Потерянный во лжи

1999 - 2 часть

7 января, 1999 год

Рождество. Ходил в храм. Поставил свечки. Помолился. Та­рас ходил на площадь Революции.

-   Мы с Аллой познакомились в Рождество, - сказал Тарас, -на площади Революции. С тех пор каждое Рождество я прихожу на это место в то время, в которое там ее увидел. Я прихожу и жду ее. Я знаю, что она не придет, но я всё равно жду. И сегодня был на месте нашей встречи и ждал ее.

-   Если знаешь, что она не придет, зачем ждать?

-   Я всегда ее ждал. Она всегда опаздывала. А я ее всегда ждал. Сколько же часов в ожиданиях я провел... Сначала ждал, когда придет, потом ее провожал до дома, потом шел на останов­ку и на остановке ждал свой автобус на морозе по сорок минут.

-   Люди, которые опаздывают, ненадежны, им нельзя дове­рять, - сказал я.

-   Может, ты и прав. Меня поражает, что она христианка. Мы с ней ходили в церковь, ставили свечки святым. Набирали святую воду. Но поступает она не по-христиански. У меня в го­лове не укладывается.

-   Ты же атеист - и ходил в церковь ставить свечки?

-   Омар, я ею жил. Ее вера, это моя вера. Когда она сказала, что у нее племянница заболела, я пошел в церковь и поставил свечку за ее здоровье.

-   Это тогда, когда она с племянницей три недели в боль­нице пролежала?

-   Да. Ты, наверно, меня не понимаешь.

-   Тарас, ты же мой друг. Я чувствую твою боль. И хочу тебе помочь.

-   Мне нравится гулять там, где мы гуляли с Аллой. Я про­сто один брожу по тем местам. И сегодня обошел наши места. Купил батон, кормил уток. Зашел в наше кафе, сел именно на наше с Аллой место, выпил кофе. Я ведь раньше вообще не пил кофе. Эту привычку я перенял у нее. Знаешь, когда человека очень любишь, то невольно перенимаешь его привычки. У нас бы могли быть сейчас уже дети. Но она решила, что этому не быть. Почему так всё происходит? Я не могу найти ответ.

15 января, 1999 год

Сдал экзамен по истории. Попался билет «Роль религии в истории». Я отвечал последний, торопиться было не куда, и у нас с истеричкой завязалась дискуссия часа на два.

-    Истребление христиан, - сказал я. - Погибло очень много народа. Люди умирали за свою веру. Если Христа не было, то разве бы было столько убийств? В истории вы можете вспом­нить такое к***********е, которое растянулось бы на тысяче­летия, ради того, чего не было? Значит, Христос был. Люди тогда и сейчас готовы жизнь отдать за веру. За выдумку никто не бу­дет умирать. Значит, люди, которые приняли смерть, - они чув­ствовали свыше, что Христос - это тот, за кого можно умереть.

-    Я не ставлю под сомнение, что Иисус был. Это историче­ский персонаж. Он был.

-    Вы, значит, как историк считаете, что Христос - реальная личность?

-    Да. Сохранились реликвии того события, копье судьбы, частица креста, на котором был распят Христос, Туринская плащаница, дары Волхвов. Да и записи о Христе сохранились.

-    О тех реликвиях, которые вы упомянули, я слышал. А вот записи какие вы имеете в виду?

-    Например, письма Плиния Младшего, в которых он упоми­нает о христианах. По долгу службы он преследовал христиан и очень подробно описывает их жизнь, молитвы, обычаи. Также о христианах упоминает римский историк Корнелий Тацит, кото­рый жил в первом веке. Причем о Христе он упоминает в грубой форме, что свидетельствует о том, что он не последователь Хри­ста, пытавшийся вписать Его как личность в историю. Другой римский историк, Светоний, живший в то же время, упоминает о некоем Христе, возмутителе спокойствия. Иосиф Флавий, жив­ший в первом веке, упоминает об Иоанне Крестителе. В некото­рых документах даже воскрешение Христа описывается. Даже если бы Евангелия не сохранились или не были бы написаны, то мы бы всё равно знали об Иисусе Христе, пусть не как о сыне Божьем, но как об исторической личности, это точно. Удивляет еще то, что в то время не было книгопечатания, все книги писа­лись вручную. Очень много книг тех времен просто до нас не дошли. Например, из ста сорока двух книг Тита Ливия до нашего времени сохранилось лишь тридцать пять. Значит, о Христе бы­ло написано гораздо больше, чем мы сейчас располагаем. Но и те записи, которые до нас дошли, не ставят под сомнение существо­вание Христа. Вопрос в другом. Был ли Он сыном Божьим?

