6
4638 Words
* * *
Этого поворота событий Тайяна не ожидала.
Женщина смотрела серьезно и внимательно, светло-серые глаза были ясными и теплыми. И девушка решилась.
– Мое имя Тайяна э’Лесс Риккэр, лайри.
– Аэлена. Лара Аэлена Авельен.
– Красивое имя.
– Ваше тоже…
– Оно всего лишь означает, что я – Тайяна, дочь Лесса из рода Риккэр.
– И вы – нархи-ро.
Тайяна кивнула.
– Да.
– Я не часто видела нархи-ро. Говорят, что вы не выходите из Леса.
– Я бы тоже не вышла. Но у меня были причины.
– Какая бы звезда вас ни вела, лайри Тайяна, я рада, что она привела вас под мой кров. Я вам жизнью обязана.
– Я сделала то, что должна была. Мы с Аашей.
– Ааша?
Волчица привстала на передние лапы, прогнулась, потянулась и зевнула, обнажив полный набор белейших зубов.
– Это ваша…
– Волчица.
– Красивая. А можно ее нарисовать?
– На… рисовать?!
Женщина утвердительно кивнула.
– Да. Я немного рисую. Впрочем, это долгий разговор. Вы позволите угостить вас чашечкой травяного взвара с медом? Я боюсь, что не усну после… этого.
Тайяна подумала. Она тоже не уснет после такого, это точно. Да и пробовать не стоит, точно какая-нибудь гадость приснится. А потому предложение скрасить остаток ночи за чашкой взвара показалось ей весьма привлекательным.
– Я буду вам очень признательна, лайри.
– Называйте меня просто Аэлена, Тайяна.
– Благодарю, Аэлена. Тогда я – Тайяна.
– Пойдем?
На кухне было уютно и спокойно. Большой очаг, стол посреди кухни и еще один, у окошка. Вот к нему и направили Тайяну, пока Аэлена умело раздувала огонь и ставила чайник с водой.
– Как у вас ловко получается…
– Я не всегда была лайри.
Аэлена доставала из шкафа плюшки, какие-то сладости, мед, чайничек, отмеряла травы, заливала их водой…
Тайяна смотрела молча. Да, эта женщина не белоручка. Это видно сразу по тому, как она двигается, как действует, как привычно перехватывает тяжелый чайник и заливает траву кипятком.
Тайяна, не удержавшись, взяла ложечку и зачерпнула меда. Слизнула, зажмурилась. На корабле кормили неплохо, но как же девушка скучала без этого… без трав, без свежих овощей и фруктов, без меда… вку-усно…
– Угощайтесь, Яна.
– Простите?
– Ох, это вы меня простите. Я не нарочно, просто сокращение такое удобное…
Тайяна подумала.
– А что, мне нравится. Яна?
– Да…
Тай оставалась позади, в Лесу. А новая жизнь – новое имя.
– Да, мне нравится. Можете называть меня Яна.
– Аэла. Можешь называть меня просто Аэла – и можем перейти на «ты». Все же ты мне жизнь спасла, это ближе, чем кровное родство… иногда.
Тайяна подумала – и кивнула.
Женщины сидели на кухне, молча пили травяной взвар, заедая его медом и сладостями, и ничего не говорили. Не хотелось нарушать это спокойствие. Пусть обманчивое, пусть зыбкое и неверное, но все же – тишина, шум огня в очаге, ровное дыхание волчицы, которая всей тушкой нагло навалилась им на ноги и теперь работала грелкой.
И все же лара Аэлена нарушила молчание.
– А что ты планируешь делать дальше, Яна?
– Не знаю. Деньги у меня есть, на первое время хватит. Сниму комнату, попробую пожить среди людей, может, поищу работу.
– А что вы умеете делать? Нархи-ро? Для нас это редкость…
Тайяна задумалась.
