Тигр спускается в долину

Глава 14

     Утром, придя на работу, я первым делом попросил пригласить ко мне начальника отдела безопасности.  Он сидел напротив меня, ожидая, что я стану говорить,  я же думал о том,  могу ли я доверять этому человеку. Теперь от него будет зависеть весьма много.

     - Борис Георгиевич, помнится,  что в первую нашу встречу вы говорили о необходимости охраны для меня. Так вот этот момент настал. Сейчас надо позаботиться о моей безопасности.

     - Вам кто-то угрожает?

     - Да, угрожает.

     - Можно узнать, кто?

     Он в самом деле не знает или прикидывается,  подумал я.  И  то  и

другое плохо.

     - Знаете,  их так много, что мне даже трудно, кого из них выбрать

в качестве  наиболее  вероятных кандидатов на роль моего убийцы.  Меня просто надо защищать.

     - Задача понятна. Но как вы представляете свою охрану?

     - Утром на работу, вечером с работы меня должен сопровождать кортеж. И  еще,  мне  понадобятся два сотрудника вашей службы.  Их задача быть рядом со мной все то время,  что я им приказываю.  Но только так, чтобы это  было  бы  незаметно для всех,  иногда даже и для меня.  Это должны быть самые лучшие ваши ребята.  Понимаю,  работа очень тяжелая, не нормированная,  может быть,  даже без выходных. Поэтому их зарплату будет удвоена.  Надеюсь,  что  их  услуги понадобятся мне не на долгий срок. У вас есть такие кандидаты?

     Худолеев не надолго задумался.

     - Пожалуй, есть, это как раз те, кто дежурили у дома Михаила Ильича в ночь его убийства. Они и толковые и хорошо натренированные. Владеют разными видами борьбы, хорошо стреляют.

     - Не исключено,  что их таланты могут пригодиться. Вот что, Борис Георгиевич, вы подумайте об организации моего кортежа, а пока пришлите ко мне этих двух ребят. Я хочу с ними лично поговорить.

     Я внимательно  разглядывал  присланных мне сотрудников.  Худолеев был прав, когда выдавал им характеристики. Эти двое судя по всему были не только весьма сильными и натренированными парнями, что было заметно по их покатым плечам и толстым шеям,  но если судить  по  их  лицам  и вполне смышлеными.  Один был среднего роста, зато другой по-настоящему высоким.

     - Итак,  давайте знакомиться,  - предложил я.  - Меня, я надеюсь, вы знаете.  - По их улыбкам было видно, что они оценили начальственный юмор.

     - Геннадий Хохлов, - представился тот, что был среднего роста.

     - Игорь Сурков, - назвался высокий.

     - Ну вот и познакомились.  Я попросил Бориса Георгиевича  пригласить ко мне самых лучших.  Он,  полагаю,  не случайно выбрал вас,  для  этого у него были все основания.

     Я подумал,  что  в таком важном деле легкая лесть не повредит.  И

увидел, что  мои слова пришлись им по душе.  В самом деле,  кому же не хочется прослыть лучшим!

     - Он сказал, что для нас будет особое задание, - произнес Хохлов.

     Кажется, он в этой паре ведущий, отметил я.

     - Он сказал вам истинную правду. Не знаю только, сказал ли он вам о том,  что  задание будет очень сложным и весьма опасным.  Подумайте, готовы ли к тому,  чтобы рисковать своей жизнью ради другого  человека, то есть  меня.  Если вы откажитесь,  это никак не скажется на работе в нашем банке.

     Они переглянулись и обменялись красноречивыми взглядами.

     - Мы согласны, - от имени обоих снова произнес Хохлов.

     - Тогда  сперва об условиях,  потом о самой работе.  На то время,

что вы будете выполнять это особое задание, ваш оклад удваивается. - Я уловил, как  эта  новость  вызвала у них оживление на лицах.  - Это не все. Если вы хорошо справитесь с заданием, то по его окончанию получите большое вознаграждение.  Заверяю,  оно окажется гораздо больше, чем та цифра, которую вы сейчас мысленно произнесли, - усмехнулся я. - Вам подходят мои предложения?

     - Да, спасибо. - Разумеется, голос снова подал Хохлов. Но на этот раз я решил иметь оба подтверждения. - А что скажете вы? - обратился я к Суркову.

