Перекрёстки

Глава 14

Найл Хоран был абсолютно обычным парнем. Он неплохо играл в футбол, любил математику и физику. У него была отличная семья. Мама и папа любили друг друга до беспамятства, постоянно обнимались, а каждое расставание (дольше, чем на три дня) серьезно было трагедией. Парень был единственным ребенком, притом любимым и долгожданным. Его постоянно опекали, только к выпускному классу Хоран смог добиться звонков от мамы только раз в день, а не восемь, как она делала обычно. Так что по сравнению со сверстниками он повзрослел достаточно поздно. 

В начале учебного года ему исполнилось восемнадцать, и он мог похвастаться (хотя не делал этого) только одной девушкой, с которой они расстались из-за ее желания ночами кататься по городу и курить траву. Найл остался один и не стремился начинать новые отношения, в то время как у его товарищей по команде девушки менялись чаще, чем мячи на тренировках. Хоран был действительно симпатичным парнем, умным, добрым, образованным, можно даже сказать идеальным, но другим. 

Просто подойти и поболтать с какой-нибудь симпатичной девушкой для него было сложно. Это не было никаким психическим заболеванием, просто он был скромным. Также парень не бросал слов на ветер, как это делали его сверстники, чтобы закадрить девчонку. Он никогда не говорил то, чего не было на самом деле, старался не врать и не приукрашивать. И да, он относился к девушкам с огромным уважением, его буквально трясло, когда кто-то из парней в раздевалке делился своими планами "на одну ночь". Он будто бы родился не в том веке. 

Жизнь — чертовски жестокая штука. Идеальный мальчик Найл Хоран влюбился в испорченную девочку Чарли Адамсон. 

На самом деле они были чем-то похожи. Оба были в центре событий (Чарли просто была звездой школы, а Найл спорта), но оба старались держаться отдаленно. Казалось, что они выше всего происходящего, но все же имеют прямое к этому отношение. При этом их совершенно ничего не связывало. Не было ни одной ниточки, которая могла бы привести их друг к другу (кроме того, что они учились в одной школе, но кому это вообще интересно?). 

Признаться честно, Чарли заметила его впервые только в свой день рождения. Он же наблюдал за ней почти весь год, хотя, несомненно, знал ее столько, сколько себя помнил. Надеюсь, вы представляете, как сложно ему было написать ей то самое письмо и как тяжело ему было сейчас. 

Сейчас, когда девушка-мечта захлопнула перед ним дверь в свою жизнь, которую он с таким трудом приоткрыл. 

Найл серьезно не находил себе места, толком не спал и думал, что же ему делать. Он понимал, что был не прав, но не знал, как это исправить. Ведь он жил этими переписками. Буквально. Каждый раз, когда от нее приходило новое сообщение, у него внутри что-то приятно екало, опускалось вниз, наливаясь свинцом. И он точно знал, что что-то значит для недосягаемой, невыносимо холодной, но такой притягательной Шарлотты Адамсон. 

Когда с утра пораньше Найл курьером отправил девушке цветы, Чарли медленно разлепила глаза. 

Солнце только вставало, но уже светило в окно, не закрытое шторами. Девушка попыталась встать, очень хотелось пить, но едва она чуть дернула головой — по всему тело прошла волна боли. Шатенка едва слышно чертыхнулась, облизывая пересохшие, потрескавшиеся губы. Казалось, болело все. От головы до кончиков пальцев. Каждая чертова клеточка тела. 

Все, на что она была способна сейчас — хрипло выругаться. Картинки сегодняшней ночи смутно стояли перед глазами, но сейчас девушка не собиралась ничего вспоминать. Она закрыла глаза, стараясь дышать, и лежала абсолютно неподвижно еще некоторое время. 

Чарли стоило огромных усилий сползти с кровати и добраться до ванной, в которой она буквально отмокала около получаса. Адамсон терла лицо, смывая остатки макияжа. Глаза были красными и припухшими, казалось, что от слез. Тело было липким, а кожа соленой от пота. Волосы пропахли табачным дымом, как и одежда, в которой она и спала.

— Нужная тебе таблетка в том шкафу, — спокойно оповестила девушку Гвен, когда та пришла на кухню. Чарли лишь кивнула, с жадностью опустошая ледяную воду из холодильника. — Хреново выглядишь, — заметила женщина, стирая с рук краску противно пахнущей жидкостью. Очевидно, она рисовала всю ночь до утра. В ответ на это Чарли тоже кивнула, а затем проглотила таблетку. Девушка села за барную стойку и положила голову на руки, протяжно завыв. 