– Я хорошо работаю с животными. Знаю растения, разбираюсь в отварах, в травах… умею готовить, шить, но вряд ли мода нархи-ро схожа с человеческой.
– Мы почти ничего не знаем о нархи-ро.
– Мы стараемся, чтобы о нас не знали.
– Но почему?
– А стоит ли доверять людям?
– Не стоит. Это верно.
– Люди странные и каждый сам по себе. А мы – единый народ. С единой мечтой и целью.
– У нархи-ро есть цель? А какая?
– Обрести крылья.
Аэла широко открыла глаза. Она явно не понимала, о чем идет речь. Тайяна подумала пару минут, а потом встала из-за стола и принялась расшнуровывать плащ. Затем на пол опустилась рубашка – и девушка осталась в одной нагрудной повязке. Повернулась спиной.
– Вот.
– Четырехликий!
Тайяна пожала плечами. Она не видела в своей спине ничего такого странного. Ну да – зародыши крыльев. Выглядит это как два длинных уплотнения, от плеча до пояса. Не горб, нет. Как будто лопатки выперли еще сильнее и растянулись на всю длину спины.
– Это зародыши. У меня они просто не прорезались. Еще рано.
– Рано?
– Зрелость нархи-ро наступает в двадцать пять – тридцать лет.
– А тебе сколько?
– Двадцать два.
– Никогда бы не сказала… ну, лет пятнадцать…
– Мы дольше живем, медленнее стареем, но это в Лесу. Что будет среди людей, я не знаю.
– Полагаю, у тебя была серьезная причина уйти из Леса.
– Бежать. Попросту бежать. Но я считаю, что брак с нелюбимым – это причина уважительная?
Аэлена медленно кивнула.
– Более чем.
– Так вот. У мужчин крылья прорезаются раньше, у нас – позже. Но они не могут поднять нас в воздух. Чего-то не хватает. И никто не знает, что именно заставляло нас летать раньше. Магия? Кровь? Века хранят молчание.
– И никто…
– За все века – никто. Понимаешь, Аэла, некоторые даже не обретают крыльев. Зародыши остаются вот такими, как сейчас, девушка или юноша считаются неполноценными, и мы стараемся не сплетать волос с такими семьями.
– Сплетать…
– Заключать союз.
– Жениться.
– Да.
– Но вы же…
– Они прорежутся, я это точно знаю. Но – и только-то. Мы что-то утратили, что-то очень важное, и перестали быть Крылатыми Хранителями Леса. Теперь мы просто храним его. А это грустно, очень грустно и больно – жить без Неба. Раньше, в те времена, от которых остались только летописи, бескрылые нархи-ро могли вообще броситься со скалы, чтобы Лес забрал их жизнь и дал им искупить вину. И обрести крылья в новой жизни.
– Вину?
– Мы не знаем, в чем провинились. Но это иногда очень больно. Знать, что могло быть иначе, тосковать, мечтать о несбыточном и никогда этого не получить.
– А еще брак с нелюбимым.
– Я бы умерла в нем. Наверное. Или смирилась – и убила себя в себе. Не знаю… не могу сказать лучше.
– Я понимаю. Я тоже думала однажды, что смерть – это лучший выход. Но ты смогла бежать, Яна. Ты обязательно будешь счастлива, может, даже с человеком?
– Мы можем жить с людьми. И даже иметь детей. Но они будут либо нархи-ро, либо чистые люди. Так всегда бывает.
– Тогда у тебя есть шанс на счастье.
– Я верю в это. Очень верю.
Аэла коснулась руки Тайяны, которая оделась и теперь зашнуровывала ворот.
– Могу ли я предложить тебе гостеприимство на первое время?
Девушка задумалась. Да, пока она не нашла себе дом, это решило бы многие ее проблемы. Но…
– Мне бы не хотелось…
– Если ты не желаешь чувствовать себя обязанной, есть простой выход. Я хочу нарисовать ваш с Аашей портрет – и мы будем в расчете. Можешь еще рассказать мне о нархи-ро…
– Только то, что не повредит моему народу.