     - Мне это подходит.

     - Отлично! Теперь о работе. Боюсь, что вам придеться на время забыть о  семьях,  возлюбленных,  футболе,  о кружке пива после тяжелого трудового дня и еще о многих других радостях жизни.  Ваша задача стать моей тенью.  Вы будете сопровождать меня в любое время  дня  и  суток, тогда,  когда я вам скажу. Но вы должны находиться не рядом со мной, а где-нибудь в сторонке, чтобы никто бы не смог определить, что вы имеете какое-то отношение ко мне.  Если даже я вас не буду видеть,  то это значит,  что вы работаете по высшему классу. Но при малейшей необходимости  вы должны прийти мне на помощь за считанные минуты,  а то и секунды.  Вот собственно по большому счету и все,  что мне от вас нужно.

И, разумеется, никто не должен знать ничего о вашей миссии. Ее смысл - превратиться в людей-невидимок.  Чуть позже мы  подумаем  о  средствах связи, они  должны быть как традиционными,  так и не традиционными.  И еще один может быть самый важный момент:  об этом вашем задание  никто не должен знать,  включая и вашего начальника и ваших близких. А я его предупрежу, чтобы он не лез бы к вам с расспросами. Если кто-то из вас проговорится,  своего вознаграждения не получит никто из вас.  Это мое условие. Если есть у вас вопрсы, то задавайте.

     - Когда приступаем? - спросил Хохлов.

     - Считайте,  что вы уже приступили. Но пока можете быть свободны. Надеюсь, что в банке мне ничего не угрожает. Но никуда не отлучайтесь.

     Мои новые  телохранители покинули кабинет,  я же только хотел заняться срочными текущими делами,  как секретарша доложила,  что пришли из прокуратуры с ордером на обыск.

     Несмотря на то, что я сам проработал в органах немало лет, до сих пор ко мне по каким-то неведомым причинам не приходила мысль,  что мой враги вполне могут задействовать и этот рычаг давления на меня. Теперь бессмысленно придеться тратить массу времени на то,  чтобы отвечать на бесконечные ми чаще всего дурацкие вопросы оперативников.  И еще неизвестно, чем все это закончится? То, что мою совесть не отягощали никакие тяжкие грехи,  в этом я не сомневался.  С самого первого дня  моей работы  в банке я скрупулезно выполнял все законы,  так как считал это одним из самых эффективных форм самозащиты. Но полной уверенности, что эта мера поможет,  у меня не было.  Если они получили четкую установку найти здесь криминал, они лбы расшибут, а его найдут. А не найдут, сами и его сфабрикуют. Уж я эту публику знаю как никто другой.

     - Пустите их, - приказал я.

     Я отложил все дела и ждал, когда появится в моем кабинете руководитель следственной бригады.  А вдруг какой-нибудь мой старый знакомый или даже подчиненный.  Но прошло не меньше минут пятнадцати прежде чем дверь отворилась.

     На пороге  стоял мой бывший начальник и бывший друг Александр Волобуев. И как я раньше не подумал, что этим человеком мог быть он. Кого, как не его посылать ко мне, ведь никто не знает меня лучше, тот, с кем я проработал бок о боком столько лет.

     - Сколько лет, сколько зим. - Я решил, что слегка насмешливый тон будет наиболее органичным для нашего общения - Какими судьбами?

     - Служебными,  Олег, сугубо служебными. Нам придеться очень серьезно переговорить.

     - Не  думаю,  Саша.  Все  это туфта.  И ты это знаешь лучше меня.

Нам-то что притворяться друг перед другом.  Кто тебе дал команду  меня утопить? Или мне самому назвать имена?

     Мне показалось, что моя стремительная атака привела его в некоторое замешательство. Он явно не ожидал, что я буду стол откровенен.

     - Слушай, Сашок, давай-ка мы с тобой, как встарь, выпьем, - предложил я. - Помнишь, как мы это делали?

     - Я на службе, ты лучше ответь, где...

     - Брось, - прервал я его. Передо мной хоть не играй в легавого. Я же тебя знаю как облупленного. Перед кем-нибудь другим ты можешь строить из себя сурового мента,  но ты же не хочешь меня смешить.  Выпьем, поговорим, как старые друзья. А там посмотрим, что делать дальше.

