Глава 11. "Сначала намечались торжества, потом аресты, потом решили совместить"
1398 자
Кому-то может показаться, что жизнь в гареме — это сказка, где все вокруг тебя пляшут и пытаются угодить. Кому-то думается, что гарем — это одни интриги и вечное противостояние особей женского пола. Да, всё это составляет значительную часть жизни любой женщины султана, но не самую главную.
Музицирование, танцы, каллиграфия, турецкий язык, арабский язык, изучение Корана, этикет, стихосложение, кулинария, шитьё, «искусство доставлять наслаждение мужчине» — всё это изучали ВСЕ БЕЗ ИСКЛЮЧЕНИЯ наложницы Топкапы. Фавориткам же приходилось учиться всему и больше и дольше, ведь их место в любой момент могла занять более пробивная барышня, готовая в случае необходимости поддержать с повелителем беседу и увлечь его своей образованностью и талантами.
Поэтому я старалась не пропускать уроки без уважительной причины и даже брать занятия сверху за дополнительную плату, разумеется — учителям тоже кушать хочется.
Сейчас у меня музицирование — не самый любимый предмет. Инструменты местного производства не хотят со мной сотрудничать, а вот петь у меня получается неплохо, если усердно заниматься, можно стать если не лучшей певицей в гареме, то в первую десятку войти удастся без особого труда.
Лучше всего у меня, получается хорошо исполнять незаурядные танцы, в прошлой жизни это было моим хобби, в этой — рабочий инструмент. Вобрав в себя все лучшие техники, мои движения кажутся глотком свежего воздуха в этом вопросе. Поэтому, Нигяр-калфа по моей просьбе поговорила с Дайе-хатун и та, видя мои успехи, разрешила привлекать для моих тренировок девушек, хорошо владеющих местными музыкальными инструментами, но с одним условием — от меня требовалось исполнять танцы на праздниках и развлекать семью султана.
— Сегодня будешь танцевать перед Валиде Султан и Махидевран Султан, — сказала Хазнадар перед уроком. — В честь беременности султанши устроят праздник. Подготовься хорошенько, Михримах-хатун, не знаю, что за дела у тебя с женой султана и Хюррем-хатун, но я не потерплю никаких происшествий!
— Не извольте беспокоиться, ваше благородие… То есть не переживайте об этом, Дайе-хатун. Я знаю своё место, от меня сюрпризов можете не ждать. Что насчёт Александры…
— Её на празднике не будет, — обрадовала меня женщина. — Её наказание ещё не закончилось. Посидит в своей комнате — глядишь, немного поумнеет.
— Что касаемо комнаты, Дайе-хатун…
— Даже слушать не буду! Хюррем будет жить с тобой! Это приказ Валиде Султан! Всё! Не задерживай меня, Михримах-хатун! У меня ещё дел полно!
Я вошла в танцевальный зал не в самом хорошем расположении духа, я-то надеялась выбить себе отдельную жилплощадь! Но, здесь, похоже, как в России двадцать первого века — родишь, получишь материнский капитал и купишь себе отдельные покои. Бюрократы!
Надев на запястья и ноги тяжёлые золотые браслеты и взяв в руки гранаты (для утяжеления — исторический факт!), я приступила к тренировке.
После танцев у меня был придворный этикет, который я уже почти знала наизусть — в отличие от других девушек из моей группы, я вела конспекты по всем предметам, а вечерами повторяла материал, благодаря чему училась в разы быстрее тех девушек, что только несколько недель назад взяли в руки перья и чернила.
Естественно, я не одна была такая умная. В гарем брали девушек не самых глупых и бездарных, их приводили во дворец девочками и в течение нескольких лет учили всему, что необходимо знать порядочной наложнице. Таких было большинство и среди моих одноклассниц их не было. Моя группа состояла из славянских наложниц подаренных крымским Ханом Гиреем в честь восшествия на престол Сулеймана — это были девушки от двенадцати до семнадцати лет, хочу заметить, очень красивые особы. Так как красивых славянок в Османской империи всегда ценили высоко, на наш возраст закрыли глаза.
С Хюррем ситуация немного другая. Девушка прожила в крымском плену два года, прежде чем попала во дворец Топкапы, их там тоже обучали, но видать все знания потерялись по пути, пока их везли сюда на корабле.
Вечером, переодевшись в праздничную одежду, я под гневные взгляды своей соседки по комнате отправилась в главный зал. Народ уже собрался, и не хватало только Хатидже Султан и Мустафы. Сестра султана пришла вместе сыном повелителя и собиралась сесть рядом с Гюльфем-хатун — бывшей женой Сулеймана, с которой у него был сын, что умер во время эпидемии оспы совсем недавно.
Мустафа заупрямился с первых минут и начал капризничать:
— Я не хочу брата! Не хочу праздника! Мне не нужен брат!
— Мустафа! Ты не можешь так вести себя! — рассердилась Валиде Султан.