– А про крылья?
– Это не секрет. Это есть в летописях.
Лайри чуть улыбнулась.
– Яна, поверь, среди людей мало кого интересуют летописи. Так что не спеши рассказывать о своем народе. Люди часто бывают злы и ненавидят тех, кто от них отличается. Нархи-ро, риани, темные… чем ограниченнее человек, тем более он нетерпим.
– У нархи-ро тоже так.
– А давно вы не летаете?
– Более тысячи лет.
– Тогда верь – люди давно забыли, что вы это можете.
Тайяна фыркнула. Над городом занимался рассвет.
– Мне не хотелось бы вас стеснить…
– Поверь, Яна, в этом доме можно разместить два десятка гостей – и потерять их. А в загородном поместье и того больше. Я бы с удовольствием пригласила вас обеих туда, но мне надо еще встретиться с заказчиком.
– Заказчиком? То есть, извини за любопытство, лайри, но ты же…
– Благородная? Не совсем. Мой род – воины. А мне приходилось и портреты за деньги рисовать. Сейчас я могу себе позволить делать это для развлечения или по желанию, – на дне серых глаз плеснулось что-то трудноуловимое, как старая боль. – Сейчас – могу…
Тайяна промолчала. А что тут скажешь?
– Недавно пришло письмо от трайши Диолата. Он хочет, чтобы его портрет нарисовала именно я… – Губы женщины опять дрогнули. – Не хотелось ему отказывать, поэтому, пока муж уехал… О! – На лице женщины мелькнула улыбка. – Яна, ты не согласишься мне помочь?
– В чем?
– Я найму тебя моей хранительницей чести.
– Это как?
Нархи-ро такого не знали. Хранить… честь? Она либо есть, либо ее нет. Как ее сохранишь? Да еще с чужой помощью?
– Когда в знатной семье рождается девочка, родители думают о ее замужестве. И лет в двенадцать нанимают ей хранительницу чести. Это женщина, часто в пожилом возрасте, которая неотлучно находится при подопечной и при вступлении в брак свидетельствует, что девушка невинна и чиста.
Яна от души фыркнула.
– Какие вы странные – люди. Честь – это часть женского тела? Так?
– Очень странные. – В глазах лайри плясали искорки. – Но это работает и когда муж, например, уезжает из города. Тогда хранительница сопровождает повсюду его жену…
– А ваш муж…
– А он мне доверяет. Но я считаю, что так будет лучше.
– Этот трайши…
– В свое время он позволил себе… неподобающее поведение. Дальше поцелуев не зашло, но не по его вине. И да – мне не хотелось бы, чтобы он начал вспоминать старые добрые времена.
– Которые не слишком стары и не выглядят добрыми? – ответом Тайяне стала улыбка, и Яна пожала плечами. – Я помогу, но я ведь не почтенного возраста?
– Но ты – нархи-ро. Это экзотично.
– Диковинка?
– Не в обиду…
Яна ухмыльнулась.
– Верь мне, лара, окажись ты в Лесу – к тебе относились бы так же. Я была готова – и не обижаюсь. Я – странность в мире людей? Так давай обернем это себе на пользу!
Серые глаза встретились с зелеными. Две женщины отлично понимали друг друга, и Яна на миг подумала, что люди не страшные. Может, с некоторыми из них даже удастся подружиться?
В углу тихо рыкнула Ааша, обращая на себя внимание. Яна подбежала и опустилась рядом с ней на колени.
– Ааша, девочка, поможем ларе Аэлене?
Волчица чуть вильнула хвостом. Она не возражала.
* * *
Аэлена смотрела на свою нежданную гостью.
Что тут скажешь? Нархи-ро. Это видно сразу и отчетливо. Иные движения, иная пластика, иные даже черты лица.
Не человек.
