Из приличной семьи

- Пусти меня, дулак! – голосила девчушка лет трех, не больше, с золотистыми кудрями на голове и злющей гримасой на лице, при этом активно брыкаясь и пытаясь укусить большие мужские руки, надежно ухватившие ее перед самым колесом расписной детской кареты, катающей малышей по широким кафельным коридорам торгового комплекса. - Прекрати! Малая! – не выдерживает мужчина, отдергивая все же укушенную руку, но не отрывая вторую от маленького тельца в пестрой курточке. Девочка на мгновение останавливается, замирая, взглянув в лицо мужчине, и тут же вновь начинает с утроенной силой вырываться. Ей удается, наконец, освободиться из рук незнакомца, и кудри уже подскакивают далеко впереди, скрываясь за поворотом торгового центра. - Догнать? – обращается хмурый охранник к мужчине, который растерянно потирает руку, вставая с колен. - Нет, пожалуй. Шустрая, злобная, не покорная, чертовски красивая… Ужасный ребенок. Что я еще могу подумать? След от укуса разливается бордовым пятном на запястье. Придется следить, чтобы рукав сорочки был максимально спущен, иначе Совет акционеров «КарсГрупп» будет крайне заинтересован… Медленно выдыхаю, ополаскивая руки в уборной торгового комплекса. Терпеть не могу непредсказуемых напрягающих моментов. В работе и общении с деловыми партнерами отлично видна и очевидна цель. А тут… Я вообще ее из-под колеса вытащил, и вот мне благодарность! Противная девчонка, нечего сказать! Золотистые локоны… А глаза? Какие у нее глаза? Не помню. Сверкала ими, как ведьма… И крепенькая, так вырывалась! Поди мать в шоке ищет эту беглянку, а она на людей бросается. Невоспитанный ребенок. Однозначно. Но симпатяга… - Я сейчас еще мебель посмотрю, - бросаю  в ответ абоненту, держа телефон под ухом, и шагаю в сторону больших бежевых колонн, где расположилась небольшая аренда авторской мебели. Мама, давно загостившаяся у меня, периодически жаждала смены интерьера.  И Андрей Вожаев вчера советовал посетить эту аренду, поскольку его супруга осталась в полном восторге от обеденной группы и детской кроватки. А Андрей женился по любви, для супруги не жалеет ничего. Посмотрим, что тут интересного… Пара массивных столов с целиковой столешницей, расписанных просто немыслимым по сложности узором, четыре стула, также ручной работы, какие-то витиеватые подставки для цветов… Оригинально, я бы сказал. Необычно. Вдруг замечаю в углу наборы бильярдные киев, это уже мне нравится, и конечно, же нарды, шахматы, письменные наборы и что-то еще. Для моего загородного особняка можно что-то присмотреть! Смело звякаю колокольчиком на стойке продаж. Жду минуту и снова, но никто не идет. Дверь в комнату персонала приоткрыта. Я дорожу своим временем и решаю не терять его впустую. Шагаю внутрь и попадаю в настоящую столярную лавку. Запах натурального теплого дерева и лака мгновенно отзываются воспоминаниями детства, когда отец учил меня обращаться с рубанком. В его небольшой мастерской для хобби я готов был пропадать часами и следить за движением умелых рук. Запах детства, вот что для меня свежая сосна.  Тут были заготовки балясин, и поражающие своей красотой волюты в форме львиных голов и гладких улиток, и несколько кашпо, вырастающих из замерших человеческих фигур… Маму бы сюда! – прикидываю в голове. Она давно хотела произвести на меня впечатление, превратив мой дом в музей. Замечаю женскую фигуру, сидящую ко мне спиной и что-то проделывающую с деревянной заготовкой, которая расположилась в станочном зажиме на полу. - Девушка, я хотел бы купить пару вещей. – говорю спокойно, но человек не совершает ни одного нового движения, продолжая «гладить» деталь щеткой с наждачной шкуркой. Она сидит ко мне спиной в футболке с коротким рукавом и пояском от фартука. Волнистые каштановые с отливом волосы перехвачены простой резинкой. - Эээй, - прикасаюсь к ее плечу и чуть наклоняюсь. Девушка вскрикивает от неожиданности и подскакивает. - Не хотел Вас пугать, но мне нужно купить… - осекаюсь и набираю полную грудь воздуха от того, кто стоит передо мной с испуганными глазами и наспех стягивая наушники. Поэтому-то ты