     Не дожидаясь  его ответной реплики,  я подошел к бару,  достал из него лучший и,  естественно,  супер дорогой,  коньяк, взял две рюмки и вместе с этим соблазнительным хозяйством подошел к Волобуеву.

     - Пойдем со мной в другую комнату,  там нам будет уютней и  никто нам не помешает насладиться жизнью.

     Я пошел вперед,  Волубуев направился за мной. Слава богу, подумал я, раз согласился, значит с ним еще можно вести дела.

     Это была небольшая комната отдыха. расположенная позади кабинета. ее обустраивал еще мой предшественник и там было все, чтобы можно было бы приятно провести время.

     Волобуев с интересом осматривался вокруг.

     - А у тебя здесь весьма недурно,  - заметил он. - Деньги не жалеешь.

     - Это не я,  это Плескачевский.  Я тут ничего не менял. Садись на

диван.

     Волобуев послушно выполнил мою рекомендацию.  Я расположился напротив него после чего разлил коньяк.

     - Выпьем за встречу, Саша. Надеюсь, она будет взаимоприятной.

     - Это навряд ли, - ответил Волобуев, но в его голосе вдруг послы-

шались какие-то странные нотки, то ли грусти, то ли сожаления. Они были едва различимы,  но я их все же уловил. И их наличие я посчитал хорошим признаком.

     - Так что тебя привело ко мне?

     Но прежде чем ответить,  он выпил коньяк и с сожалением посмотрел на опустевший бокал. Я знал, что коньяк он очень любил.

     - К  нам  поступило  информация,  что  через твой банк отмываются преступные деньги.

     - Честно говоря, до твоего анонса ничего об этом не знал. А можно

узнать, чьи же именно деньги?

     - Бригады "речников".

     Я рассмеялся.

     - Это Гуся что ли? Ну насмешил. Ты, зная меня, всерьез можешь верить в эту чушь?

     Волобуев отвел глаза.

     - Я верю полученной информации.

     - А если мне кто-то скажет,  что ты работаешь на ЦРУ, кому я должен верить, тебе или информации?

     - Не говори ерунды,  - буркнул Волобуев, по-прежнему не смотря на меня.

     - Какая к черту ерунда!  Твои гаврики сейчас переворошат мой банк сверху до низу,  И пока вы здесь, мы не сможем работать. А час простоя - это  большие  убытки.  Хотя  я  согласен с тобой, что это пустяки по сравнению с тем, какой пиар устроят все органы массовой информации вашей акции. Представляю огромные заголовки, "Банк "Олимп" на содержание у мафии",  "Банкиры смывают грязь с денег". Ну и дальше все в этом духе.  И что я должен после всего этого делать? Тебе-то наплевать, а каково мне? Ладно, прежде чем продолжить наши прения, давай-ка повторим, - уловил я желание бывшего начальника.

     Волобуев выпил  коньяк и сразу же погрустнел.  Я отлично знал про одну его особенность:  выпивка всегда делала  его  более  откровенным, рождало желание в зависимости от обстановки покаяться в грехах, попросить прощение, посыпать голову пеплом. Что он изберет на этот раз?

     - Тебе, Олег, не выкрутиться, - вдруг сочувственно произнес он. - На тебя поступил заказ.  - Он наклонился ко мне.  - Сам  губернатор... Ничего нельзя сделать.

     - Во-первых, я выкручусь. А во-вторых, сделать можно очень много. Есть закон и никто тебе не посмеет бросить упрек в том,  что ты его не нарушил. Даже если ты вынесешь все до одной бумаги из банка,  никакого криминала все равно не найдешь.  Выполняй  заказ  губернатора.  Только честно. Есть за что сажать, сажай, а коли не за что, так катитесь вы к чертовой матери.

     Последние слова явно пришлись ему не по нраву,  так что  он  даже побагровел.

     - Я тебе посоветовал бы выбирать выражения.

     - А я бы тебе - друзей и союзников.  Сильные мира сего имеют особенность становится слабыми, а то и вообще исчезать неизвестно куда. А друзья с  тобой и в горе и радости.  Глупо служить этим людишкам и наносить вред  твоим близким.

     - А что ты мне можешь предложить,  как  защитить  себя?  Ты  хоть представляешь, дуралей, что против тебя сейчас все. И те и эти. На что надеешься?

