Меня продолжало трясти… от понимания, что мне отсюда не выйти еще неделю. Я не могла поверить, что это все еще продолжает происходить со мной. Господи! Неделю. Митя уехал с мамой в больницу, и они без денег. Без копейки. Из-за меня. Из-за моей глупости… Но от мысли, что должна была уступить Огинскому, внутри все сжалось в камень. Вопль протеста вибрировал внутри, дрожал и то повышал тональность, то понижал. Мне хотелось орать и бить кулаками в стены. Разве в наше время кто-то может насильно удерживать где-то человека? Меня никогда не наказывали даже в детстве, и я была в шоке. В каком-то ступоре и панической ярости. Меня от нее лихорадило или лихорадило на самом деле, я не могла понять. Но зуб на зуб не попадал уже несколько часов.
Я не плакала. Слезы уже высохли, я лишь металась по комна