-    Но то, что упоминается в этих документах, которые вы перечислили, Воскрешение Христа, разве это не доказывает, что Он - Сын Божий?

-    Нет. А было ли воскрешение? Мог, например, на кресте Он впасть в транс? Мог. А при таком состоянии пульс не про­щупывается. Все решили, что Он умер, и сняли Его с креста. А потом Он пришел в себя, и все приняли это за воскрешение. Так что воскрешение - это не доказательство наличия Бога. Вер­нее, нет доказательств воскрешения.

-  Доказательства присутствия Бога есть, но не все их ви­дят. Чтобы их увидеть, нужно духовно развиваться. Так же, как если человек хочет познать какие-то тонкости какой-то дея­тельности, физики, химии и т. д., то он должен это изучать. Ес­ли человеку, который никогда не изучал физику, показать рас­четы, которые доказывают какую-то теорему, он ничего не поймет. Но это не значит, что этого нет. Просто человек в меру своего развития этого не видит. Так же и с Богом. Человек мо­жет смотреть на Бога и Его не видеть. А как он Его увидит, если он далек от Него? Его мышление ограничено. Он пытается уви­деть материю и не видит. И не увидит, потому что Бог немате­риален. Христос сказал: «Я с вами во все дни, до скончания ве­ка». Значит, не имеет значения, жил Он две тысячи лет назад или сегодня. Он здесь и сейчас, Он с нами.

В итоге историчка поставила мне четверку. Но самое глав­ное - она решила пойти в храм. Ведь Бога надо искать не в кни­гах по истории, там его увидеть нельзя, не будешь же общаться с Богом, глядя в книгу. А в храм прийти и помолиться можно. Молитва - это и есть общение с Богом.

16 января, 1999 год

Вовка бросил институт. Занялся бизнесом.

-    Сейчас очень хорошие условия для бизнеса, - сказал Во­ва. - После дефолта многие обанкротились, рынок свободен. Я очень хорошо изучил рынок, я знаю, что будет пользоваться спросом в нынешних условиях.

-    Помнишь, как в рассказе О.Генри? - спросил я Вову. - Как один бизнесмен приехал в город, изучил рынок и увидел, что в городе нет ни одного обувного магазина. И он закупил боль­шую партию обуви и открыл в городе обувной магазин. И ни одной пары не смог продать. Там как все ходили босиком, так и продолжали ходить.

-    Помню этот рассказ, - продолжил Вова. - И что он сде­лал? Привез в город репейник и разбросал по улицам. И обувь у него всю раскупили. Спрос создать нельзя, можно создать ус­ловия, которые вызовут спрос. Я изучил условия. Так что мо­жешь за меня не волноваться. У меня всё получится. У меня не может не получиться. У меня семья. Я сделаю всё, чтобы у моей жены с детьми было всё самое лучшее.

Видимо, сильно он любит свою жену. Сначала группу бро­сил ради нее, теперь институт. Дарит ей цветы каждый день. Студент, естественно, позволить себе такое не может, вот и пришлось забросить учебу и заняться более прибыльным делом. Я его понимаю. Парень он толковый, уверен, у него всё получится. И жена у него ничего, симпатичная, внешность мо­дели. Студентка, учится в универе, без прибамбахов, скромная, я даже в этом плане за Вовку рад. Может, он и прав, что между нами и Лерой выбрал ее. Вовка должен быть вдвойне счастлив: мало того, что у нее характер очень хороший, так еще и похожа как две капли воды на Патрисию Каас. Но, будем надеяться, что он женился все-таки не на Патрисии, а на Лере.