     - На многое, На тебя надеюсь, что ты мне поможешь. И не только по старой дружбе,  а  потому что ты не хуже меня знаешь,  на чьей стороне правда. Нельзя же ее постоянно игнорировать, как головную боль.

     Волобуев посмотрел на меня и скривился.

     - Ты и раньше был наивным, а сейчас стал просто блаженным. Тебя в скором времени сотрут в порошок, а ты рассуждаешь о торжестве справедливости. А тебе спасаться надо!

     - Каким же образом?

     Волобуев ответил незамедлительно, и я понял, что эта мысль пришла к нему давно. По крайней мере уж точно не сию минуту.

     - Есть два пути:  либо ты пойдешь с ними на мировую,  покаешься в грехах, попросишь прощения. Либо собираешь манатки и даешь деру. Желательно куда-нибудь по дальше. И на твоем месте я бы никогда не возвращался  сюда.  Есть масса замечательных для жизни мест не то,  что этот насквозь коррумпированный город. Вот один мой знакомый недавно вернулся с острова Бали. Уверяет, что настоящая сказка.

     Наши глаза  встретились,  и я вдруг понял,  ему поручили передать

мне именно это предложение. Саша вещает отнюдь не от своего имени.

     - На Бали? - переспросил я.

     - На Бали, - с затаенной надеждой подтвердил он.

     Все хотят от меня избавиться, вот и он тоже.

     - А если я не поеду на этот твой благословенный Бали?

     - Пожалуй, я пойду посмотрю,  как работают мои ребята. Они хотя и опытные, но проверить никогда не мешает. Может чего подсказать нужно.

     - Иди,  конечно.  Только уж давай на посошок. А то когда еще придеться вместе выпить. Только учти, Сашок, есть поступки, о которых жалеешь всю жизнь.  И вроде бы все ничего,  и деньги есть, и женщины льнут, и начальство ценит. А вот на душе неспокойно, все никак забыть не можешь того, что сделал однажды... Не ошибись.

     Волобуев покрутил в руках бокал с коньяком.  И о чудо -  пить  не стал, а поставил его на стол.

     - Спасибо тебе за коньяк,  он у тебя превосходный. - Не прощаясь. - Он вышел из комнаты.

     Обыск в банке продолжался несколько часов.  Но за это время мы  с Волобуевым не только больше не разговаривали, но и не виделись. Я даже не знал, остался ли он в здание или уехал. Да и не интересовался, мною  владело тягостное чувство. За время нашей совместной службы чего только мы с ним не пережили.  И под обстрел попадали. Я помню, как мужественно он держался в этих случаях, не прятался за чужие спины, а рисковал своей грудью,  в которую в любую секунду мог получить  смертельный заряд. Не  раз и не два он как старший по должности защищал меня перед грозным оком начальства, когда над моей головой сгущались тучи. Он был крестным  отцом моего второго ребенка.  И что теперь осталось от нашей такой крепкой дружбы?  Абсолютно ничего.  Теперь мы по разным сторонам баррикады,  и  хочет  он того или не хочет,  но он получил приказ меня раздавить. И будет выполнять его.

     От горестных  мыслей меня отвлек Облонский.  С утра его не было в банке, он продолжал болеть.  Но увидев его,  я сам не знаю,  почему-то обрадовался.  Скорей всего он тоже рано или поздно меня предаст, но по крайней мере пока он со мной.

     - Что произошло, Олег Владимирович, что ищет тут прокуратура?

     - Ничего страшного,  - стараясь казаться беззаботным, произнес я.

-  Прокуратура  всегда ищет компромат.  Кто-то заказал нас.  Обычная в банковской среде история.  Вряд ли есть смысл удивляться и беспокоиться.

     - Вы  уверены,  что ничего особенного не происходит?  - с большой долей сомнения произнес старший вице-премьер.

     - Не вижу основания для паники,  Леонид Валерьянович.  - Мы абсолютны чисты, налоги уплачены все до копейки, никаких незаконных операций наш банк не производит. Так что как они на нас наехали, так и отъедут. Не с той стороны зашли.

     - А с какой стороны, по вашему мнению, к нам надо заходить, чтобы за что-нибудь зацепиться.

     - А надо нам работать так,  чтобы со всех сторон было бы все чисто. Это наша самая надежная защита.  Гораздо надежней,  чем все службы безопасности вместе взятые. Или вы не согласны?

