Отчим II

Так мы еще не пробовали

Когда я вышла из ванной и вернулась в спальню, отчим лежал весь в поту. Температура немного спала, и это был хороший знак. Я наполнила небольшой тазик теплой кипяченой водой, взяла самую мягкую губку и стала обмывать покрытое испариной тело отчима. Он лежал спокойно, полузакрыв глаза и тяжело дыша.

Внезапно я вспомнила пах моего босса, чисто выбритый и такой манящий. У меня закружилась голова и на миг потемнело в глазах.

Вдруг мне пришла в голову шаловливая идея, и я спросила мужа:

— А давай я тебя побрею? Хочешь?

— Я сегодня уже брился, — удивленно ответил Сергей Иванович. — Неужели уже успел зарасти?

— Там, где ты брился, там еще не зарос, — я лукаво улыбнулась. — А вот там, где ты никогда не бреешься, там есть что сбрить.

— Ну, ты и выдумщица, Катя!

— Так что, рискнем? Мы так еще не пробовали.

— А ты сумеешь? — с сомнением спросил Сергей Иванович. — Как бы это бритье обрезанием для меня не закончилось.

— А вот сейчас и выясним, сумею или нет. Я почему-то уверена, что это будет замечательно.

— Риск благородное дело, — задумчиво согласился Сергей Иванович.

Я добивала в воду крем для бритья и взбила пышную пену. Потом очень нежно покрыла этой пеной холмик седеющих волос на его лобке. Мой мужчина слегка постанывал, чувствуя щекотание бесчисленных лопающихся мыльных пузырьков. Я тоже обожаю это ощущение. Холмики пены на коже — это как раз то, ради чего следует бриться.

У отчима всегда были очень густые волосы на лобке. На груди и животе волос у него немного. А на спине и в ушах их нет совсем, несмотря на возраст. Это меня очень радует, хотя я вовсе не прочь поработать триммером, когда они появятся. Но я понимаю, что время работает против нас.

Когда Сергей Иванович только-только женился на моей маме, он выглядел совсем молодым, а когда через семь лет мы с ним лишь только приступали к нашим эротическим играм, волосы на его лобке были иссиня-черные и только чуть-чуть пробивалась седина. Тогда мне конечно же казался он слишком взрослым, а сейчас, глядя на фото, я понимаю, как время отыгралось на нем.

Вот и волосы в паху, были когда-то курчавые и жесткие как проволока. Мне нравилось зарываться в них лицом. Сейчас нет. Волосы начали раздражать. Хочется чего-то новенького.

Тем более, сейчас цвет этих волос стал, как говорится, перец с солью, или маренго. Но мне этот цвет тоже очень нравится. Но от волос, все же, нужно избавиться. И сегодня у меня такая вот дикая фантазия - удалить ему заросли. Хочу, чтобы кожа была гладкой. К счастью для Сергея, волосы на лобке — дело наживное. Отрастут, и глазом моргнуть не успеем.

Я принялась с величайшей осторожностью водить бритвой по коже. Работала медленно, ежесекундно ополаскивая бритву. Этот процесс мне очень нравился, и хотелось продлить удовольствие.

Все это время отчим лежал абсолютно неподвижно и наблюдал за моей работой сквозь полуопущенные ресницы.

Куст цвета маренго исчез намного быстрее, чем мне того хотелось. Я вымыла теплой водой лобок и промежность моего любовника (все-таки сложно называть его мужем — он для меня навсегда останется отчимом и любовником) и насухо вытерла мягким полотенцем.

— Так вот вы где прячетесь, Сергей Иванович младший, — нежно сказала я, обращаясь к горячему п****у, окаменевшему от эрекции.

Я наклонилась и поцеловала п***с в самую головку, блестевшую подобно рубину. Отчим издал громкий, полный сладострастия стон и положил руки мне на голову. Я почувствовала исходящий от них жар, и он пронзил меня подобно огненным стрелам.

Я обхватываю бедра отчима, наслаждаясь ощущением тугих, горячих мускулов. Ноги у Сергея Ивановича сильные. Почти как у футболиста. Никакой обвисшей плоти пока нет. Лишь немного расширены вены на икрах и ближе к щиколоткам. Но это ерунда.

Начинаю осторожно облизывать возбужденный п***с. Дразню его языком, делая быстрые движения, как кошка, когда лакает молоко. Какой же он горячий! Небольшая температура придает сексу еще больше страсти. Горячий как вулкан. А внутри, наверное, настоящая лава.

Слегка играю с уздечкой, заставляя мужчину реально нервничать. Обвожу несколько раз вокруг головки, чтобы окончательно довести отчима до изнеможения, и только затем медленно погружаю п***с в глубину своего рта. Быстро облизываю его напряженным языком. 

Острый вкус горячечного секса заполняет мой рот, отчего мои соски так набухают, что в них чувствует электрическое покалывание. Стоны отчима заполняют мои уши. Хорошо, что дети все еще не пришли домой, иначе нам пришлось бы сдерживать себя.

Двигаю языком вверх и вниз все быстрее и заглатывают п***с все глубже с энтузиазмом голодного ротвейлера. Чувствую, как у меня самой между ног все становится скользким от неистового желания.

Крепко сжимаю член губами, неистово дергаю его. Сергей Иванович стонет все громче и начинает дрыгать ногами. Пальцы на его ногах то сжимаются, то разжимаются.

— Давай, Катя, давай! Пожалуйста, Катя! Умоляю тебя, не останавливайся! Глубже, глубже! Глотай его вместе со мной!

Как же мне нравится вкус горячего, как огонь, предэякулята. На этот раз его необычно много (наверное, это связано с гриппом), и вся эта вкуснятина для меня. Для меня одной.

— Катя, ты самый сексуальный врач на свете! — хрипло стонет Сергей Иванович, корчась от наслаждения. — Да, вот так, вот так. Можешь откусить его, мне для тебя ничего не жалко. Сделай чуть больно.

Я слегка прикусываю возбужденную нежную кожу п****а зубами, и отчим взвизгивает от восторга, как мальчишка, которому подарили первый в жизни роскошный велосипед. Из глаз отчима брызжут слезы. Он сразу же выглядит моложе лет на 30.

Сергей Иванович кричит, крепко обвивает меня ногами, его пальцы крепко вцепляются мне в волосы. Так сильно давит, что я с трудом могу дышать. Дико извиваясь, отчим взбрызгивает мне в горло струю раскаленной спермы, и вместе с нею по моему телу пробегают волны неистового электрического оргазма. Блаженство заполняет каждую клеточку моего тела.

— Ну, как тебе лекарство? — слегка отдышавшись, спрашиваю я.

— Ох, Катюша! — слабым голосом отвечает отчим. — Это просто волшебно. По-моему, я никогда так хорошо не кончал.

— Да, неужели, — спрашиваю я, нежась в лучах его восторга, который исходит от него горячими волнами. — Я рада, что тебе полегчало.

— Полегчало? Это не то слово! Я словно заново родился.