Или это заметно ей как художнице?
С виду Тайяна ничем не отличается от обычной девчонки лет пятнадцати. Щуплая фигурка, на голову ниже самой Аэлены, длинные волосы такого интересного оттенка – не каштановые, не темные, а нечто среднее, глаза – карие с прозеленью, и в ней поблескивают золотые крапинки… красиво.
Очень красиво.
Ее можно рисовать в виде духа Леса. В чем-нибудь зеленоватом и воздушном… Аэлена почувствовала знакомый зуд в кончиках пальцев. А хорошо бы!
Но не желание нарисовать нархи-ро подвигло Аэлену на беседу.
Тридцать лет. Ну, чуть больше, но разве это важно? В этом возрасте уже умеют взвешивать последствия и отвечать за свои слова.
Лару Аэлену знакомые недаром считали чуть холодноватым и весьма расчетливым человеком. Многое пережив в юности, она научилась относиться к жизни чуть отстраненно, ставя на первое место свои картины и даже слегка заслоняя ими реальность.
Единственной возможностью выбить ее из равновесия было покушение на ее семью. Вот тут…
О, любого, кто посмел бы сказать хоть единое худое слово о ее родных, Аэлена спокойно переехала бы боевой колесницей. Для верности шестнадцать раз.
А вот сама она…
Нельзя сказать, что Аэлена была ненормальной, но… художники!
Первой ее мыслью после известия о грабителях было: «Мои картины!» Потом – «ДЕТИ!» И только под конец: «А если бы что? Меня же могли убить… оххх!»
И то…
Аэлена отлично знала о своей особенности. Вот к утру до нее все дойдет в лучшем виде – и она начнет трястись и биться в истерике. Наверное. Она как-то плоховато представляла себе этот процесс. А сейчас…
Сейчас перед ней было нечто интересное.
Нархи-ро.
Если нархи-ро и изучали людей, то о людях того же сказать было никак нельзя. Ну, нархи-ро. Живут они себе в Лесу и живут. И пусть живут, главное, чтобы вреда от них не было и к людям не лезли. Что нархи-ро и делали.
Торговали немного с проверенными купцами, делали чудесные настои и ткали ткань. Но – мало. Даже чтобы разбогатеть по-настоящему – мало. Вот и не лезли к ним. Ни к чему.
Внешность?
Почти человеческая, не считая шестипалых рук.
Мышление?
А вот тут крылась загадка. Аэлена отлично осознавала, что их ночной разговор кому-то покажется безумным, но – пусть! Пусть думают что хотят. А ей было интересно. Она понимала, что цепляется сейчас за соломинку, чтобы не думать, не осознавать, что ее могли сегодня у***ь. И это ее тело лежало бы сейчас в доме, и завтра дети наткнулись бы на нее, и муж бы горевал…
Нет!
Об этом думать не надо!
Ни к чему.
Слишком страшно получается.
Она обязана нархи-ро жизнью, Аэлена это понимала. И своей, и, может быть, своих детей, а значит…
Видно было, что девушка испугана и растеряна, что человеческий мир для нее нов и неожидан… ну и почему бы не помочь?
Остальное было придумано больше для того, чтобы Яна не чувствовала себя обузой. Аэлена понимала, что благодарности девушка не примет и деньги не возьмет, но обходные пути тоже не всегда плохи.
Тайяна согласилась пожить у нее какое-то время, вряд ли долгое. Слишком умна девчушка и слишком инициативна, чтобы рассиживаться на чужой шее. Но первые несколько дней, пока не освоится…
А там – кто знает?
У Аэлены не было подруг. Она много переезжала с места на место, потом разбогатела, удачно вышла замуж – это отвращало женщин, а с теми, кто оставался, ей и разговаривать не хотелось.
Может быть, нархи-ро станет ей подругой?
Спасение жизни – удачное начало любых отношений.
