Блуждание в темноте

Часть 1 (глава 2)

Глава вторая

Жак так и не звонил, и Анжела начала не на шутку волноваться. Он уже давно должен быть дома, и наверняка попытался бы дозвониться до неё, прочитав записку. Нервничая всё больше, она набрала номер мужа, и, слушая длинные гудки, дошла почти до паники, когда, наконец, раздался его раздражённый голос:

- Ангел, я же говорил, что занят…

- А ты на часы смотришь?

- Ну, да, поздновато… Или, вернее, рановато… Извини, я сейчас даже не в Париже…

- А где ты?

- В небольшом городке по пути в Лион. У объекта здесь дом, вот и пасу его. Если бы ты позвонила чуть позже или раньше, телефон был бы отключён. Не могу я разговаривать во время слежки, прости, Ангел.

- Но ты мог бы догадаться и позвонить мне, чтобы я не волновалась, хотя бы сейчас, когда твой объект отдыхает…

- Ну, прости, детка, совсем из головы вылетело… Не сердись. Я к вечеру вернусь и поговорим.

- Разве что по телефону…

- Почему? Ты собираешься к Сергеевым? Так я тоже к ним забегу.

- Ладно, вечером позвонишь мне, не стоит сейчас вдаваться в подробности…

- Да… Извини, Ангел, объект вышел из дома, я не могу говорить…

В трубке раздались короткие гудки, и Анжела, горько усмехнувшись, отключила телефон. Что ж, видимо, Жак не огорчится, когда узнает, что она улетела в Петербург. Тем лучше для него, и тем хуже для неё. Жизнь рушилась, как карточный домик… Сначала одна карта упала, затем другая, и так постепенно домик разрушится до основания, и Анжела останется у разбитого корыта, как та старуха в сказке Пушкина…

С досадой тряхнув головой, она запретила себе упиваться жалостью к собственной персоне, и решила провести ревизию своих вещей, чтобы составить список того, что необходимо купить в первую очередь. Список получился внушительным, и Анжела отправилась по магазинам, радуясь, что дождь прекратился, и появилось солнце. 

К шести часам куплено было всё необходимое, и Анжела с двумя большими пакетами вернулась домой, надеясь вечером просто прогуляться по городу, не забегая в магазины, к которым она не питала ни малейшего пристрастия.

Не успела она переступить порог дома, как услышала трель мобильного телефона, который, уходя, забыла на столе. Номер был незнакомый, и Анжела ответила, не сомневаясь в том, что звонит Серебровский с какого-то другого аппарата. Но голос показался ей незнакомым:

- Я говорю с баронессой де ля Фонтен?

- Да, слушаю вас.

- Простите за беспокойство, баронесса. Я звоню, чтобы узнать, всё ли у вас в порядке, и не нужна ли какая-нибудь помощь.

- Спасибо, только хотелось бы понять, с кем я говорю.

- Извините, ради Бога, забыл представиться. Меня зовут Сергей. Я ваш спонсор.

- А, господин Дроздов, верно?

- Да, только, если не возражаете, хотелось бы, чтобы вы называли меня просто по имени.

- Но тогда и вы забудьте о моём титуле. Это первое, о чём я прошу людей, с которыми встречаюсь и собираюсь общаться. Правда, не уверена, что актрисе приходится часто общаться со спонсором. Мне кажется, что спонсоры обычно имеют дело с продюсерами, а уж те - со съёмочной группой.

- Я намерен не только спонсировать, но и курировать фильм. Мне интересен процесс.

- Что ж, тогда, очевидно, мы неизбежно будем сталкиваться друг с другом.

- Надеюсь… - он замялся. - Анжела, я хочу пригласить вас завтра к себе, чтобы подписать договор…

- Я в курсе.

- Понятно, говорили с Кириллом. И вы приняли моё приглашение?

- У меня нет причин для отказа, - Анжелу удивили его вопросы.

- Я очень рад. А сегодня… может быть, вам что-нибудь нужно?

- Нет-нет, благодарю вас. И спасибо за встречу и за продукты. Только мне было не совсем удобно принимать их. Надеюсь, вы включите все расходы в сумму моего гонорара.

- О чём вы говорите! - в голосе Дроздова послышалось возмущение, и у Анжелы возникло странное чувство узнавания этих интонаций. - Поверьте, для меня это такая мелочь…

- Ну, хорошо, - не стала она спорить. - В таком случае, ещё раз спасибо вам, Сергей.

- Не за что. Отдыхайте. Завтра подпишем договор, и сразу же сможете приступить к съёмкам.

- Я ещё не видела сценарий, - напомнила Анжела. - А хотелось бы иметь представление о фильме, прежде чем заключать договор. Я дала предварительное согласие, но я не профессиональная актриса, и, если пойму, что не смогу сыграть…

- Сможете! - уверенно произнёс он. - Не беспокойтесь ни о чём, эту роль сможете сыграть только вы.

