно окружал его, не было никаких сомнений в том, что это показало изрядную долю насилия. «У меня восприятие 53. Во время урока у меня был выбор Кузнеца рун, но вместо этого я выбрал другой класс», - объяснил он.

Глаза скинхеда заблестели, высветив татуированные темные пятна вокруг них. Он протянул руку. - Значит, хорошо встретили. Я Скалли. Он крепко пожал Сайласу руку, когда дуэлянт представился. «Прошло много времени с тех пор, как я встретил другого с высоким восприятием: все они хотят научиться гравировать руны, но ни один из них не хочет сбрасывать свои очки в бесполезный атрибут», - сказал он, цитируя пальцы. «Итак, ты много знаешь о рунах?»

«Система подарила мне набор для гравировки во время обучения. На нем была руна, - ответил Сайлас, стягивая сапог и подпирая его о стойку. Он указал на гравюру на щедрой груди мужчины: «Это добавляет три очка к моему телосложению, а Система позволяет получить максимум девять очков, если я ношу несколько его копий».

Скулли кивнул: «Вот так: три любых руны, больше ни одного, а Система игнорирует все остальное. Но у вас может быть несколько рун одновременно, если они влияют на разные вещи ». Окунувшись под столешницу, он достал книгу, пролистывая страницы, показывая свои руны. «Тебе посчастливилось получить руну от Системы: мне пришлось открыть все это самому. Я обнаружил, что форма руны не так важна, как ваши мысли во время гравировки. На каждой из его страниц было представлено несколько вариаций рун.

«Я тоже так думал, - сказал Сайлас, - но когда я попытался создать новые руны, я не смог замкнуть цепи. Как я мог представить себе силу, представьте, что я толкаю и тяну, и я чувствую, что руна близка к завершению, но затем она разрушается. Цепь маны просто откажется завершиться ».

Скалли в хорошем настроении усмехнулся. «Хотя я сказал, что форма не так важна, как ваши мысли, это не значит, что форма незначительна. Я полагаю, что вам мешает, так это то, что ваши руки не знают, что рисовать: вы можете думать о силе сколько угодно, но если вы не можете создать с ее помощью достойный образ, руна не прилипнет - нет двух вариантов. . Вот где мне повезло, ведь до Апокалипсиса я работал татуировщиком ».

- Тогда не могли бы вы выгравировать на моем гамбезоне руны для четырех других атрибутов? Я постараюсь узнать их оттуда, - попросил Сайлас.

«Конечно, парень. Это будет 2000 кредитов. Мне понадобится полчаса, чтобы завершить его, а после этого их хватит на пять дней, - сказал Скалли.

Сайлас заплатил это достаточно легко - хотя для других это могло быть неоправданно дорого, на его личном счете было около десяти тысяч кредитов от всех его убийств.

Кузнец рун сразу приступил к работе, позволив Сайласу наблюдать, как он мастерски гравирует гамбезон. В общем, это оказался бесценный опыт, и он пообещал вернуться, как только научится воссоздавать простые руны.

К этому времени солнце осветило небо, и Сайлас решил, что быстро завершит покупки в более популярных киосках, прежде чем наступит час пик. Таким образом, он покупал несколько мазей, которые, как утверждается, значительно сокращали время заживления, когда он видел, что кто-то проходит мимо. впереди кого-то, кого он знал.

Последовала пауза, когда уродливый зверь внутри него повернул голову и не позволил ему крикнуть. Ему пришлось закрыть глаза и сделать успокаивающий вдох, прежде чем он снова обрел голос. "Оливия."

Она в испуге повернулась, ее глаза были влажными. Хотя она не была образцом здоровья, пока он ее знал, сейчас она выглядела еще хуже: ее темные волосы казались соломенными, ее изможденное лицо было покрыто легким слоем пыли, а аура тонкая и почти не существовала. Она не улыбнулась, увидев Сайласа, во всяком случае, желая худшего.

Он сглотнул ее реакцию, но, тем не менее, сохранил самообладание. «Это я, Сайлас».

Медленно, мучительно медленно на ее лице появилось узнавание: глаза расширились, а черты лица смягчились. «Сайлас», - сказала она, словно пробуя его имя на вкус и находя его расплывчатым.

"Как дела?" - спросил он, убирая мази в свой рюкзак. Хотя он изо всех сил старался скрыть это, ему было трудно говорить с ней, как будто густой туман окутал его мысли и затруднял их повторение. С другой стороны, он не думал, что любой из разговоров, которые он будет вести с людьми из своего прошлого, будет легким, особенно с его братьями и сестрами.