* * *
Утро прошло… своеобразно. Лайри Аэла забраковала всю одежду, которая была у девушки, и уговорила Яну, как она выразилась, «поменять стиль».
– Яна, среди людей в таком, как нархи-ро, просто не ходят. Надо что-то броское, подчеркивающее твои достоинства…
– А они у меня есть?
– Конечно. Я же вижу! А ты прячешь грудь, скрываешь талию, да и волосы убираешь так, что не разглядеть. Это неправильно!
– Но я…
– А ты попробуй! К тому же – хранительница чести должна быть одета подобающе…
– Разве?
– Честное слово.
Так что Тайяна теперь щеголяла в ярко-голубой рубашке из какой-то тонкой ткани, черных брюках, тонкую талию стягивал пояс с заклепками, а коса была заплетена каким-то странным способом, так, что казалась в два раза толще. Только сапожки остались прежними – с ними Тайяна расстаться не решилась. Слишком уж удобны.
Красиво?
Да. Только очень непривычно.
Сама лара Аэлена оделась в простое платье темно-синего тона, надела нитку жемчуга и тщательно уложила волосы. Получилось очень строго и со вкусом.
– Не вызывающе?
Тайяна пригляделась.
– Да вроде нет.
Платье было очень простым по крою. Закрытое, с высоким глухим воротом и узкими длинными рукавами, с длинной юбкой, чуть расклешенной внизу… С таким платьем украшением женщины служит ее фигура – и у лайри Аэлы она была на редкость хорошей – для человека. Нархи-ро оценили бы. Невысокая, с тонкой талией и красиво круглящимися грудью и бедрами…
Ансамбль дополнили туфельки в тон платью – и лайри поправила рукав, выпуская наружу изящный брачный браслет.
Яна наблюдала за сборами со странным чувством. Люди были любопытными объектами изучения. И глядя вот так, отстраненно, она бы сказала, что лайри нервничает, старается показать себя с лучшей стороны и в то же время дать понять, что она принадлежит другому.
Что было между ней и этим трайши? Люди – такие сложные существа…
Наконец женщины вышли из дома. Ааша скользила впереди черным облаком пушистой шерсти, привлекая к себе всеобщее внимание. Лара Аэла настояла на том, чтобы повязать волчице на шею хотя бы ленточку. Понятно, что это никак не ограничит свободу хищника, но даст понять стражникам, что это не дикий зверь. Тайяна подумала, спросила Аашу – и та согласилась. Голубая ленточка в черной шерсти, завязанная бантиком, производила потрясающее впечатление.
Люди бледнели, столбенели и провожали компанию ошалелыми взглядами. Лара Аэлена шла как ни в чем не бывало.
– У Диолата есть свой дом в городе. Постоянно он живет в столице, а здесь бывает наездами.
– Надолго?
– Месяц-два. Когда от его дел поднимается слишком большой ветер, он пережидает бурю в глуши, а потом возвращается, будто ничего и не случилось. Впрочем, его здесь давно не было, считай, лет десять.
– И тогда, когда вы с ним встретились впервые?
– Я была молодой и глупой…
– Ты и сейчас молода.
– Но, надеюсь, я чуть поумнела с той поры. Яна… у меня большая просьба. Не оставляй меня ни на минуту. Пожалуйста. У меня любимый и любящий муж, трое детей, замечательная жизнь… я не хочу это разрушить!
– Обещаю. И Ааша тоже обещает. Не думаю, что кто-то сможет остановить – ее.
Волчица дернула ухом в знак согласия. Не остановят, пусть и не рассчитывают. Порвет на тряпки!
Лара Аэлена чуть вздохнула. Боялась? Себя? Неведомого Диолата?
В любом случае Яна решила ей помочь. Так что…
* * *
Увидев трайши Диолата, Яна поняла, что помогать надо! Даже НАДО!
