Сожительница

  Пленарное заседание закончилось на полтора часа позже, чем это было намечено программой. И Оксана знала, по чьей вине это произошло.   Ее доклад вместо отведенных для него полчаса продолжался больше часа, после чего возникла довольно долгая,  а главное незапланированная дискуссия. Она не затихла и сейчас, хотя председательствующий объявил о завершение намеченных на этот день всех мероприятий. Она стояла в плотном окружении американцев. Все они были, как гренадеры, рослые и  горластые. И все¸ как один пожирали ее глазами, словно бы никогда не видели женщину. Она кожей ощущала, что нравится им, мощная энергия этого коллективного либидо, как копье,  буквально пронзала ее насквозь, И она поймала себя на том, что испытывает сильное желание. Вернее, удивляться возникающему в ее теле желанию она перестала лет с шестнадцати, когда с помощью подруг и литературы окончательно разобралась что это такое, как к этому нужно относиться и что с этим следует делать, когда оно появляется. Но сейчас ее изумило то, что оно дало о себе знать в столь неподходящий момент, во время научной конференции, когда ее мысли и помыслы должны  быть сосредоточены совсем на других предметах. Ведь она так долго мечтала попасть сюда. И то, что ее мечта осуществилась, иначе, как чудом назвать нельзя. Впрочем, Оксана хорошо понимала, откуда что возникает. После развода с мужем прошел год, и весь этот период она была так загружена  различными делами: семейными, служебными, научными, что на противоположный пол не оставалось времени.  А тут она в одночасье оказалась в окружение сразу целой стаей мужчин. Почему-то в век победоносного феминизма на конференции оказалось представлено очень мало женщин. Да и вели они себя как-то тихо, ни одна из них не была  записана  в программе в качестве выступающей. Разумеется, за одним исключением. И ей одной, судя по всему, и досталась вся порция внимания  мужчин. Американцы  продолжали все также активно наседать на нее, не выказывая никакого намерения отпустить ее отдыхать. Впрочем, ей было хорошо и весело, так как разговор незаметно от научных проблем перешел на личные. Мужчины на перебой расспрашивали об ее жизни, она же либо отшучивалась, либо отвечала уклончиво. Внезапно она поймала себя на том, что среди всех этих лиц отыскивает взглядом того, с кем бы с удовольствием провела эту ночь в чужом городе. Ее глаза как бы сами собой остановились на моложавом, но совсем не молодом мужчине с копной светлых волос.  Может быть, она выделила его потому, что среди окружающей ее публике он был единственным настоящим блондином. А она в молодости до безумия увлекалась Есениным, причем, не только его поэзией, но и самим поэтом. И с тех пор ее безотчетно влекло к такому типу мужчин. Увлечение Есениным прошло, а вот пристрастие к светловолосым осталось. Как же зовут этого мужчину? Она напрягла память. В самом начале конференции среди прочих ей представили и его. Вспомнила! Его имя Стивен Мак-Грегор.  До чего же у него приятное лицо, а на этом приятном лице еще более приятная улыбка.  Встречаются же такие симпатяги. А ей всегда симпатяги нравились больше красавцев.   Оксана  почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд.  Она скосила глаза; она не ошиблась, в самом деле, за ней наблюдает мужчина. Среди всех американцев он был самый невысокий, чуть выше ее. Довольно приятный тип. Правда, не в ее вкусе: черноволосый и смуглый, похожий на испанца в отличие от остальных своих коллег – типичных англосаксов. А этого как зовут?  Его тоже ей представляли. Нет, на этот раз имя  этого господина безнадежно затерялось где-то  в лабиринтах ее памяти.   Почему-то ее приподнятое настроение, подобно барометру перед бурей, пошло вниз.  