никого не слышишь рядом. – Полина… Болезненное узнавание посетило не только меня. Девушка тоже смотрела удивленными глазами, понемногу приходя в себя. Прошло столько времени… А как будто вчера я совершил свой самый гадкий поступок в жизни… - Извини, можешь продать … вот это кашпо, и еще кии… там… - указываю на помещение аренды. Молча кивает и покорно следует за мной, поскольку подсобка невелика и разойтись вдвоем не получится. Она не смело берет в руки изделия и выбивает чек на экране, называя сумму и указывая на терминал. Волнуется, знаю эти испуганные глаза и мягкие движения рук. - Спасибо, - говорю, не привычно. Надо уйти, просто развернуться и уйти! Но что-то держит здесь. Бледное лицо, фигура, значительно худее, чем я знал ее тогда, маленькие ладони со следами от ремешков наждачной щетки. Она тут работает? Бросаю взгляд на чек, который девушка оставила рядом с завернутым в бумагу кашпо: «ИП Хмелев Игорь Иванович». Значит, наверное, муж… Разрывая тишину, звенит входной колокольчик. Я инстинктивно оборачиваюсь и… никого, но кто вошел? Мимо моих ног пролетает пестрая курточка с кудряшками. - Мама, я есё кусать коcю! – задорно картавит маленькая кусачая бестия. Так вот чье это произведение искусства! Теперь ясно, в кого она столь непокорная и упрямая. Полина подхватывает девчушку на руки и уносит в комнату персонала, так и не сказав мне ни слова. Недосказанность повисает в воздухе. Она просто ушла… А разве не этого я требовал от нее? Четыре года назад я просто «слился», заочно, чтобы не выяснять больше отношений с моей матерью. Не нашелся, чтобы объясниться, малодушно, как подросток не отвечал на звонки. Теперь у Поли семья, а я так и топчусь «на выданье», потому что мама все никак не выберет, с чьими кровями смешать нашу чудесную породу. Был бы жив отец, не позволил бы ей вмешиваться. Вообще нашел бы, чем ее занять. А Полина… Как мерзко я себя чувствовал первое время! Даже есть не мог то, что когда-то готовила мне она. Все казалось гадостью, что не из ее рук. Квартиру продал, машину сменил, а все одно… Увидел сейчас, и снова подкатило! Я упустил свою женщину, практически выгнал. Она не должна даже думать о том, чтобы меня простить. - Домой заедем, - рапортую водителю и устраиваюсь в своем бизнес-классе. Чуть спускаю коричневую бумагу с кашпо и осматриваю его. Идеальные линии, красивейшее плетение и гладкая, словно волшебная чаша. Лаковое покрытие равномерно со всех сторон, прокрашена каждая деталь, каждый закоулок и вензелек. Красивая вещь. И она хранит тепло ее рук. Неужели девушка занимается таким своеобразным хобби? Совсем не женское занятие, но такие вещи получаются… Выхожу из авто и следую в дом. На кухонном столе разложены журналы интерьерной тематики. - Дорогой. Это ты? – слышу мамин голос из гостиной. - Я, а кого ты ждешь? – прохожу в гостиную и замираю. Мама в обычной манере ведет светскую беседу с очередной моделью человека. Девушка напротив нее за круглым столиком восседает с идеально ровной спиной. На жестком стуле видны ее «существенные» преимущества, оттопыренные двумя внушительными полушариями, ноги заканчиваются жуткой прозрачной шпилькой. Как с шеста сняли… Лицо не выдает возраст, видимо, так задумано. Глаза увеличены макияжем до необъятных размеров и обклеены ресницами. Маникюр… есть сама не сможет, просто не удержать столовый прибор. Темно коричневые вареники вместо губ завершают образ. Примерно около ляма стоит это тело, прикидываю, столько назвал бы Вожаев, мой знакомый и по совместительству хирург-пластик, за свои тюнинговые услуги любой желающей. - Познакомься, Ромочка, это Светлана Елисеева, дочь моей подруги Ольги Дмитриевны… - начала было мама. - Рада знакомству! – модель человека перебила ее и с томной ухмылкой ринулась ко мне, протягивая свою руку для поцелуя. Жму ее, нарочно опуская. Совсем совесть потеряла! - Я на минуту заехал. После обеда Совет, поэтому буду поздно. Хотел тебя порадовать. – обращаюсь к маме и протягиваю кашпо, освобождая его по ходу от упаковочной бумаги. Мамину реакцию я угадал. Ее глаза смягчились и стали нежными, родными, как когда-то, когда