Три дня иного времени

Глава VIII

VIII

В начале улицы Кривова на первом этаже пятиэтажки есть гастроном, и я предложила заглянуть туда, а то холодильник совсем пустой. Август пришёл в восхищение от продуктовых корзинок.

— Только не говорите, что у вас в Новосибирске магазинов самообслуживания тоже нет! — не удержалась я.

— У нас? — поднял он брови. — Есть конечно. Удивился тому, что у вас есть…

Корзинку он наполнил доверху даже и лишними, на мой взгляд, продуктами, и расплатился сам, не слушая моих возражений.

— Это некрасиво с вашей стороны! — заявила я, едва мы вышли на улицу. — Сами критикуете женщин, которые живут на иждивении мужчин, и сами отказываетесь у меня взять деньги! А потом и упрекнёте в том, что… фу, даже говорить не хочу.

— Это дружеский жест, Ника, а совсем не… и как вам самой не стыдно!

Я упрямо помотала головой.

— Ни капельки мне не стыдно, — сообщила я. — Ни вот капельки, ни столько, ни полстолечка. (Стыдно было, конечно, ужасно.) А вы тоже хороши! Стали мне тут про «животные желания» рассказывать и всякую толстовщину развели. Вы уж определитесь, с-у-д-а-р-ь, я для вас советская девушка или нет. Если советская, так я и знать про это ничего не знаю.

— Дело хозяйское.

— Вы и в самом деле неженаты? В двадцать-то семь лет? Не подумайте, просто не хочу, чтобы возникли недоразумения и чтобы ваша жена меня забрасывала гневными письмами за то, что я вас пригласила домой по доброте душевной.

— Я едва не женился два года назад, но это долгая история.

— Конечно, я вас не могу заставить рассказывать…

— А там, по сути, и рассказывать нечего: дамочка была вот вроде вашей Снежаны.

— Анжелы. И она, конечно, в вас «разожгла» все ваши «животные желания», как вы назвали, и вы «поскользнулись». (Очень, очень мне не нравилось как я говорила, но ничего я почему-то не могла с собой поделать! Август как и не замечал моей почти нарочной грубости.) Так, а почему не женились, всё-таки?

— Я благодарен другу, он меня спас.

— Пожертвовал собой, значит?

— Да нет, он её банально соблазнил, а жениться он даже не собирался.

— По вашей просьбе? И вам после этого не совестно ещё упрекать женщину в том…

— Нет, не по моей, по своему личному хотению.

— И вы так легко об этом говорите? — воскликнула я совсем другим тоном. — Бедный… — Я не жалуюсь, Ника. Я и не собирался рассказывать эту историю, вы из меня сами почти силком вытащили.

— И неужели… — Я набрала воздуху в грудь. — Неужели во всём Новосибирске не нашлось ни одной порядочной девушки?

Август равнодушно пожал плечами.

— Я много работаю, — сообщил он вместо ответа. — Да и не думаю, что представляю из себя такую уж выдающуюся личность, чтобы девушки мне вешались на шею. — Кому другому это расскажите… Чем вас так привлекла эта вышка, что вы даже остановились? (Я имела в виду вышку высоковольтной линии.)

— Тем, что стои́т почти рядом с домом: посмотрите, расстояние меньше трёх метров.

— Ну да, — пожала я плечами. — Наверное, нарушение. Зато ориентир хороший для гостей. Мой дом — не этот, а следующий, в глубину. — Наверное, для здоровья не очень полезно такое соседство…

— Что, критикуете наш советский строй? — Так как мой спутник не отвечал, я поглядела на него сама и расхохоталась от души: такое у него было в этот момент лицо. — Чтó вы как серьёзно восприняли? Я не из этих самых, не из «ортодоксов», как их называет Солженицын.

— Вы и Солженицына читали, милая барышня?

— Не смейте меня называть барышней, а то точно однажды получите сумочкой… Конечно, читала. Я много читаю самого разного, а еще больше хочу прочесть, узнать, открыть, Август! Я молодая, а жизнь впереди большая и чудесная.