Она даже почувствовала усталость. И не удивительно, встала рано, весь день слушала доклады на чужом языке, сама на нем выступала. А с ее не такой уж великой практикой, это не просто. А теперь вдобавок ко всему эта затянувшаяся дружеская дискуссия, которой не видно конца. Нет, пора отправляться  на покой. - Господа! – громко произнесла она, чтобы остановить без устали говорящих мужчин. – Уже поздно. И я предлагаю перенести решение всех мировых вопросов на завтра. У нас для этого есть еще целый день. А я с вашего разрешения хотела бы немножечко отдохнуть. В ответ раздался дружный ропот недовольства и сожаления. Но все понимали правомерность ее слов, было действительно довольно поздно. Да и день выдался напряженным. Мужчины неохотно расступились, образовав живой проход к лифту. Под их взорами она и двинулась к нему. Но перед тем, как войти в кабинку лифта, бросила прощальный взгляд на Стивена Мак-Грегора. Но на этом она не ограничилась.  Невольно ее глаза обратились в сторону того смуглого мужчины, который так пристально глядел на нее. Ничего не изменилось, он по-прежнему буравил ее своими черными, как слива, зрачками. Нет, все же странный тип, подумала Оксана. В своем номере она первым делом приняла душ. Холодная вода не только освежила ее, но и помогла погасить горящий в ее теле пожар. По крайней мере, так ей казалось, когда она вышла из ванной. Это обстоятельство весьма радовало ее, так как  в ее положение требовалось спокойствие, она не должна терять голову ни при каких обстоятельствах.  Ей и так неслыханно повезло, что  она оказалась здесь на конференции, в США, в Вашингтоне. Когда неожиданно для всех пришло на ее имя приглашение, то руководство университета  сразу же заявило, что денег на поездку у них нет. И не предвидится, что появятся. Она понимала, что ее не обманывают, финансовое положение университета  было действительно сложным, денег не хватало на самые необходимые нужды. Например, на ремонт, который давно требовался зданию, с фронтона   которого то и дело  отлетела штукатурка вместе со старинной лепниной.  А тут поездка, да еще в такую дорогостоящую даль.  Скрипя сердцем, пришлось смириться с таким вердиктом. И когда она уже отказалась от всякой надежды, что окажется за океаном, пришло сообщение от фонда «Поддержки науки», что он выделил нужную сумму. Почему это произошло, что повлияло на такое решение, Оксане  так и не удалось узнать. Хотя и пыталась. В конце концов, к ней пришла странная мысль: эта компенсация за все выпавшие на нее в последнее время невзгоды.  И вот она здесь. Оксана вдруг почувствовала сильный голод. Она быстро оделась, нанесла на лицо грим и спустилась в ресторан. Вечером она предполагала отправиться в прогулку по городу, но сейчас засомневалась в своем решении, так как почувствовала усталость. Гулять по Вашингтону  она будет завтра вечером. Она уютно устроилась за столом, собираясь провести тут довольно долго. Оксана ждала, когда официант принесет заказ,  а пока  разглядывала  публику и отпивала вино из бокала. Вряд ли она может сейчас назвать себя счастливой, но  ей нравилось свое состояние, ей давно так не было хорошо и спокойно. В зале звучала музыка, она была ненавязчивой и размеренной,  под стать ее настроению. - Я вам не помещаю, госпожа Бахмутова? – вдруг услышала она рядом с собой чей-то негромкий голос.  Оксана подняла глаза, и ей даже показалось, что это наваждение: рядом с ее столиком стоял тот самый профессор-блондин Стивен Мак-Грегор. Ее охватило волнение, которое почему-то возникло где-то в ногах и стало подниматься вверх по телу. Как странно, что к ней обращается именно тот человек, о котором она, сама не зная почему,  думает весь вечер. - Буду рада, если вы составите мне кампанию, мистер  Мак-Грегор, - сказала она. - Очень признателен вам за приглашение, - церемонно поклонился он, садясь за столик. Такой приятной улыбки, как  у него, она давно не встречала. Только она одна способна покорить любую женщину. - Мне очень лестно, что вы запомнили мое имя, - проговорил Мак-Грегор. -   Я был уверен в обратном. И голос у него приятный - теплый нежный баритон. Наверное, хорошо