Озарение

28

К удивлению Даны Гершович пришел не один, а вместе с Мариной. Почему-то Дана была уверенна, что он явится без нее. Впрочем, какая разница.

- Значит это вы Коденцева Дана Валерьевна? – спросил  Гершович, войдя в мастерскую.

 По мнению Даны вопрос был не самый разумный, в том, что она Коденцева Дана Валерьевна сомнений у ее гостя быть не должно, ведь он специально  направлялся к ней. Да еще в компании с ее близкой подругой. Но сейчас такое не слишком удачное вступление к их встрече оставило ее безучастной; после того, как Юлий ушел, не оставив надежду на следующее свидание, ею овладела какая-то безучастность ко всему.

- Да, это я, - подтвердила Дана. – Проходите, Александр Яковлевич. Хотите чая или кофе?

- Мы к вам пришли по другому поводу, - произнес Гершович. – Поэтому давайте займемся делом без промедления. У нас с Мариной каждая минута на счету.

Дана посмотрела на подругу, та, подтверждая слова коллекционера, кивнула головой.

- Хорошо, давайте займемся, - согласилась Дана. – С чего начнем?

Дана сразу поняла, что последняя фраза прозвучала неудачно, так как  Гершович изумленно взглянул на нее.

- Как с чего? Мы пришли к вам отобрать картины, так что извольте показать их нам.

- Да, да, извините, - пробормотала Дана. – Сейчас все покажу.

Еще вчера она мечтала об этой встрече с Гершовичем, как школьница о любви, а сейчас он стал ее раздражать. С первой минуты он не понравился ей внешне, а для Даны это всегда было важно. Гершович был маленького роста, почти совсем лысый, с небольшим упругим пузом. Лицо его тоже было не привлекательным, крупный нос далеко выдавался вперед, а щеки некрасиво обвисли. У  Даны в голове кружилась навязчивая мысль о том, что она не стала бы заниматься с ним любовью даже за обещание, что он возьмет в свою галерею  все ее картины. Достаточно ей одного Нефедова. Но при этом он является одним из лучших и тонких знатоков и ценителей живописи. И почему им не мог быть человек хотя бы немного с более приятной внешностью.  

 - Я жду, - напомнил о себе Гершович.

Марина незаметно ткнула Дану в бок.

- Что ты медлишь, - недовольно произнесла Аничкова, - мы же договаривались с тобой, что ты заранее отберешь картины для показа Александру Яковлевичу.

- Я отобрала. Вот они, - показала Дана на стоящие у стенки полотна.

Гершович тут же направился к ним и стал пристально рассматривать. Дана стояла неподалеку от него и наблюдала за выражением его лица. Но пока оно ничего не выражало.  

Дана впервые с начала их встречи почувствовала волнение. К ней снова вернулось понимание, что в эти минуты вершится ее судьба на многие годы, а, возможно, и на всю жизнь. Она даже на время забыла про Юлия.

Изучение творчества Даны заняло не меньше полчаса.  За это время Гершович не проронил ни слова. Затем он отошел от картин и сел на стул. У Даны тут же возникло предчувствие надвигающейся катастрофы.

- Что скажите, Александр Яковлевич? – первой не выдержала Аничкова.

Гершович как-то не слишком охотно посмотрел на нее.

- Вот что вам скажу, Дана Валерьевна, - произнес Гершович. – Марина меня не обманула, когда говорила про вас, что вы хорошая художница. У вас действительно хорошая школа, вы прекрасная рисовальщица. А в наше время это встречается не так уж и часто. Поверьте,  я много вижу произведений, это умение постепенно утрачивается.

- Спасибо,  Александр Яковлевич, за оценку, - пробормотала Дана, предчувствуя что самое плохое еще только впереди. .

- Подождите благодарить. Мне понравились ваши работы, я уже рассказал про их достоинства. Но, увы, мне они не подходят. Я ищу нечто другое.

- Что же именно? – мгновенно ставшими сухими губами спросила Дана.

- Видите ли, меня интересует в первую очередь не мастерство художника, а его умение передать свое эмоциональное состояние,  полет его безграничной фантазии, способность переместится в иные миры. Я считаю, что сегодня востребована именно такая живопись. Живописцы прежних эпох   продемонстрировали  столько мастерства, что его хватит на многие века вперед. Когда я смотрел на ваши полотна, меня не покидало ощущение, что все это я уже видел, что это очередное, да вполне профессиональное, но повторение. Понимаете, Дана Валерьевна, это не ваше искусство.

- Ккого  же тогда?

- Тех, кто был до вас. Пусть по своему, но вы повторили их. И таких повторов невероятно много. Что мне с ними делать? Я же хочу заглянуть в ваш внутренний мир. Возможно, вы сами в него еще не заглядывали, но только это и является для меня ценным. Все остальное меня не беспокоит, оставляет равнодушным. Я хочу видеть все, что угодно, самое невероятное, самое абсурдное и неправдоподобное. Одно условие – все это должно быть вашим. Где вы это увидите, найдете, меня не интересует, а вот результат этих необычных поисков – даже очень.  Изумите меня, потрясите, заставьте подолгу стоять возле картины, чтобы я ее бы помнил еще долго. И захотел бы снова к ней вернуться. Вы можете выполнить эти мои требования? – Гершович пристально посмотрел на Дану. – Только отвечайте честно.

- Я не знаю.

- Это хороший ответ. Если бы вы сказали, что сможете, я бы тут же встал и ушел навсегда. А так… - Он задумался. – Хочу посмотреть еще что-нибудь, то, что вы не отобрали для меня. – Гершович оглянулся вокруг себя. – Покажите вон ту работу, которая прислонена к стене тыльной стороной.

Это была та самая картина, которая привлекла Юлия. Дана подала ее   Гершовичу.

- А вот это, пожалуй, мне нравится, - произнес он. – Жаль, что она не завершена. Это же так? – посмотрел он на Дану.

- Вы правы, Александр Яковлевич, это всего лишь набросок. Пришло однажды вдруг в голову.

- Но это означает, Дана Валерьевна, что вы тоже иногда заглядываете туда, откуда я бы хотел, чтобы вы черпали свое вдохновение. Напрасно вы прервали работу над картиной.

- Я не знала, что она вам понравится, - пробормотала обескураженная Дана.

Гершович аккуратно вернул картину на прежнее место.

- Пожалуй, я увидел все, что хотел, и сказал все, что хотел. Я не закрываю для вас путь к себе, но ваши работы в этом случае должны   быть иными. Попробуйте.

- Я подумаю над вашим предложением, - произнесла Дана.

- Пойдемте, Мариночка. – Гершович встал со стула. – Я вам желаю добиться успеха, у вас есть для этого шансы.

Он двинулся к выходу, вслед за ним поспешила и Аничкова. Перед тем, как выйти, она на секунду задержалась в дверях.

- Не расстраивайся, Даночка,  я тебе в самое ближайшее время позвоню.

Вслед за Гершовичем, она вышла.