— Мне так плохо...

— Представляю. Когда Лиам принес тебя вчера, ты почти была в отключке. 

— Меня Пейн принес? — девушка подняла голову, эту часть вечеринки Чарли точно не помнила. Гвен лишь усмехнулась. Она достала из холодильника апельсины и лимон. 

— Ходить ты точно была не в состоянии, — ответила она, очищая фрукты от кожуры. — Несла какую-то чушь. Совершенно несвязную. И потом тебя вырвало. 

— Какой ужас... — Чарли захныкала, от стыда закрывая лицо руками. Гвен рассказывала это совершенно повседневным тоном, словно говорила о прогулке в парке или погоде. Наверное, только благодаря этому ее дочь до сих пор не думала о самоубийстве. 

— Все было не так плохо. Лиам этого не видел, если тебя интересует. Он сидел в твоей спальне и верно ждал. Волосы тебе держала я.

Чарли покачала головой. Рукой она машинально коснулась губ, вспоминая их поцелуй. Взгляд ее стал потерянным, туманным. Гвен не стала ничего спрашивать, она просто продолжила готовить цитрусовый фреш, который должен был помочь. 

Она помнила, как опустошила еще три стопки текилы. Помнила, как тело горело от желания, а мысли путались в голове. Она еще долго не могла избавиться от вкуса его губ. И она была зла. На себя и на парня. Адамсон помнила, как заказала себе виски, но Лиам не дал ей выпить. Он сказал свое коронное "тебе уже хватит". Они поссорились из-за этого, Чарли бросила в него свой телефон, на который приходили сообщения от Найла, и ушла на улицу. Пейн остался в баре, выпил виски Чарли, а потом заказал себе еще.

Ночной воздух и моросящий дождь немного охладили ее пыл, девушка стояла у входа в клуб, опираясь спиной на стену, и просто дышала. Неподалеку Зейн курил третью сигарету подряд, они оба видели друг друга, но были не слишком в адекватном состоянии, чтобы разговаривать. 

В такой передышке прошло около десяти минут. Зейн успел докурить, посидеть на асфальте, опустив голову, и проветрить мысли. Чарли сумела наладить пульс, осознать, что она окончательно пьяна, и перестать думать о Пейне. 

— Понравилось, а? — спросил Зейн (имея в виду поцелуй с Лиамом), грубо схватив ее за локоть.

— Очень! — с вызовом ответила она, даже не пытаясь освободиться. — Но вот только это больше тебя не касается. 

— Ты идиотка, Адамсон! Последняя идиотка, — взвыл Зейн, не зная, куда деть вторую руку, она так и тянулась к ее горлу.  

— Меня вообще не волнует, что ты думаешь обо мне, Малик, — Чарли начала лихорадочно колотить его. Везде, куда доставала. Ярость охватила ее, овладела ее разумом. — Ты сволочь. Ты все испортил, всю мою жизнь. Ты просто гад, который все отравлял с самого чертового начала, похотливый ублюдок! 

— А ты шлюха последняя, которая купилась на сладкие речи этого урода, — Зейн перехватил обе ее руки, поднимая их вверх за запястья, но Чарли уже орудовала ногами, пиная молодого человека. 

К ним уже шли секьюрити, которые прекрасно поняли, что дело ничем хорошим не закончится. 

— Знаешь, почему я всегда его выбирала? — Чарли заорала так, что Зейн просто отступил на шаг назад, прерывая с ней любой физический контакт. Она потерла покрасневшие запястья, но вскоре отвлеклась от них. — Потому что он никогда не пытался сделать меня исключительно его вещью, Зейн! Потому что для тебя нет "люблю", для тебя есть только "принадлежу". И катись к черту со своими драками, ревностью и местью! Я тебе клянусь, еще раз увижу — лично раздеру твою паршивую морду!

Малик стоял молча, опустив руки вниз. Взгляд его изменился. В нем больше не было ни злости, ни надменности, ни издевки, ни обиды. Внутри у него что-то оборвалось. Какая-то ниточка, удерживающая его в том состоянии, в котором он пребывал с тех пор, как Чарли появилась в его жизни. В состоянии относительного спокойствия и уверенности в завтрашнем дне. Внутри стало пусто. 

Секьюрити оттащили девушку, кричавшую еще какие-то проклятия абсолютно спокойному парню, как раз тогда, когда Лиам вышел на улицу. Вслед за ним выбежала и Алекса, поправляя порванное им же платье. 

— Куда ее? — спросили они хозяина вечеринки. Чарли беспомощно ослабла в чужих руках, по ее щекам уже катились крупные соленые слезы. 