поет. И слова произносит не как американцы – резко и отрывисто, а мягко и разборчиво. Не случайно же она очень хорошо понимает его речь. То, что сказала Оксана дальше, удивило ее саму. Это было, пожалуй, слишком смело и откровенно. - Я запомнила вас, поэтому и запомнила ваше имя. - Вы запомнили меня? – удивился он. – На конференции столько мужчин, я был уверен, что затерялся в их толпе. - Как видите, не затерялись. Они одновременно посмотрели друг на друга и замолчали. Каждый осмысливал первые минуты встречи. - Это странно, - вдруг сказал он, - я думал о вас с того момента, как увидел. И особенно интенсивно после вашего блестящего выступления.    - Спасибо, - поблагодарила тронутая его словами Оксана. – Признаюсь честно, я очень старалась. - Я это почувствовал, - улыбнулся  Мак-Грегор. – Вы сказали очень важные для меня вещи. - Какие же? - Глобализация – это последний шанс для многих народов продемонстрировать свою национальную идентичность. Другой возможности может больше не представиться и поэтому надо спешить. Для меня эта мысль очень важна, я представитель старинного, но небольшого народа. - Разве вы не американец? – удивилась Оксана. - Удивительно,  что мы еще ничего не знаем друг о друге, - задумчиво произнес он. – Я шотландец, профессор Эдинбургского университета. - Очень приятно. Я – русская, профессор московского гуманитарного университета. А в чем состоит круг ваших научных интересов? - Как ни странно, но они у нас весьма схожи. Я изучаю изменения национального самосознания в эпоху глобализации. И в этой связи хочу процитировать еще одну  поразившую меня  мысль из вашего доклада: изучая эти изменения, мы тем самым уже сейчас изучаем историю будущего. Меня поразил этот образ; будущее еще не наступило, а у него уже есть история. - Мне представляется это вполне нормальным. Мы сейчас находимся у истоков новой эры, непохожей по многим своих чертам на все предыдущие. И это не может не волновать. - Знаете, что мне всегда поражало, -  задумчиво произнес Мак-Грегор, - человек во все времена больше интересовался прошлым и будущем, а вот настоящим – в гораздо меньшей степени. Прошлое нам представляется захватывающим авантюрным романом, где столько всего интересного, где действуют такое множество замечательных и выдающихся персонажей. А будущее неудержимо влечет нас своей неизведанностью, она представляется нам какой-то сказочной страной, где сбудутся все наши мечты. А вот настоящее кажется каким-то серым, каким-то сосудом до краев наполненным неразрешимыми проблемами, от которых хочется бежать подальше. Оно всегда убого, скучно, мы бьемся о него головой, как заключенный о стену своей камеры. Вы не думаете, что такой распространенный подход калечит наше сознание?           Оксана внимательно разглядывала своего собеседника. Только сейчас она поняла, что внутри  него есть нечто такое, что постоянно угнетает его сознание. И он мучительно ищет выход из этой ситуации. И это тоже объединяет их. - Думаю, вы в чем-то правы. Но только надо отдавать себе отчет, что если мы так относится к настоящему, то ничего хорошего нас не ждет и в будущем. Ведь оно вырастает  из настоящего. У  русских есть поговорка: что посеешь, то и пожнешь. Мой учитель профессор Ягодов часто повторяет одну мысль: все наши беды от неправильной работы программ подсознания. Хотите меняться, меняйте эти программы. Оксана, приводя его слова, не сказала, что сам профессор как-то очень плохо следует этому мудрому афоризму. Впрочем, к разговору с шотландцем это не имело никакого отношения. Стивен Мак-Грегор наморщил лоб. - Вы говорите о неправильной работе программ подсознания. Странно, но никогда не думал о том, что со мной происходит, в таком ключе. А ведь это очень верная мысль. Теперь я начинаю понимать, в чем кроются истоки многих моих бед. И в частности, моей депрессии. Иногда она возникает словно бы ниоткуда, словно бы материализуется из окружающего