«Сайлас», - повторила она, и он сразу понял, что что-то не так. Ее глаза остекленели, и он увидел слезы, стекающие по их краям, ее ноги подкашивались под ней. Он бросился и поймал ее, прежде чем она упала. Она дрожала в его руках, ее тело было пугающе холодным.

Когда он проверил ее состояние, один из редгардов подошел и бросил на него язвительный взгляд. «Передайте ее сюда - у нее есть работа».

Сайлас покачал головой, не поднимая глаз. "Работа? Я так не думаю ».

«Она чертова ш***а, которую я заказал на час - ей лучше прекратить играть и, черт возьми, приступить к работе, прежде чем…»

"До?" - спросил Сайлас. Он обернулся и впился взглядом в редгарда. Слышать, что этот мужчина, полная ш***а, так ядовито не ужалил, в конце концов, они пережили улицы по-другому: он с его мелкими кражами, она с ее телом. Однако по настоянию мужчины он почувствовал, как внутри него поднимается ледяная ярость. Заметив, что к ним шагают несколько редгардов, он охладил его гнев, но ненамного.

«Прежде чем я ударю тебе лицо, ты, маленький хуесос», - сказал мужчина, и его рябое лицо вспыхнуло, как злая сыпь. Один из его товарищей прибыл и нахмурился, глядя на сцену.

Открыв рот, чтобы фыркнуть, Сайлас затем закрыл его и сжал челюсть, когда его мускулы сжались, готовые к прыжку. Он почувствовал, как Оливия тянет его за руку, вероятно, приказывая ему отступить, но он больше не был уличной крысой. Он повернулся к другому охраннику: «Скажи своему другу, чтобы он пошел на хуй».

Прежде чем кто-либо успел ответить, рябый редгард сделал выпад, его кулак метнулся вперед, как разъяренная комета.

Сайлас оттолкнул Оливию и отошел в сторону, размахивая кулаком. Затем, когда мужчина споткнулся после неудачного удара, Сайлас злобно ударил его коленом по лицу и отбросил назад. Прежде чем битва могла развиться дальше, другой редгард схватил своего товарища и оттащил его назад. "Достаточно."

- Мой долбаный нос, - сказал рябой красногвардеец, и по его пальцам медленно текла струйка крови. "Больной…"

«Вы ничего не сделаете! Иди намочить свой член с другой шлюхой, если ты так подкреплен, - фактически, заметил Сайлас, прервал третий редгард, тот самый, который следил за ним все это время.

Реакция рябого редгарда была потеряна в последовавшем шуме, когда несколько других охранников приблизились к суматохе. Ярлык Сайласа закричал сквозь хаос: «Отвезите его и девушку в отель Морель». Он, должно быть, обладал высоким статусом, поскольку другие быстро действовали по его приказу.

Через несколько минут Сайлас вернулся в свой гостиничный номер, а Оливия сгорбилась на полу и тихо рыдала. В конце концов она успокоилась и успокоилась так основательно, что это обеспокоило его. "Ты в порядке?"

Это заняло несколько секунд, но она подняла глаза и кивнула, ее слезы смешались с грязью на ее лице: она выглядела ужасно. Он задавался вопросом, думали ли о нем Энгус и Миа то же самое в уроке, просто о грязной уличной крысе, и все же они все же помогли ему.

«Вы должны вымыть посуду - там душ. Я пойду за едой. По правде говоря, ему нужно было немного побыть одному. Увидев ее, он вызвал в нем несколько чувств, но очень мало положительных, а инцидент с редгардом обнажил его чувства.

Он вернулся через полчаса с гамбургерами и чипсами. Она лежала на его кровати в халате, свободно свисающем с плеч, а темные волосы были связаны. Ее кожа была чистой и красной, притягивая его взгляд к ее выступающему подбородку, впалым щекам и высоким ключицам: она была похожа на скелет, покрытый тонким слоем воска.

Она повернулась к нему своими темными, широко раскрытыми глазами, и он запнулся на шаг, но только один, прежде чем он передал ей еду. Она взяла их в свои костлявые руки, и он увидел крошечные шрамы, пересекающие ее руки до уродливого пурпурного синяка, когда он толкнул ее.

«Мне пора», - сказала она, опустив голову.

«Ты действительно не должен», - ответил он, не теряя ни секунды. «Ты выглядишь ужасно, как будто вот-вот рухнешь».

«У меня будут проблемы», - сказала она, и слезы снова текли по краям ее глаз. «Только беда».

Он съежился от нее - он не выдержал еще одного приступа ее слез. Затем он остановился в момент самоанализа и сжал кулаки в гневе, в гневе на нее и в гневе на себя. «Я могу справиться с неприятностями», - в конце концов ответил он. К счастью, это остановило ее протесты, и она начала грызть свою еду, отводя взгляд от него.

Ели молча.