- Боюсь, вы меня переоцениваете…

- Нисколько. Всего хорошего, Анжела, до завтра.

- До завтра… - Анжела отключила телефон, с недоумением прислушиваясь к себе.

Ощущение узнавания было очень сильным, и в то же время она могла поклясться, что никогда прежде не сталкивалась с Сергеем Дроздовым. Возникло желание заглянуть в Интернет и почитать, что там пишут о нём. Наверняка олигарх не раз попадал в какие-нибудь новости. И тут же она вспомнила, что впервые не взяла с собой ноутбук - слишком поспешным было её бегство из Парижа…

В кабинете Александра Сергеевича по-прежнему стоял его старенький компьютер, но он давно был отключён от Интернета.

- Ладно, - сказала Анжела вслух, - ничего страшного. Завтра всё узнаю. А потом и ноутбук куплю…

Опять зазвонил телефон, и Анжела вздрогнула, увидев на экране номер Рауля. Она пропустила пять звонков, прежде чем смогла взять себя в руки и ответить бодрым голосом:

- Привет, дорогой!

- Что так долго не отвечала, Ангел? - вместо ответного приветствия спросил он. - Я уже волноваться начал.

- Не нужно волноваться, со мной всё в порядке. Просто в ванной была, не сразу звонок услышала…

- Как ты?.. Я себе весь день места не нахожу. Такое ощущение, что выгнал тебя из Парижа…

- Не говори чепуху! Как ты мог меня выгнать? Это моё решение, и уж кто меньше всего виноват в том, что я его приняла, так это ты…

- Ангел… Я… я не знаю, как сказать…

- Что-то случилось? - испугалась Анжела. - У тебя странный голос…

- Нет-нет, ничего… Выпил пару рюмок коньяка, наверное, слегка опьянел…

- Коньяк? Но ты же не переносишь его!

- Ну, от двух рюмок ничего со мной не случится…

- А где мама?

- Спит. Устала после репетиции, и легла отдохнуть… А я вот сижу и напиваюсь в гордом одиночестве…

- С чего бы это?..

- Понимаешь, вчера был момент какой-то радости, что мы вернулись, наконец-то, в свой обычный мир, а сегодня так скверно на душе…

- Почему? Вы же, наверное, репетировали, как всегда. Ты же так этого хотел…

- Вот поэтому и гадко… Слишком сильно хотел, и столько глупостей наделал там… А вернуть ничего нельзя…

Анжела слушала и не могла поверить своим ушам: неужели и Рауль сожалеет о том, что их опять оторвали друг от друга? Но если так, всё совсем плохо…

- Рауль… - она мучительно подбирала слова. - Я не хочу, чтобы ты вспоминал то, что было с нами, с сожалением и болью… Я хочу, чтобы ты был счастлив, любил женщину, которая рядом с тобой, и не чувствовал себя виноватым передо мной…

- А я хочу, чтобы тебе не было больно, - перебил он её. - Вот сегодня вдруг понял, что опять всё повторяется: тебе больно, и я твою боль ощущаю, как свою собственную. Ангел, как с этим справляться? Как можно спокойно жить и чувствовать себя счастливым, если я помню, как страшно обижал тебя там, где мы могли быть вместе с самого начала и до конца?.. Я не представляю, как жить с этим… Прошлой ночью заснул, и увидел во сне тот мир… Чёрт… Ангел, кажется, я совсем запутался…

- Ну, что ты, мой Маленький Принц, не смей думать о том, что ты обижал меня! Если уж память не даёт покоя, лучше вспомни, как ты носил меня на руках после ранения. Вспомни, как кормил из ложечки, как нянчился со мной, словно я маленькая…

- Но мы могли быть счастливы всё то время, что было отпущено нам! Понимаешь? Могли! Но не были по моей вине! А ведь я любил тебя там… Так любил, Ангел… Любил и наказывал нас обоих за эту любовь…

- Но здесь ты любишь не меня, помни об этом. Это я, дурочка такая, опять заблудилась в двух соснах, а ты всегда знал, кто должен быть рядом с тобой. Ведь, правда, знал?

- Может быть, знал, а теперь не знаю. Я сегодня понял, что ничего я не знаю, Ангел… Ни о себе, ни о тебе… Кстати, можешь меня поздравить - я опять надел очки, - неожиданно сообщил он.

- Зачем? - удивилась Анжела.

- Мишель сказал на репетиции, что его приятель, тоже режиссёр, заявил, что я потерял половину обаяния без знаменитого «мерцающего взгляда Рауля Леграна». А дальше… ты будешь смеяться... Я принимал душ в театре после репетиции и попросил Марту вернуть мне мою близорукость, только не в такой сильной мере. Вышел из душа и понял, что не могу обходиться без очков. Пришлось Ирине вести машину и отвозить меня к окулисту. Так что я опять в очках.