пространства. - Вас одолевает депрессия? - Да. В последнее время это частое мое состояние. -   Мак-Грегор как-то нерешительно посмотрел на Оксану. – Мы с вами так мало знакомы, вернее, совсем не знакомы. Обычно я не говорю чужим людям о своих психических проблемах. Да вам это и не интересно. - Позвольте с вами не согласиться в том, что мы с вами мало  знакомы, - живо возразили Оксана. – А я как раз полагаю, что мы с вами давно знакомы. - Извините, не понимаю. Разве мы уже встречались? - Физически нет, но ведь это не главное. Мы с вами развивались в одном направлении, я бы сказала по одной или схожей программе, черпали свои мысли, знания, опыт из одного источника. А потому между нами много общего. Ну а то, что мы лично познакомились только сегодня, разве это столь важно. Когда я говорю с вами, то меня не покидает ощущение, что  общаюсь с давно знакомым и близким мне человеком.  - И у меня такое же чувство. У Оксаны вдруг учащенно заколотилось сердце. Она сама точно не знала, чем это вызвано. Но это было приятное ощущение, предвосхищение  чего-то важного. - В таком случае мы можем говорить друг с другом вполне искренне, ничего не стесняясь, - сказала она. – Впрочем, каждый выбирает сам линию своего поведения. -   Я выбираю искренность. Я не из тех людей, которые раскрывают душу первому встречному. Но  вам мне хочется это сделать. - У вас что-то случилось?         - Год назад умерла жена. Это была для меня очень большая потеря. Мне казалось  и до сих пор кажется, что  туда - Мак-Грегор поднял глаза к потолку, - ушла часть меня. Причем, лучшая часть. - Какое совпадение. И я год назад потеряла мужа. Правда, он не умер, мы развелись. Но для меня это тоже стало серьезным потрясением. - Будет ли с моей стороны выглядеть не скромным, если я спрошу, в чем причина развода? Весь этот год Оксана в разговорах старалась избегать этой темы даже с близкими людьми.  Но сейчас она почувствовала, что ей ничто не препятствует рассказать о причинах распада ее брака сидящему напротив человеку. - Он стал мне изменять. Много и часто. - Такой прелестной женщине. В это трудно поверить. - Наверное, после двадцати лет брака мои прелести в его глазах несколько померкли. А я слишком поздно это заметила. Очень долго не только я, но и окружающие меня люди считали наш брак идеальным. И я пребывала в  полной уверенности, что все так и продлится до самого конца. Мы часто даже обсуждали вопрос о том, что было бы желательно, когда придет немощь, покончить вместе жизнь самоубийством. Но теперь уже ясно, что мы уйдем из нее порознь. - Вас до сих пор огорчает развод? В голосе Мак-Грегора прозвучали участливые интонации, и Оксана подумала, как быстро меняются в их разговоре роли. - Пока до конца не разобралась. С момента развода в моей жизни стало все как-то неясным. Великая любовь кончилась ничем, в результате образовалась большая пустота. И я оказалась как-то не готовой к ее присутствию во мне. Я даже  не знаю, хочу ли я новой любви?  Моя беда в том, что по большому счету я вообще не знаю, чего сейчас хочу. - Может быть, это и есть главная проблема не только ваша, но и всего человечества, оно никогда по-настоящему не знает, чего хочет. - Вы правы. Я  не раз пыталась в этом разобраться, иногда мне казалось, что я вижу какие-то проблески, цель уже близка. - Но зачем она снова исчезает, как мираж. - Увы, это так, - подтвердила Оксана. - Мне это очень знакомо, - грустно улыбнулся Мак-Грегор.  – В каком-то смысле это перманентное мое состояние.        - Возникает вопрос, как же нам всем жить? Может, есть смысл обсудить на конференции именно его? - Но разве мы его как раз и не обсуждаем. Только в другом формате. Умные люди все воспринимают происходящее здесь именно в таком ключе. Оксана уже не в первый раз почувствовала волнение. Теперь она почти уверенна, что с этим человеком у нее всегда будет царить взаимопонимание. - Но в таком случае, нам никогда не найти ответа на этот вопрос,  - заметила она. – Увы, человечество не способно на такой  подвиг.     - В таком случае, зачем вы здесь? - А вы? Они посмотрели друг на друга и засмеялись. Как замечательно, когда все ясно без слов. Интересно, что он еще понял о ней?  Она вдруг почувствовала небывалую решимость. Сегодня ей вполне по силам дойти до конца.   - Мне надоело сидеть в этом ресторане. Я приглашаю вас в свой номер, - спокойно, словно речь шла о чем-то очень обыденным,  сказала она. За столом вдруг возникла тишина. По прежнему говорили люди, звучала музыка, но ни он, ни она всего этого уже не слышали. Пауза затягивалась. Неужели она ошиблась, не верно поняла его желание, прочла в его глазах не то, что ей показалось, в них было написано?    - Я вам очень благодарен и с огромным удовольствием принимаю ваше приглашение, -  неожиданно  проговорил   Мак-Грегор. – Я хотел этого с самого начала. Но когда вы произнесли эти слова, я вдруг немного испугался. Оксана решила не спрашивать, чего он испугался, тем более она смутно понимала его чувства.  И пока ей этого было вполне достаточно. Они рассчитались по-американски, каждый за себя. Это не вызвало у нее протеста, она понимала, что таким образом они избегают определенной неловкости. Бесшумный лифт поднял их наверх. Почему-то Оксана никак не могла открыть дверь номера, хотя до этого она делала это совершенно свободно. Мак-Грегор стоял очень близко от нее, но не пытался ей помочь. Она ощущала на своем лице его дыхание, и это мешало ей спокойно провернуть ключ в замке. Наконец она справилась с дверью. Они прошли в номер. - У меня точно такой же, - сказал Мак-Грегор. – Так что все равно, к кому идти. - Вы действительно не видите никакой разницы? Он посмотрел на нее и улыбнулся. - Вижу. Теперь вижу. - Садитесь, - предложила Оксана. – Вам хорошо? - Очень. Давно так не было хорошо. Как будто я вернулся в свое прошлое. Можно я возьму вашу руку? - Об этом не спрашивают, а просто берут или не берут. - Вы правы. Просто я давно отвык от этого. - Совсем не трудно снова приобрести такой навык. - Вы хотите, чтобы я начал бы его восстанавливать прямо сейчас? Они оба, как по команде, затаили дыхание. Как же все просто и все трудно, мелькнуло в голове у Оксаны.  - Вы не хуже меня знаете ответ, - сказала она. - Да, знаю. -   Мак-Грегор провел ладонью по глазам, словно бы ему мешал свет.  – Но иногда  в это трудно поверить.  Все так быстро. - Нет, не быстро, - возразила Оксана, - мы шли к этому всю предшествующую жизнь. Не знаю, как у вас, а у меня нет никаких сомнений. - Вы очень смелая женщина. Они сидели напротив друг друга, он на диване, она в  - кресле. Оксана встала и пересела к нему. - Знаете, у меня возникло желание задать глупейший вопрос:  что я должен делать дальше? – сказал  Мак-Грегор. – Наверное, я вам кажусь очень неловким и старомодным. - Вовсе нет, - живо откликнулась Оксана. – Подождите несколько минут, и вы уверенно войдете в новую роль. Вы сейчас напоминаете артиста, которого пригласила на пробу и который еще плохо представляет, кого  предстоит сыграть. Но пройдет совсем немного времени, и он поймет, что надо ему делать. Оксана увидела рядом с собой очень серьезные глаза шотландца. - Я вам очень благодарен. Вы очень чуткая женщина.    Такой я бываю далеко не всегда, подумала Оксана. Но вслух не стала это произносить. - Бывают ситуации,  когда люди должны друг другу помочь. И тому, кто чуть смелей на данный момент, нужно взять инициативы в свои руки. Оксана обняла мужчина за шею и приблизила свои губы к его рту. И теперь для поцелуя  Мак-Грегору оставалось сделать лишь едва уловимое движение. Она бы могла совершить его за него, но ей этого не хотелось, это их обоюдное решение, и каждый должен проделать свой путь.  