     - Полностью с вами согласен. Но в любо случае это плохой знак.

     Я беспечно махнул рукой.

     - Не надо быть суеверным и тогда и плохих знаков не будет. Давайте лучше поговорим о делах. Вы обдумали задачку, что я вам подкинул?

     Облонский кивнул головой.

     - Тогда выкладывайте.

     Мой заместитель переменился в лице,  больше на нем не было растерянности, оно было важным и значительным.

     - Олег Владимирович,  прежде чем предложить вам решение,  как  вы говорите, задачки, я хотел бы понять, а какое подлинную цель мы ставим перед собой.

     - Я же объяснил:  мы даем кредит,  а нам нужен абсолютно надежный залог. А с учетом всех попутных обстоятельствах он  должен  гарантировать нам возврат средств при любом развитии событий. Все очень просто, как дважды два, - усмехнулся я.

     - В самом деле,  все просто, - скопировал Облонский на своем лице

мою усмешку. - В таком случае я выскажу предположение. Если я не прав, то вы поправьте меня, а если прав, то ничего не говорите. Зная немного вас, я могу предположить,  что вы хотели бы  не  просто  гарантировать возврат кредита,  но и добиться большего, взять под свой контроль хоть какую-то часть бизнеса комбината.  И когда я выстраивал свой  план,  я исходил из этого допущения.

     Облонский выразительно посмотрел на меня, я столь же выразительно промолчал. Он слегка улыбнулся и продолжил:

     - Я подумал,  что самое ценное имеется на комбинате.  Я не имею в виду оборудование и нечто подобное.  С ним будет много возни и еще неизвестно, сумеем ли мы продать это имущество.  Это не  квартира  и  не дом, не так-то легко найти на все это покупателя.

     Я кивнул головой, выражая тем самым согласие с оратором.

     - На  мой  взгляд самым ценным на предприятии являются экспортные контракты. Именно они нас должны интересовать в первую очередь.

     Я снова,  только еще более энергичней,  кивнул головой, эта мысль мне понравилась.

     - Поэтому  я  пришел  к  заключению,  что настоящим залогом могут стать часть экспортных контрактов примерно на сумму кредитов.  Они отдают нам их в залог,  переводят на обслуживание в наш банк. И в случае задержки с уплатой долга,  мы временно,  пока он не будет погашен, зачисляем эти деньги на свой спецсчет.  И помимо всего прочего  получаем действенный  рычаг  воздействия  на менеджеров комбината.  Как вам мой план?

     - Замечательно! - с энтузиазмом воскликнул я. - Вы попали прямо в яблочко.  Ваша  идея  открывает перед нами весьма широкие перспективы. Даже жалко, почему она пришла в вашу, а не в мою голову.

     - Да, но у идеи  есть один изъян, - заметил Облонский.

     - И какой?

     - Как  заставить  руководство комбината согласиться на наши условия? Это будет сделать крайне сложно.

     Некоторое время я молчал.  Мысли мои двигались медленно и тяжело, как большие глыбы льда сразу  после  вскрытия  ледяного  панциря.  Мне ужасно не  хотелось думать об этом,  но никаких иных способов добиться этой цели я не видел.

     - Я уверен, что мы решим эту проблему, - мрачно сказал я.

     Облонский с интересом посмотрел на меня.

     - Можно узнать,  каким же образом? Я честно говоря, не вижу решения.

     - Когда-нибудь может и узнаете,  но не сейчас.  Это моя забота. Я рад, что не ошибся в вас,  вы придумал отличный  план,  гениальный  до простоты. А я уж воплотить его в жизнь - это уже мои заботы. Вы не возражаете против такого разделения труда?

     - Нисколько.

     Я видел по его лицу, что ему приятна моя похвала. Впрочем, я считал, что он ее заслужил по праву.

     - Что мне теперь делать? - спросил Облонский.

     - Ничего особенного,  заниматься текущими делами, после посещения этих ребят, нужно все привести в порядок. И ждать развития событий. По своему опыту я знаю, как они бесцеремонны.

     Почему-то я был уверен, что развиваться события будут весьма бурно. Уж слишком большие интересы поставлены на кон.  Но об  этом  своем предположение я  ничего ему не стал говорить.  Мавр сделал свое дело и на время может постоять в стороночке.