Означенный трайши был хорош. Потрясающе хорош, начиная от высокой мускулистой фигуры и заканчивая золотистыми локонами вьющихся волос, которые красиво спадали на плечи. А лицо?! Тонкий прямой нос, полные чувственные губы, массивный подбородок… подкачал только лоб, слишком низкий, но трайши умело прикрывал его прядями челки.
– Моя дорогая Аэлена!
– Благодарю за приглашение, Диолат. – Лайри являла собой образец ледяной сдержанности.
– Ну зачем же так официально? Можно просто – Алеист, как в старые добрые времена…
– Можно. Но не стоит. – Лайри выглядела абсолютно спокойной, но Ааша взъерошила шерсть на затылке и предвкушающе смотрела на ногу трайши. Так что Аэла явно нервничала. – Перейдем к делу?
– Неужели ты даже не позволишь угостить тебя чашечкой ланти? Совсем небольшой…
– Благодарю, мне не хочется. Итак, трайши, вы желали получить свой портрет?
– Да, разумеется. И я не могу представить себе другого художника. Твоя слава, Аэла, долетела до столицы, ты знаменита, ради тебя в эту дыру приезжал даже Лишанор…
– Ближе к делу, трайши.
– К делу… о да. Неужели тебе нужна охрана в моем доме?
– Мне не нужна охрана. Но Яна – моя подруга. – Аэла пожала плечами.
– Яна? Странное имя… нархи-ро? Как интересно… Аэла, ты так оригинальна…
– Ну что вы, трайши, вы мне льстите. Куда мне до вас, – в голосе женщины проскользнул металл.
Диолат обратил свое внимание на Тайяну.
– А вы, милая Яна? Может быть, ланти? Или травяной отвар? Вина не предлагаю…
– Благодарю, но вынуждена отказаться.
– А это ваше… животное?
Ааша рыкнула. Трайши чуть побледнел. Яна улыбнулась.
– Извините. Она не любит, когда ее так называют.
– А как же ее имя?
– Полагаю, трайши, что мы здесь собрались не для обсуждения имени моей волчицы? – показала зубы Яна. Ааша поддержала ее глухим утробным рыком, и трайши счел за лучшее переключиться на первую жертву.
– Итак, Аэла, мне нужны несколько портретов. Один – большой парадный. И несколько миниатюр, разумеется, в хорошем исполнении. Ты можешь это сделать?
Аэла пожала плечами.
– Могу. Но мне придется приходить несколько раз. Работа над портретом займет больше десяти дней, а миниатюры я уже напишу с него…
– Как пожелаешь. Итак, если мы будем видеться каждый день, начиная с сегодняшнего, в десять утра, часа на два-три, до обеда?
– Хорошо.
– Буду рад видеть тебя…
Произнесено это было так многообещающе, что Яна поморщилась. То ли мужчина считает себя неотразимым, то ли желает произвести впечатление…
Лара Аэлена доиграла до конца, а на улице вцепилась Тайяне в руку.
– Ох, Яна…
– Пошли. Нам надо где-нибудь посидеть…
Тайяна почти силой утащила женщину в парк и усадила на скамеечку. Хорошо бы еще воды, да где ж ее взять? Пришлось ограничиться растиранием ледяных запястьев лайри.
Прошло не меньше пятнадцати минут, прежде чем Аэла пришла в себя.
– Спасибо, Яна.
– Не за что. Он плохо влияет на тебя.
– Знаю. Ох, уже почти полдень?
– Да.
– Тогда нам надо домой – и побыстрее. Скоро дети приедут…
– Твои дети?
– У нас с мужем трое. Два мальчика и девочка. Младшенькая…
– А как их зовут?
– Лим, Риман и Аира.
– Красиво.
– Они у меня тоже замечательные. Я приехала чуть пораньше, а они… ох, Яна, как я рада, что их не было дома вчера ночью! А если бы эти негодяи перепугали их?