— В такси. И подождите меня, — устало сказал Лиам, равнодушно посмотрев на Зейна, который пребывал в какой-то прострации. Эта ночь была сумасшедшей и действительно бесконечной. 

— Ты что, с ней поедешь? — завизжала Алекса, раздражая слух Лиама. Внутри проснулась агрессия, которую он упорно сдерживал весь вечер. — Я тебе этот чертов поцелуй простила, но если ты уедешь сейчас с этой тварью, я просто...

Но Лиам не дал ей договорить, раздался звук разбившегося стекла. Пейн специально угрохал бутылку пива, которая была в его руках.

— Да, блять! Я сейчас уеду с ней! И мне наплевать на твои угрозы, так что можешь просто заткнуться и идти развлекаться дальше, — он кинул смятые деньги, которые достал из кармана, ей в лицо. 

Алекса стояла неподвижно (почти так же, как Зейн), рот ее то открывался, то закрывался обратно, а глаза застелила пелена слез. 

— Она пытается тебя у меня увести, — прошептала девушка, покачнувшись от резкого порыва ветра. По ее щеке скатилась первая крупная слезинка. Чарли в это время орала на всю улицу, что сейчас вызовет полицию (очевидно, ей не нравилось на руках здоровенного шкафа, который передавил ей все органы). 

Лиам усмехнулся. Это была злая усмешка, которая окончательно расстроила Алексу, она была на грани пьяной истерики. 

— Поверь, если бы Чарли Адамсон попыталась меня у тебя увести — я уже был бы у ее ног. Спокойной ночи, Лекс, — он поцеловал рыдающую девушку в лоб, после чего быстрым шагом направился к такси. 

Скандал, который закатила Зейну, Чарли помнила. Помнила, как рыдала и затем колотила секьюрити. Помнила, как в машину сел Лиам. И больше ничего. По крайней мере пока. 

В это время в своей квартире проснулся Лиам. Ему вчерашняя ночь далась легче, чем Чарли, похмелье мучило не так сильно. Но голова все же немного болела, а воспоминания так же были под какой-то туманной пеленой. Этим утром его совершенно ничего не беспокоило. Спокойно приняв все утренние процедуры, Пейн отправился на кухню опохмеляться бутылочкой пива (в это время Чарли у себя дома пила освежающий фреш и билась головой о столешницу, пытаясь вспомнить, что случилось после того, как они сели в такси). Только когда он заметил на столе телефон Адамсон, воспоминания начали возвращаться и к нему тоже. 

Когда Лиам назвал их адрес таксисту, Чарли молча сидела, упираясь лбом в холодное стекло автомобиля. Ее лицо не выражало никаких чувств. Складывалось впечатление, что она выплеснула абсолютно все эмоции.

— Ты в порядке? — ласково спросил молодой человек, едва машина тронулась с места. Чарли медленно повернулась к нему и пьяно улыбнулась в ответ, чуть наклонив голову вперед. — Это значит "да"? — он усмехнулся, убирая волосы с ее лица. 

— Все хорошо, — ответила она, пододвигаясь к нему ближе. Девушка удобно устроилась на его груди, а Лиам сомкнул вокруг нее руки. — Тепло.

— Должно быть горячо!

— Не дотягиваешь, — хихикнула девушка. Таксист посмотрел на них через отражение в зеркале и усмехнулся. — Мы едем домой? 

— Да.

— Я не хочу, — захныкала она, даже выпятив вперед нижнюю губу. — Давай еще куда-нибудь заскочим!  

— Боже, когда ты пьяная, то такая противная...

— Ты затащил меня на эту вечеринку, — Чарли резко отпрянула от него и слегка ударила ладошкой по его груди. — И ты напоил. Ты и твои дружки. А когда я вошла во вкус, ты просто взял и все у меня отобрал. А это было куплено на мои деньги! Ты мне должен. И вообще, сколько погибло моих нервных клеток сегодня? Ты точно мне должен! 

— Куда нужно нажать, чтобы ты заткнулась? — рассмеялся Пейн в ответ на гневную тираду Чарли. Она закатила глаза и буквально упала на сидение автомобиля. 

— Хочу в кино. Или гулять. Я хочу есть! 

— В кино сходим завтра, если ты никого не убьешь, Адамсон. Остановите на пару улиц раньше, я выгуляю свою подружку! 

Таксист кивнул и снова улыбнулся. 

— Осел, — фыркнула Чарли, обнимая себя обеими руками. — Черт. Я забыла куртку в клубе, — она поджала губы, недовольно нахмурившись.