- Даже не знаю, что сказать… - улыбнулась Анжела. - Я уже вроде бы начала привыкать и в этом мире к тебе без очков, хотя с очками всё-таки роднее, да и этот взгляд, в самом деле, наверное, во многом зависит от близорукости.

- А если… - он запнулся и замолчал, как будто не мог на что-то решиться.

- Что - если? - насторожилась Анжела.

- Если попросить Марту вернуть нас опять в тот мир?

- Не сходи с ума, дорогой, даже думать об этом не смей! Ну, что ты! Нельзя этого делать. Мы два раза спасались фактически в минуту гибели. Кто даст гарантию, что в третий раз мы не погибнем там? А если погибнем, что будет с этим миром? С нашими детьми?.. Нет, Рауль, мы не виноваты в том, что уже случилось, но пытаться изменить реальность своими просьбами - это самая скверная мысль, которая пришла тебе в голову… К тому же, очутившись там, ты опять начал бы тосковать о своей жене…

- Не знаю… Ангел, пожалуйста, возвращайся в Париж! Скоро премьера…

- Если отпустят со съёмок, прилечу и увижу тебя в роли Петруччио. Если нет… ну, тогда придётся посмотреть в записи или сходить на спектакль позже, вы же будете играть его в течение несколько месяцев.

- Да Бог с ним, со спектаклем… - вздохнул Рауль. - Просто возвращайся, а?.. Ну, зачем тебе этот фильм? Здесь Лика, Жак… им будет плохо без тебя…

- Рауль, я не вернусь, и ты знаешь, что я права. Я надеялась, что только мне нужно побыть вдали от тебя, а теперь, после твоего звонка, поняла, что и тебе это необходимо. Хотя я уверена, что наш разговор - следствие твоей неадекватности после выпитого коньяка, - Анжела старалась придать голосу шутливую интонацию, но у неё это не очень хорошо получалось. - Отдохнёшь, и всё пройдёт.

- Что пройдёт, Ангел? Память? Да она у меня на редкость хорошая! Если каждую ночь буду видеть сны о нашей с тобой жизни, Ирина со мной разведётся…

- Ты этого и боишься больше всего?

- Да нет же… Это я так…

- Рауль, у тебя уже совсем язык заплетается. Иди отдыхать, тебе же плохо всегда от коньяка…

- Ну и пусть будет плохо. Лучше от коньяка, чем от собственных мыслей. Ты прости, Ангел, что я позвонил… Впрочем, не буду я просить прощения… И звонить буду, даже если тебе это уже не нужно…

- Дурачок ты, Рауль Легран, граф де ля Феб… - прошептала Анжела.

- Что ты сказала? Я не расслышал…

- Я сказала: ложись отдыхать.

- Слушаюсь, графиня… - усмехнулся он, и в трубке раздались короткие гудки.

Пальцы так дрожали, что Анжела не сразу смогла отключить телефон. В голове продолжал звучать голос Рауля, слегка заторможенный после коньяка, но такой родной, такой невыносимо, невозможно родной голос…

Ощущение тупика, в который загнали их фантазии Луизы и таланты Марты, стало теперь намного острее, и в то же время сладко щемило сердце, где крохотным птенчиком забилось пушистое, неоперившееся счастье, хотя не было у Анжелы прав даже на его малую часть…

Показалось невозможным после звонка Рауля сидеть в четырёх стенах, и, набросив куртку, Анжела вышла прогуляться. И там, на улице, на неё набросились воспоминания, захватили в плен. Перед глазами встал их Петербургский ноктюрн, тот поздний вечер, когда Рауль нервничал без особых причин, остро реагируя на любую фразу, особенно если это касалось его возраста и здоровья. Кажется, он тогда приревновал её к продюсеру фильма, а, может быть, это случилось в другой день. Все дни в Петербурге были обретением и потерей, потому что они любили друг друга в постоянном предчувствии этой потери, и заранее переживали её боль, страдая от неизбежности расставания…

«Знаешь, а у нас с тобой всё-таки была любовь, всё-таки она была, на двоих одна…» - крутились в голове строчки из песни Ваенги, созвучные её чувствам настолько, что Анжеле и теперь казалось - песни написаны специально для неё. Впрочем, наверное, все женщины одинаково страдают, когда теряют свою любовь. Правда, не всем женщинам случается любить одновременно двух мужчин…

На пути попался магазин с дисками, и Анжела вспомнила, что собиралась ещё днём поискать какие-нибудь фильмы Серебровского. Она не смотрела ни одного из них, а хотелось иметь представление о режиссёре, с которым предстояло работать. Увидев Анжелу, молодой парень, скучающий из-за отсутствия покупателей, радостно устремился к ней, а, узнав, что она желает приобрести, очень быстро нашёл четыре фильма Кирилла, попутно попытавшись пригласить её на чашечку кофе как-нибудь вечерком. Купив диски и разочаровав продавца отказом от свидания, Анжела решила на сегодня завершить прогулку, чтобы посмотреть перед сном хотя бы один фильм.