— Не хочу братика! — вырывался из рук Гюльшах-хатун ребёнок. Служанка Махидевран не знала, что сделать, чтобы успокоить шехзаде, как впрочем, и его мать. Султанша вообще сидела очень весёлая, и кривлянья сына, казалось, совсем её не беспокоили.
Я вышла ненадолго, чтобы помочь внести музыкальные инструменты Нигяр-калфе, бедная девушка совсем зашивалась и не успевала следить за всем. Я возвращалась на праздник из музыкальной комнаты, когда что-то маленькое врезалось в меня.
— Ой! — раздался знакомый голос. — Я тебя знаю! Ты наложница моего отца-повелителя Михримах-хатун! — протараторил ребёнок.
— Снова вы, шехзаде Мустафа? И снова без сопровождения?
— Я не хочу праздновать! Не хочу братика!
— Почему?
— Тогда папа будет меня меньше любить!
— Кто вам такое сказал?
— Я знаю!
— А если у вас будет сестрёнка? Милая султанша с пухлыми щёчками, с которой можно будет играть в прятки и догонялки, читать сказки и играть в мяч…
— А если родится мальчик?
— Тогда с ним можно будет играть в войну, сражаться на мечах, кататься на лошади. Вдвоём намного веселей, чем одному. Сюмбюль-ага на эту роль не годится, разве я не права?
— У меня есть Ибрагим! Он будет со мной играть! — уже не так уверено сказал шехзаде.
— Ибрагим играет с твоим отцом и на тебя времени много уделить не сможет. А брат — всегда рядом, его не надо ждать с бесконечных государственных собраний, и уроки с ним учить веселее. Или же вы все-таки хотите сестрёнку?
— Лучше брата! Я его научу сражаться на мечах! — с блеском в глазах сказал ребёнок.
— Это правильно, мужчина должен уметь постоять за себя.
— Я подарю ему свой меч, он мне уже стал маленьким, — со знанием дела говорил Мустафа, — тогда повелитель подарит мне новый!
— Обязательно подарит, шехзаде. Как это мужчина и без меча?
— Пойдём скорее в мою комнату! Я возьму его и подарю своему брату!
— Но ваш брат или сестричка придут к нам только через несколько месяцев.
— Так долго ждать?! — с таким сожалением это было сказано.
— Не расстраивайтесь, шехзаде, — я погладила его по голове. — Время пролетит незаметно, вот увидите. Вернёмся на праздник?
— Валиде Султан сердится на меня! Не хочу туда! Лучше к папе!
— Но я обещала гостям исполнить танец. Может быть, позже навестите повелителя? Думаю, ваша мама вечером навестит Султана Сулеймана и вас с собой возьмёт…
— Ты умеешь танцевать? Покажешь?
— Конечно, хотите посмотреть?
— Хочу! Но Валиде приказала мне идти в комнату, — тут же сник ребёнок.
— Попросите прощение за своё поведение, тогда думаю, что вам разрешат остаться.
— Правда?
— Да. Пойдёмте скорее, иначе Дайе-хатун и меня накажет.
— Она может… — серьёзно сказал Мустафа.
Мы подходили к месту назначения, когда Гюльшах-хатун вырвала у меня из рук маленького шехзаде.
— Где вы были, господин? Я вас обыскалась. Весь гарем перерыла. Ваша Валиде будет вами недовольна, когда узнает обо всём, — сердилась хатун.
— Но как она узнает, если ей никто не скажет? — я улыбнулась и подмигнула шехзаде.
Мальчик расцвёл на глазах.
— Гюльшах-хатун, шехзаде решил извиниться за своё поведение и присоединиться к празднику, не стоит портить такой счастливый день, — я выразительно посмотрела на неё и протянула небольшой кошель с серебром, что всегда носила на такой случай.
Гюльшах немного по упиралась и взяла деньги, затем схватила за руку шехзаде и вошла в зал. Я крепче прижав к себе музыкальный инструмент, вошла через несколько минут, и чуть была не убита на месте Дайе и Нигяр.
— Почему так долго, Михримах-хатун? Мы думали, тебя убили по дороге! Живо, иди — танцуй! — ворчала калфа.
Хазнадар без слов дала мне волшебного пенделя, для ускорения, и приказала девушкам сыграть что-нибудь поживее.
Я начала отрабатывать свой хлеб, развлекая высокородную публику своими танцами и песнями. М-да, индийское кино нервно курит в стороне…
Короче говоря, повеселились мы на славу, Махидевран Султан еле уговорила своего сына пойти к повелителю и оставить это веселье, так сильно ребёнку понравился наш импровизированный танец с Сюмбюлем-агой. После которого, он и сам к нам присоединился и дрыгал своими маленькими конечностями, радуя своим поведением Валиде Султан. Но пока он маленький — пусть веселится, скоро его в гарем отца не пустят вот так вот просто полюбоваться женщинами султана, хотя Мустафа бы не отказался, как я думаю…
А напоследок был салют…
- 작가