– Это была бы половина беды. Аэла, они ведь хотели тебя убить…
– Кому я могла помешать?
– Не знаю. Но они шли убивать. Пойми это…
– Стоит ли перевозить сюда детей? Ты об этом?
– Да. Ты настолько доверчива…
– Считается, что я неплохо разбираюсь в людях…
– И поэтому ты впустила в свой дом незнакомого человека…
– Ты не человек, ты – нархи-ро.
– И потому я могу быть еще коварнее, разве нет?
– А ты хочешь причинить мне зло?
– Нет.
– Вот видишь…
Тайяна видела. Женщина была растеряна, не знала, кому доверять, а тут еще этот… павлин с хвостом!
– А скоро вернется твой муж? – Яна подумала, что при наличии мужа в городе… Хотя таких, как Диолат, и взвод мужей не остановит, разве что раззадорит.
– Дней двадцать. Торговые дела…
– У лойрио?
– И что? Мой муж не из тех, кто сидит на одном месте и обрастает мхом. Он сотрудничает с купцами и занимается торговлей. Хотя некоторые считают, что это унизительно…
– Почему?
– Не знаю. Так принято. Хотя муж у меня странный по меркам лойрио. Он занимается торговлей, женился на мне, дочери воина, не сидит на месте, предпочитает торговать, а не трясти медяки с крестьян…
– Мне сложно понять людей…
– Ну… посмотри на Диолата. Настоящий трайши, который проживает свое наследство, постоянно развлекается, ищет новых острых ощущений… а мой муж просто работает. С чьей-то точки зрения он скучный…
– Вы, люди, такие странные…
– Да, безусловно. Пойдем домой?
– Да.
* * *
Дом встретил их шумом и смехом детей.
– Мама!!!
– Мамочка!!!
На Аэле с трех сторон повисли мелкие существа, вопящие так, что Ааша недовольно заворчала и спряталась за Тайяну. Волчица твердо знала, что от детей надо держаться подальше, если тебе дорога шерсть. К сожалению, это не всегда удавалось, но старалась она искренне.
– Родные мои!!!
Аэла обнимала детей, пытаясь одновременно поцеловать три чумазых личика, а со второго этажа уже спускалась полная женщина в строгом сером платье.
– Лойрио Лим, лойрио Риман, лайри Аира, как вы себя ведете, позвольте спросить? Немедленно поприветствуйте матушку, как положено!
Дети скорчили недовольные гримаски, но потом мальчики склонились в поклонах, а девочка полуприсела.
– Мы рады видеть вас, госпожа матушка, после столь длительной разлуки…
Лайри улыбнулась, вмиг став лет на десять моложе.
– Ох, родные мои…
Дети не дослушали, опять с диким визгом повиснув у мамы на шее. Минут через пять старший, кажется, Лим, обратил внимание на Тайяну.
– Мама, а это кто?
– Это лайри Тайяна э’Лесс Риккэр. Она представительница одного из высоких родов нархи-ро и какое-то время поживет у нас. Знакомьтесь.
Дети по очереди повторили тот же ритуал с поклонами и приседаниями. В Лесу такого не было, поэтому Тайяна склонила голову.
– Я рада нашему знакомству, юные лойрио, лайри…
В лайри Аэлена произвела подругу самостоятельно, но Тайяна не возражала. Чуть разобравшись в кастах людей за время путешествия, она начала понимать, что и верно – является высокородной. Не из простых крестьян, которые есть и среди нархи-ро, нет. Ее род хранит и собирает знания – это высокое право и честь.
– А вы правда нархи-ро? Всамделишная?
– Балбес, погляди на ее руки!
– А это ваша волчица?
– Да, я правда нархи-ро, и это моя подруга, – честно ответила Яна.
– А как ее зовут?
– Ааша.
– А можно ее погладить? – Девочка выглядела удивительно отважно.
Ааша обреченно прижала уши.