Несколько мгновений ничего не происходило, и Оксана ощутила разочарование. Но внезапно ее губы ощутили теплоту его губ. И она тут же почувствовала огромнее облегчение, сейчас сбудется все, о чем она мечтала все последние часы. Сначала их поцелуй был робкий и нежный, их губы лишь слегка касались друг друга. Но затем она почувствовала, как конденсируется на них энергия страсти. Его язык проникнул в ее рот, где встретился с ее языком, как встречаются давно знакомые друг с другом люди.  Так они сидели долго, переживая радость от первых взаимных соприкосновений, привыкая к новой реальности. Затем она почувствовала, как его рука медленно начала путь по ее телу. Но она уже не хотела больше ждать,  желание заполнила ее всю, все клеточки ее тела. Оксана стала расстегивать пиджак  Мак-Грегора, затем принялась за рубашку. Он ей почти не помогал, но она кожей ощущала, что ему нравилась ее инициатива. Но теперь и он стал ее раздевать. Они освобождались от одежды, как от старой кожи, становясь все свободней и свободней, избавляясь от последних условностей. Они почти одновременно сняли друг с друга трусы и теперь стояли обнаженные. Оксана с удовольствием рассматривали его тело. Несмотря на далеко не юношеский возраст,  Мак-Грегор был худощав и строен. Она терпеть не могла мужчин с выпирающими вперед животиками, это зрелище оскорбляло ее эстетический вкус. И ее безмерно радовало то, что у ее партнера не было этих примет возраста и неподобающего образа жизни. Простыни были мягкие и прохладные,  они ласкали почти также нежно, как и руки Мак-Грегора. Затем они поменялись ролями, и Оксана стала целовать каждый дюйм его тела. Своими жестами она подсказала, что хочет, чтобы он вошел бы в нее. Мак-Грегор понял. Он лег на ее, и Оксана ощутила могучий прилив наслаждения. Она всегда громко переживала о****м, так как была уверенна, что секс – это та сфера, когда человек должен отбрасывать все ограничения, накладываемые на него цивилизацией, и возвращаться к своей подлинной природе. Даже если она и кажется ему чересчур необузданной и дикой. Она вдавила ногти в шею Мак-Грегора и громко закричала. Мощная волна подбросила ее высоко вверх, и Оксана, подхваченная этой силой, стремительно понеслась куда-то далеко.  Она больше не находилась в гостиничном номере города Вашингтона, округа Колумбия,  место ее  пребывания ей было неизвестно, но эта была та неизвестность, которая безмерно радовала и восхищала, а не пугала. Она медленно и не очень охотно возвращалась в прежнее жизненное пространство.  Мак-Грегор лежал рядом и внимательно наблюдал за ней. - У меня было не так уж много в жизни женщин, но с такой, как ты, я еще не сталкивался, - сказал он. - А какая я? - Такая  страстная  и такая  свободная  в своей страсти. Не думал, что  русские такие.   - Это я такая. А русские разные. Наверное, как и шотландки. - Ты права. Я сказал, не  подумав. Просто для меня это было немного непривычно. - Тебе было хорошо, милый, - провела  Оксана по его слегка волосатой груди. - Очень. Теперь я понимаю, как много потерял в жизни. - И что же ты понял? - Какие бывают прекрасные женщины. - Твоя жена была не такая? – спросила она и тут же пожалела о своем вопросе. – Извини, мне не нужно было об этом спрашивать. - Ничего страшного. Она была другой, гораздо более сдержанной. И это делало сдержанным  и меня. - Тебя это мучило? - Да. Хотя я в этом себе не признавался. Вернее, признавался, но сразу гнал от себя эту мысль. Она была мне крайне неприятна. Она подспудно портила наши отношения.  - Но однажды ты должен был все равно себе в этом признаться, чтобы освободиться от этого груза. - Да, сегодня это и произошло. Ты помогла безболезненно избавиться от этой ноши. Она была прекрасной женщиной, но другой, не такой, как ты. Для меня это самый главный результат этой конференции. А что для тебя? Оксана задумалась. - Наверное, я тоже освободилась от какой-то ноши. Я это чувствую, но не знаю пока точно, от какой именно. Впрочем, совсем не обязательно разбираться в этом вопросе прямо сейчас. Если ты отдохнул милый, иди лучше ко мне. Я готова для новых подвигов любви.