— Не волнуйся, я завтра съезжу и заберу. 

Чарли повернулась к нему и улыбнулась, ее взгляд тепло загорелся, а брови чуть приподнялись вверх. Лиам взглядом задал ей вопрос, потому что не понимал такой реакции, но она лишь махнула рукой в ответ. 

Когда они вышли на улицу, Пейн снял с себя пиджак и накинул его на плечи Чарли. Она отказываться не стала, потому что ночь была действительно холодной. Закутавшись в огромную теплую вещь, Чарли обняла лучшего друга, забираясь холодными руками ему под футболку.

— Пристаешь, а? — весело спросил он, по его коже побежали приятные мурашки.

— Ага. Сейчас изнасилую, — ответила она, проведя ноготками по его пояснице. — Ладно, пойдем, — Чарли похлопала его по спине и, разорвав объятия, зашагала в сторону дома, стуча каблуками. 

Вокруг было туманно и очень тихо, мимо проезжали редкие машины, но других прохожих не было. Уличные фонари неплохо освещали дорогу, но тем не менее оставляли впереди загадочную темноту. Асфальт был мокрым после небольшого дождя, девушка жадно вдыхала приятный запах озона. Они шли молча, Чарли с интересом считала свои шаги, а Лиам просто шел чуть позади. 

— Я бы тебя сейчас сфотографировал, если бы было на что, — сказал он вдруг, девушка резко остановилась и чертыхнулась.

— Сбилась! — воскликнула она, когда поняла, что точно забыла, на чем остановилась. Девушка обернулась. — Красиво иду? — улыбка появилась на ее лице, Лиам кивнул и усмехнулся. — Я такая! — весело заявила Адамсон.

Пейн достал из кармана джинсов сигареты. Девушка внимательно следила за каждым его движением, вскоре запахло табаком. Лиам с наслаждением выпустил изо рта дым, который тут же растворился во влажном воздухе. Однако Чарли успела уловить приятный запах. 

— Даже орать не будешь? — с интересом спросил он, догоняя девушку. Адамсон подняла на него взгляд и отрицательно качнула головой. Лиам затянулся еще раз и выдохнул в противоположную от Чарли сторону. 

— Я бы сфотографировала тебя тоже, — тихо сказала она.

— Красиво курю?

— Сексуально.

 Их взгляды встретились, и на некоторое время повисло молчание. Не слишком тяжелое, но и не слишком уместное.

 — Можно я покурю? 

— Не-а, — Пейн сделал еще одну затяжку, после чего потушил сигарету и выбросил ее в ближайший мусорный контейнер. 

— Не-а, — передразнила она, закатив глаза, у нее было крайне недовольное выражение лица. Но спорить она не стала, было бесполезно. Девушка энергично двинулась снова в сторону дома, но в какой-то момент поняла, что остаточное опьянение догнало ее совсем не вовремя. 

Ноги перестали слушаться, и она едва не упала на асфальт, но Лиам неизвестным ей образом поддержал девушку.

— Боже мой... — выдохнула она, когда напряжение в груди резко улетучилось. Чарли буквально повисла на Лиаме, вцепившись в его сильные руки. — Спас.

— Спас, — Лиам утвердительно кивнул. — Ты чего?

— Пьянею, — недовольно прошептала она, ощущая небольшой рвотный порыв. — Давай скорее доберемся до дома. Мне как-то слишком хреново.

На лице Лиама появилась улыбка. Сидя у себя на кухне, он крутил в руках ее телефон. Эта ночь слишком многое поменяла, сделала все куда сложнее, но он не жалел ни о чем.

Он помнил, как нес ее на руках несколько кварталов, и ему нравилось, как близко она была. Чарли крепко держалась за его шею. Ее тяжелое дыхание щекотало кожу. Она нуждалась в нем больше, чем в целом мире. 

И еще он помнил, как они с Гвен уложили ее на кровать. 

От нее пахло табачным дымом, немного алкоголем и зубной пастой. Едва голова Чарли коснулась подушки, ее веки закрылись, она сладко зевнула. На лице Гвен появилась улыбка, и она вышла из спальни, оставляя их вдвоем. 

Лиам не мог уйти, Чарли крепко держала его за руку.

— Мне понравилось с тобой целоваться, — прошептала она. 

— Мне с тобой тоже.

Но его ответа Чарли уже не слышала, девушка просто отключилась, проваливаясь в темноту без сновидений. А еще она не помнила своих слов. Ее воспоминания прерывались на том моменте, когда она начала считать свои шаги...