был жив папа. Она потянулась к кашпо. - Какая прелесть, сынок! Где ты раздобыл такую красоту? – похоже, про девушку мама забыла на время. - Купил. – честно ответил. – Мне пора. – И развернувшись на пятках, шагаю из гостиной прочь. Миссия выполнена. Мама будет в добром настроении до вечера. С девушкой пусть разбирается сама. Впереди меня ждет Совет директоров и до вечера мою голову лучше не занимать глупостями вроде светских бесед. Мой отец, Роберт Карсштейн, основал небольшую компанию по переработке бумажного вторсырья. Я же, унаследовав место в Совете прирастил полноценное производство по производству корпусной мебели, а также наладил выпуск картона, бумажной упаковки, писчей второсортной бумаги. Производственные цеха занимали на окраине города более трех тысяч квадратов, не считая своего доставочного автопарка. Компания приносила существенный доход, и становилась все более весомым игроком на торговой арене сибирского города-милионника. Выслушав четыре года назад завещание отца в отношении себя, я был сначала ошарашен тем, что полноценным владельцем смогу стать лишь спустя целых четыре года, каждый из которых должен завершиться не менее, чем сорокапроцентным ростом доходов. И сегодня я озвучу Совету итоги последнего, четвертого года своего ожидания. Далее я планировал выкупить пакеты акций и оставить у руля себя одного. Родных братьев и сестер у меня не было, поэтому не считал нужным думать иначе. Я заслужил компанию своим упорным трудом. *** - Итак, господа, сегодняшняя повестка всем известна. Преступим. – Бойков Владлен Иванович, компаньон отца, близкий друг семьи, вещал в своей привычной манере. – Слово поверенному Роберта Карсштейна. Я вопросительно смотрю на Бойкова, пытаясь уловить подвох. И он точно есть! Зачем тут вновь душеприказчик отца? Ведь завещание было оглашено!!! - По решению моего покойного клиента Роберта Карсштейна, я должен зачитать последнюю, заключительную часть его воли. Итак, право преимущественного выкупа акций «КарсГрупп» возникает у законного руководителя и собственника блокирующего пакета при наличии четырех лет успешной работы компании, которыми являются годы с не менее чем сорокапроцентной прибылью, всего четыре. – он сделал паузу, дернув плечами. - Кроме того, законный владелец блокирующего пакета должен иметь к этому времени прямого родного наследника, в пользу которого будет выделена доля из суммы акций для дальнейшего обеспечения и получения образования по достижении шестнадцатилетнего возраста. Наследник или наследница должны быть предъявлены Совету с подтверждающими прямое родство экспертизой и анализом для принятия окончательного решения в тридцатидневный срок с момента ознакомления с данной частью завещания. – весьма членораздельно и безразлично пропыхтел поверенный. В этот знаменательный момент я напоминал себе болванчика на панели стареньких Жигулей, которого с поддевкой щелкнули пальцем, и он, бедняга, дергается и не может остановиться. За что этот удар в спину, отец? Я любил тебя всем сердцем, учился у тебя, храню память, скучаю… Почему сейчас такая пакость? Какой наследник? Откуда я должен его вытащить? - Всем ли присутствующим понятен смысл изложенного? – вопросил Бойков, обращаясь к членам Совета. - Смысл в том, что Роман должен был не за прибыль переживать четыре года, а заделать ребятенка, иначе все… капут. – развел руками Семен Елецкий. – Прибыль по бороде, Ром, поделим и забудем. За месяц тебе ребенка взять неоткуда. Заметь, родного наследника, то есть сломиться и усыновить не прокатит. - Я понял вас, господа. Господин Бойков, господин Елецкий… Позвольте откланяться. – вежливо и холодно произношу, заканчивая этот фарс. Меня только что смешали с дерьмом, выразив крайнее недоверие способностям и возможностям, сведя все усилия к одному – ребенку. А я даже не думал о нем! Вместо работы надо было бабу обрюхатить? Мне еще нет сорока, почему я должен об этом думать? - Я отправлю документы сканами… - успел лишь услышать вслед от Бойкова. Черт! Отвратительный вечер! Да чтобы провалиться мне! Влетаю в салон авто и командую водителю «Домой!»