* * *
Дети были заняты волчицей, а Яна и Аэла беседовали, удобно устроившись в саду.
– Я должна буду ходить к нему каждый день, несколько дней. Яна, я не выдержу…
– Это так больно?
– Яна, ты любила когда-нибудь?
– Нет.
Вот уж чего не случалось.
– Тогда ты вряд ли поймешь…
– Но ты любишь и детей, и мужа – разве нет?
– Не знаю. Это не любовь, нет. Они – часть меня, я не смогу жить, если их не будет. И в то же время… когда Диолат смотрит на меня – все внутри сжимается, меня бросает то в жар, то в холод, хочется броситься ему на шею и утащить его в спальню, чтобы он обнял меня и не отпускал… это любовь?
Вот на это Яна точно знала ответ.
– Нет.
– ?.. – Аэла выглядела искренне удивленной.
– Это одержимость. Но не любовь, нет. Подозреваю, что ты… не обижайся, ладно?
– Обещаю.
– Ты его не получила? Так?
– Я была тогда начинающей художницей. Рисовала на улице за медяки… там он и заметил меня. Позвал с собой, поманил новым миром, сказал, что представит знати, – и я согласилась. Что мне было терять?
– Честь? У вас же это связано?
Аэла нехорошо рассмеялась.
– Ох, Яна… Он хотел, да. Но я считала, что должна беречь себя до брака… представляешь?
– У нас это не так, но я могу тебя понять.
– Однажды… я пришла и застала его с другой. Я была в шоке. А он просто рассмеялся мне в лицо, сказав, что между ног у всех женщин одно и то же. И если я не… он предложил мне присоединиться.
Тайяна рыкнула не хуже Ааши.
– Жаль, что я об этом не знала! Скот!
Аэла пожала плечами.
– С его точки зрения, все правильно. Жизнь дана для того, чтобы получать удовольствие, а где, как – не важно. Совершенно не важно. Я убежала, но потом он еще попрекал меня зашоренностью, косностью мышления, неготовностью к развлечениям…
Мнение Тайяны о красавчике упало ниже низкого. Шет тоже был красив, но если бы он такое предложил…
Нет, инстинкт самосохранения у бывшего жениха был силен.
– Ты ушла.
– И не пожалела ни на минуту. Мне было сложно, это было как наркотик. Хотелось к нему – до стиснутых зубов, до слез хотелось. Или чтобы он пришел и сказал, что ошибался. Я бы простила тогда… я бы и не такое простила, лишь бы вновь быть рядом, видеть его глаза, слышать голос! Я тогда говорила себе, что нельзя. Что надо прожить еще один день, а завтра я… или послезавтра. Наступал новый день, и находились новые дела, а я все твердила себе, что потом и потом – и однажды встретила Диона. Сначала мне было больно, но прошло время, и я смогла залечить эти раны.
– А сейчас этот тип решил их растравить?
– Возможно…
– Сволочь.
– Может быть…
– А что ему от тебя надо?
– А что ему может быть надо? Не знаю…
– Не просто же так он пришел спустя столько времени?
– Может быть, у него тоже самолюбие? Я ведь первая, кто ушел от него. И я счастлива. Для него теперь делом чести…
– Той самой?
– Возможно, – усмехнулась Аэла. – Так вот, он будет пытаться доказать всем, что он такой умный, замечательный, что я жалею, возможно, постарается получить то, что не получил десять лет назад… Четырехликий, как летит время!
Тайяна пожала плечами. Что-то не вязалось в этом мотиве. Десять лет мужчина жил – не тужил, а теперь вдруг решил доказать, что у него самая толстая морковка Интара? Неубедительно. Но говорить об этом Аэле она не стала. Лару и так потряхивало от признаний. Поэтому Тайяна решила напоить ее успокаивающим чаем и попробовать уложить спать. А сама она отвоюет Аашу у детей и погуляет с ней по городу. Надо же подумать о жизни?
- Writer
