За гранью разума. Книга 1. Медиум

Глава 9. Побег

Сколько дней прошло я не знаю. Лишенная связи с окружающим миром, находящаяся в состоянии полной истощенности физической, моральной, психологической после пережитого стресса и необъяснимого выброса моей энергии, я думала, что провела в позиции овоща месяца три. Когда я пришла в себя и смогла снова вставать на ноги, за окном уже была осень. Первое что я увидела, поднявшись с койки, это октябрьский вид за окном. Земля была окутана покрывалом из опавших листьев, а небо покрыли серые тяжелые облака. И еще я поймала себя на мысли, что у меня нет никаких эмоций. Ни отчаяния, ни страха, ни гнева. Видимо я так вымоталась, что на какие-то настроения у меня просто не было сил. В палату вошел Ефимов. Я безучастно посмотрела ему в глаза.

- Девочка, ты продвинулась в своей эволюции, думаю, ты сама это уже поняла. Прости, что этот путь оказался таким болезненным, но так было нужно. Как ты себя чувствуешь?

Удивительно, как этот черствый негодяй мог принимать образ тихой овечки. Хотя он беспокоился не о человеке, а об экспонате, способе достижения своих целей. И не более того.

- Никак, - буркнула я. Ни эмоций, ни сил, ни желаний.

- Это нормально. Ты отдала много энергии на свою внутреннюю трансформацию. Это состояние пройдет, и дальше будет проще. Тебе принесут завтрак, я прописал усиленное питание, а после, как ты полностью восстановишься, сможешь даже выходить во двор. Под присмотром, конечно. Отмечу, что другие ребята еще не продвинулись на тот уровень, на который смогла ты. Поэтому ты моя любимица.

Я не стала ничего отвечать. Мне хотелось только, чтобы этот человек скорее ушел прочь и оставил меня в покое.

- Конечно, ты должна настроить себя на то, что впереди будут еще испытания. Я уверен, что ты можешь гораздо больше, ты должна научиться управлять своими силами, а это труд и страдания. Но уверен, что мы придем к взаимопониманию...

- Труд и страдания? Да что ВЫ знаете про страдания! – я стала ощущать, как уже знакомая злость закипает в моем сознании. Этот негодяй, возомнивший себя хозяином жизни и смерти смел рассуждать про вещи, о которых не имел ни малейшего представления. Этот палач, издевавшийся над людьми ради своих фанатичных идей... он не должен был жить, не должен был марать эту прекрасную землю, созданную Богом для добра и мира. Зачем такие как он живут?!

Я медленно развернулась, и наши взгляды пересеклись. Я смотрела прямо в пустые глаза под толстыми линзами очков этого недочеловека и желала одного, испепелить его.

- Что ты делаешь? – лицо Ефимова перекосилось жуткой гримасой. – Прекрати! Ты не понимаешь, что творишь. Я помогу тебе, я сделаю из тебя нового человека!

Его голос становился все слабее, приглушеннее, а слова менее разборчивыми, словно под влиянием сильного анастетика. А я все смотрела и смотрела на него, не в силах отвести взгляд. И в этот момент я ощущала такую силу! Я чувствовала, как все его существо плавится внутри, под толстой кожей его словно прокалывает тысяча игл и жгёт огнем, съедая, уничтожая безжалостно, неумолимо, неотвратимо. И мне понравилось это чувство. Я сделала шаг навстречу. Ефимов попытался отшатнуться, но у него это не получилось. Его ноги подкосились, прямо как у меня тогда, когда я обессиленная пыталась встать с кровати. Он упал на коли передо мной и, скорчившись, начал биться в судорогах. А я все смотрела ему прямо в глаза, пока они не покрылись мутной пеленой и не закатились за веки.

Только тогда я смогла очнуться. Я убила его. Взглядом. Как у меня это вышло? И скажу честно, было несколько жутковато, что не почувствовала ни укора совести, ни сожаления. Перед моим мысленным взором были те издевательства, которые он учинял надо мной и остальными на протяжении всего этого времени, поэтому жалости у меня к этому человеку не было совершенно. И теперь у меня появилась мысль, что я смогу сбежать. Ноги еще были слабые, голова кружилась, но я думала, что смогу выбраться. А дальше доберусь до какого-нибудь населенного пункта, попрошу помощи. Я выберусь.

Я понимала, что в своей красно-белой одежде стану мишенью для остальных ищеек этой лаборатории, ведь вряд ли Ефимов был единственным злодеем здесь. София и остальные сотрудники не проявляли ни сочувствия, ни сердечности. Поэтому я решила действовать хитрее. Сняв халат с Ефимова, убрав в пучок волосы и опустив голову, я вышла в коридор. Мимо прошло несколько сотрудников лаборатории, которые не обратили на меня никакого внимания, занятые обсуждением каких-то своих дел. Я дождалась, когда коридор опустеет и поспешила к лестнице. Благо там было пусто, сотрудники предпочитали передвигаться на лифте. Я беспрепятственно спустилась на подвальный этаж и стала искать запасной выход. Как на зло здесь был настоящий лабиринт из каких-то комнат, захламленных старой аппаратурой подсобок, забитых намертво дверей. Куда сунуться? Без понятия. Я метнулась наугад в ближайшее крыло в надежде отыскать хоть какую-то лазейку, дверь или окошко, чтобы выбраться из этого проклятого здания. Я семенила по длинному коридору, где не было ни одной двери, как вдруг, с противоположной стороны прямо на меня вышли те четверо громил, которые были здесь за палачей. Они тащили уже известного вам рыжего парнишку волоком. Тот был мертв. За прошедшее время он превратился в настоящий скелет. Покрытый гематомами, весь в крови он на всю жизнь стал для меня напоминанием о том, что в мире есть такое зло, которое нельзя щадить, зло, которое неисправимо и не заслуживает прощения и милости.