18 января, 1999 год

Бывают моменты, когда просто опускаются руки. Ты не понимаешь, что происходит вокруг, ничего не интересно, про­сто существуешь, а не живешь. Сколько кассет мы разослали по студиям, никому это не интересно. Никто не ответил. Люди подсели на попсу. Слушают мусор. Музыка деградирует. Всё больше хороших музыкантов продаются попсе. Какие же мы с Тарасом наивные - думали, мы придем такие красивые, и нас примут. А мы на х**н никому не нужны. Я просто лежал на ди­ване в гараже и смотрел в потолок. Пришел Тарас с пивом.

-   Ничего не получается и никогда не получится, - сказал я.

-   Не кисни, прорвемся. Главное - не останавливаться, - Та­рас протянул мне открытую бутылку пива.

-   Почему ты не хочешь признать, что не получается у нас с музыкой ничего?

-   Потому что это не так. Ты рано сдаешься. Я наши записи отослал Гребенщикову, теперь надо ждать ответа.

-   Мы уже отсылали, ответа не будет.

-   Ему мы еще не отсылали. На этот раз ответ точно будет.

-   Это почему?

-   Потому что на этот раз я отослал правильному человеку.

-   А почему не отослал, допустим, Киркорову? Он что, не­правильный?

-   Киркоров - звизда! Он не будет слушать, а если и будет, то будет думать, сколько на этом можно заработать. А Гребен­щиков будет оценивать саму музыку, нравится или нет. У них совершенно разное восприятие и понимание музыки.

-   У нас записи в ужасном качестве.

-   Это нормально. Это же гаражная запись. В хорошем бу­дет, когда в студии будем писаться.

-   Я думаю, что Гребенщиков получает тысячи таких кассет, у него просто физически нет возможности всё прослушивать. Так что не было смысла кому-то что-то отсылать.

-   Если бы наши предки не обладали бы ярым желанием доказывать собственную значимость в глазах других, цивили­зация стала бы невозможной. Без этой страсти - добиваться целей - мы так бы и остались животными. Знаешь, сколько бы­ло продано кока-колы в первый год ее производства?

-   Сколько?

-   Двадцать пять бутылок. Сейчас это мировой лидер по продажам газированных напитков. Кока-кола продается на миллиарды долларов. А ведь в первый год производства Джон Пембертон, основатель этой компании, мог сдаться. Но он не сдался. А ты сдался. А у нас есть все шансы. Мы наберем новых музыкантов, будем играть, о нас еще услышит мир. У нас есть предназначение свыше.

-   Какое?

-   Освободить людей от ограниченности восприятия и чувств. И наше творчество это сделает.

-   Наверно, тебе лучше без меня освобождать людей от ог­раниченности мышления.

-   У нас с тобой одна жизнь на двоих. Мы вместе изменим этот мир.

-   А если я умру?

-   Умрешь ты, умру и я. Наши судьбы переплетены.

-   Может, тогда не стоит и пыжиться, всё равно же умрем.

-   Стоит, Омар. Стоит. И мы всего добьемся. Мы станем ве­ликими. Вот увидишь.

-   Тарас, откуда в тебе столько оптимизма? Ведь в жизни столько трудностей.

-   Я разрешаю себе мечтать, и это помогает мне жить. И не просто жить. Воображение - это больше, чем жизнь. Воображе­ние - это весь мир, вся вселенная. Воображение правит миром. Та реальность, которую мы наблюдаем - небоскребы, самоле­ты, автоматы - это сначала было чьим-то воображением.

-   Не всегда воображение становится реальностью.

-   Назови мне хоть одну причину, почему у нас не получит­ся стать музыкантами?

-   В музыке всего-то семь нот, но мы и их-то не знаем, - от­ветил я.

-   Маккартни - самый успешный и богатый музыкант мира за всю историю существования музыки. Открою тебе секрет, он тоже не знает нот. Битлз пробились, и мы пробьемся.

