Маргарита. Дорога к любви

Только из глубины отчаяния может родиться надежда. Вальтер Беньямин Ника Ночь. Я допиваю уже остывший кофе и выбрасываю стаканчик в урну. Сна ни в одном глазу. Я и думать не могу про сон, пока не буду уверена, что её жизнь в не опасности. Пора бы это узнать. Захожу в палату, где лежит Рита. - Как она? – Спрашиваю прямо с порога. Меня приводит в ужас бледность моей подруги. Лицо белое, будто мел. Я пересекаю палату и беру Риту за руку. - Врач говорит еле успели откачать, ещё минут двадцать, тридцать и ничего уже нельзя было бы исправить. Я и Софья замолкаем. Наблюдаем за Ритой, ресницы которой чуть подрагивают. Что ей снится сейчас? Знает ли она, что осталась жива? Вряд ли. Она в бессознательном состоянии. Сомневаюсь, что вообще понимает что-либо. Я смотрю на Софью. Знаю, что женщина пытается сдержать слёзы, она хочет казаться сильной и боится показать своё горе. Вадим её единственный сын. Я даже представить не могу, что сейчас творится в её душе. Беру её за руку и бережно сжимаю. Женщина стала хрупкой под тяжестью случившегося, она похудела. Сомневаюсь, что она ела сегодня хоть что-нибудь. С самого утра, как Риту привезли в эту палату, София находится здесь. А ведь уже ночь! - Я не могу поверить, - шепчет она, качая головой. Мне так хочется утешить её! Обнимаю её за плечи. - Ничего ещё неизвестно, София. Думай, что он жив. Ведь тело не найдено. Поэтому он мог выжить. София устало потирает красные веки. Тяжело вздыхает. Она отчаялась, чего делать не нужно. Мы ещё можем надеяться на лучшее. - Это зыбкая надежда, я так боюсь, что она угаснет. - Тебе нужно отдохнуть, - говорю я, чуть отстраняясь от Софии. – И поесть. Ты ведь ничего сегодня не ела. - Я вряд смогу съесть хоть кусок. - Надо, через не хочу, - уговариваю я её, но она ещё упрямится. София молчит. Беру её за руку. - София… - Рита ждёт ребёнка. Что? Рита беременна и хотела покончить с собой?! Я не поверю в это. - Она вряд ли знала, иначе сказала бы мне, - быстро проговорила София. Я облегчённо выдыхаю. Не сомневаюсь, Рита обязательно сообщила бы о беременности. Они с Софией стали очень близки. Она ей как мать, которой подруге не хватало, ведь родной матери Рита не нужна. Да и от меня Рита не стала бы скрывать такую новость. Я подумала о дневнике, который мы решили вести вместе. Быть может это покажется странным. Посторонним людям, возможно. Но только не нам с Маргаритой. Она сама подала эту идею. - Это будет мой и твой дневник и никому о нём знать не положено. Дневник сестёр! – Так сказала Рита. - Всегда сможем читать мысли друг друга. Это так интересно! - Согласна. Мы сделаем его электронным! И каждый из нас сможет добавлять свои записи туда, когда захочет. Это была классная идея. Так мы и сделали. Нам было плевать, что обычно никто не поступает таким образом. Один человек – один дневник. А мы решили вести один на двоих. Это было наше и только наше дело. Я снова гляжу на Софию. Веки её закрываются. Она сидит на стуле, сгорбившись и совершенно без сил. - София, я настаиваю, чтобы ты пошла и отдохнула. Женщина открывает рот, наверное, чтобы опять возразить, но в этот момент в палату входит Николай Романович. - София, - на нём лица нет, но он держится более стойко, чем его жена. Николай обеспокоено смотрит на Софию. - Николай, она ни в какую не идёт отдохнуть. Мужчина берёт Софию за руку. - Пойдём, я уже подогнал машину. Примешь душ, поешь, поспишь. Дорогая, пожалуйста. София глубоко и судорожно вздохнула. Мне показалось, что синие круги под её глазами стали ещё заметнее. Как же мне жаль её! Я помню как она переживала, когда Николай попал в больницу и перенёс сложную операцию. А теперь очередное несчастье на хрупкие плечи! Несправедливо. - Хорошо, - наконец соглашается София и встаёт со стула. Я рада, что она решила всё-таки последовать нашему совету. - Вероника, ты обязательно сообщи, когда она придёт в себя. Киваю. - Конечно. Я буду здесь пока она спит. Никуда не уйду. И позвоню вам, когда Рита проснётся. София обнимает меня, а после они вместе с Николаем выходят из палаты. Я сажусь на место Софии. Рита по-прежнему спит. Я достаю из рюкзака телефон и открываю наш общий дневник. Читаю последние записи Риты. Я будто сама ощущаю её боль, читая печальные, полные скорби строчки. Решаю и сама сделать запись. Пишу год, месяц и число. Знаю, потом эту запись, как все другие, прочтёт и Рита. Но мы договорились, что между нами не будет секретов и поэтому я не утаю ничего. Две недели назад нам позвонили и сообщили, что машину Марка нашли сгоревшей где-то на трассе между Екатеринбургом и Нижевском. Мы не знали, что думать. До происшествия произошло кое-что странное. Моя мама видела как Вадим садился в машину Марка вместе с ни с кем иным как с Сашей, о которой уже давно не было никаких вестей. Мы гостили в Нижевске у отца Марка. В тот день брат взял у Марка «Шевроле», так как его машина сломалась. А позже Лидия видела его с Сашей. Рассказала мне, я Марку. Марк и не думал, что одалживая брату автомобиль, в следующий раз он увидит «Шевроле» сгоревшей, а брата и вовсе больше не увидит. И почему Вадим уехал с Сашей?! Это было очень необычно и странно. Это не укладывалось у меня в голове. И не только у меня. Что обнадёживало нас во всей этой ужасной истории, это то, что тел найдено не было на месте аварии, а значит Вадим как и Саша могли быть живы. Обнадёживало это громко сказано, но всё же надежда есть. Я верю, что Вадим жив, но Рита по всей видимости надежду и веру потеряла, если хотела покончить с собой. Чёрт! Рита ведь не знает, что беременна. Нужно обязательно сказать ей об этом. У неё есть ради чего жить, несмотря ни на что. Я слышу стон и шумный выдох. Смотрю на подругу. Рита глядит на меня пронзительным взглядом, в котором я читаю адскую боль. Боль потери. Я беру Риту за руку. Мне хочется перенять хоть часть тяжести с её сердца на себя. Но, боюсь, она мне этого не позволит.