-   Я помню, как в первом классе мы обсуждали, почему в ми­ре происходят войны. Все дети говорили, что станут президен­тами и сделают мир лучше. На что учительница ответила: «Пока вы пробиваетесь, вы сами станете такими же». Даже если мы и добьемся чего-то, мы не изменим мир. Мы станем толстыми, жирными дядьками, плюющими на людей сверху. Посмотри, как ведут себя так называемые короли попсы. Налоги не платят, за­то обматерить женщину и и****ь - это пожалуйста.

-   Ты про Фильку, что ли? - засмеялся Тарас.

-   Да дело даже не в нем. Он на самом деле просто винтик в этой системе, шавка, сосущий чупа-чупс. И мне не нужны ника­кие деньги, если ради этого нужно стать ничтожеством.

-   А ты не будь им.

-   Роскошь рождает предателей. Где звенят деньги, совесть молчит. Ты сам незаметно для себя превратишься в дракона.

-   Ты так рассуждаешь, потому что у нас черная полоса идет. Но после черной полосы всегда идет белая. Только надо немного подождать. Не зацикливайся на неудачах. Принимай жизнь такой, какая она есть, со всеми ее достоинствами и не­достатками. У нас есть музыка, ее у нас никто не отнимет, уже хорошо.

-   Я не хочу больше заниматься музыкой, я не хочу ходить в институт, я не хочу пить пиво, я ничего не хочу, - я разбил бу­тылку пива об стену.

-   Жизнь тем и заканчивается, когда человек начинает ни в чем не нуждаться, - крикнул Тарас.

-   Пойми, что никому нет до тебя никакого дела, никто тебя не ждет. Куда ты со своей музыкой подашься?

-   Ты просто ограниченно мыслишь. Открой дверь восприятия, и ты начнешь видеть в правильном свете. Тогда ты увидишь мир во всей его красе.

- А если у мира нет никакой красы?

- Есть, и мы можем её видеть, стоит только захотеть.

-   Этот мир для власти, и это всё, - ответил я. - Людьми движут эмоции и предрассудки, а правит всем гордость и тще­славие. Чудовищная энергия без начала и конца, пожирающая всё на своем пути. Вот это единственная реальность.

-   Это материальная реальность.

-   А какая есть еще?

-   Есть непознанная реальность. Есть длительное отсро­ченное нарушение сознания, ведущее в непознанное. Я живу подсознательно. И это состояние является для меня высшим проявлением жизни и смысла. Остальное всё - хрень. Наполни себя своим новым видением, поверь в великую мудрость бы­тия. Признай в себе меня, ведь я признал всех вас.

-   Мне тяжело понять, что ты говоришь, Тарас.

-   Это не надо понимать. Ты старайся это почувствовать. Не всё можно понять, что можно почувствовать. Самое главное -это чувства. Или люби, или ненавидь, только не оставайся бес­чувственным.

-   Я чувствую боль.

-   Это хорошо. Это лучше, чем вообще ничего не чувство­вать. Наш огромный недостаток в том, что мы отмалчиваемся, не признаемся в том, что действительно у нас на душе, ходим вокруг да около, говорим не то, что есть на самом деле, делаем то, о чем просит мозг, но никак не сердце и не душа, ибо боимся быть непонятыми, боимся, что это односторонне и нужно только нам. И дело не в гордости, не в жажде денег. Дело в страхе. И иногда приходит осознание того, что мы сами себе надоели этим враньем, устаем от тяжести того груза, что ест нас изнутри. И мы перестаем чувствовать. Это приводит к оди­ночеству. Человек остается один. Он перестает жить и начина­ет существовать как овощ. Я тебе предлагаю почувствовать жизнь. Просто скажи себе: «Я счастлив, никто не отнимет у ме­ня желание быть счастливым». Едь, как танк, к своему счастью. И не слушай никого, кто пытается подорвать эту веру в тебе.

Когда-то я говорил что-то подобное Тарасу, когда он впал в депрессию, после дефолта, теперь он мне говорит эти слова: «Надо идти вперед, и всё получится». И я ему верю.