Вероника, только с тобой!

Глава 1 Марк

Я уехал спешно, не дал Нике и шанса. Знаю. Прекрасно понимаю это. Я пожалею об этом позже. Но, блин, точно не сейчас. Я должен увидеть отца! Он должен мне всё объяснить. Я хочу поговорить с ним! Вспоминаю как отвратительно вёл себя всё время нашего знакомства. Сколько раз оскорблял его и Софию. Кидал такие слова в их адрес, что самому теперь не верится. Чёрт. Я пару раз чуть не ударил Николая Романовича Ливитанова!

Ника не имела права скрывать от меня содержимое этого дневника! Она должна была сразу показать мне его. Вместо этого просто промолчала о находке. Как вообще он оказался на чердаке этого дома? Почему мама, написав такое, просто бросила его? Неужели ей не приходила мысль, что я могу найти его и прочитать? Я совсем не понимаю, зачем она всё это написала.

Она много раз говорила мне, когда я был пацаном, что отец не хочет больше общаться со мной, не хочет навещать. И я поверил ей. Я всегда ей верил. Я знал, что она любит меня. В этом я не мог сомневаться.

Я возненавидел отца за то, что он бросил нас с матерью ради другой семьи. О другой семье мама тоже говорила мне. Расписывала в красках. Она сделала всё, чтобы я сам не хотел общаться с отцом.

И я жил всю свою жизнь в заблуждении. Идиотском заблуждении, что отец меня не любит, что я ему не нужен. Но всё оказывается совсем по-другому.

Но почему мать вдруг сама заговорила о моём отъезде к отцу? Совесть заела? Или что?

Пожимаю плечами. Я смотрю на дорогу. Идёт мелкий дождь. Грохочет гром. Я не гоню, но еду достаточно быстро. Молния осветила дорогу.

Я почти доехал до Нижевска. Мой телефон вибрировал большую часть дороги. Я не взял трубку. Даже не смотрел, кто звонил. Явно Ника. Но я не хочу с ней говорить. По крайней мере сейчас. Эта скрытная маленькая… Чёрт, я злюсь на неё!

Я подъезжаю, наконец, к дому отца. В окнах темно. Что за нахер? Сейчас поздний вечер. Может они уже спят?

Я выхожу из машины, подхожу к воротам. Они обычно открыты, но сейчас заперты. Я достаю ключ из внутреннего кармана куртки. Открываю. Захожу на территорию дома. Оглядываюсь.

Когда оказываюсь внутри, обхожу все комнаты, кухню, заглядываю в отцовский кабинет, даже захожу в оранжерею Софии. Пусто. В доме нет никого. Ни единой души.

Я выхожу и снова сажусь в машину. Беру телефон, смотрю на пропущенные. Ника, как я и думал. Но ещё мне звонил Вадим, причём много раз. И София. Даже Рита. Да что такое-то?

Я набираю номер Вадима.

- Марк, наконец-то ты соизволил взять трубку! – Восклицает Вадим, отвечая почти сразу.

- Говори уже, - ворчу.

- Отец. Он в больнице, в центральной. Мы все там же. Его оперируют.

Вадим выпаливает всё это на одном дыхании. А я потираю подбородок. Отец в больнице? Операция? Блядь! И именно сейчас?! Да вы издеваетесь! Чёрт!

- Как это случилось? Почему отец в больнице?

- Его сбил какой-то урод, - упавшим голосом отзывается Вадим. – Отец только вышел, из нашего магазина. Пошёл к машине. Всё случилось так быстро. Я увидел в окно, что отец лежит на асфальте, без движения. А водитель завёл свою тачку и просто уехал! Я даже номер не успел рассмотреть. Знаю, что это была "Тайота". Его ищут, конечно, но вряд ли найдут.

- Что говорят врачи? - Завожу "Шевроле". Голова кругом. Отец не должен умереть. Только не сейчас. Только не теперь.

- Пока неизвестно. После операции будет виднее.

- Чёрт, чёрт!

Бью по рулю, что есть силы. Сука! Больно ладони, но я не обращаю на боль внимания.

- Я еду.

- Хорошо.

Отключаюсь. Еду быстро. Насрать на всё! Лишь бы скорее оказаться в больнице.

Подъезжаю минут через сорок. Я действительно гнал.

Называю имя отца. Мне говорят, что операция уже закончена. Я иду наверх, по коридору. Вижу Вадима, Софию и Риту. С ними стоит врач.

Приближаюсь к ним.

- Мы сделали всё, что в наших силах, - устало говорит высокий мужчина в халате. - Будем наблюдать за ним. Завтрашний день покажет, я думаю, чего ожидать дальше.

Он качает головой.

- Если честно, я не понимаю как после такого удара он вообще выжил. Это чудо, я бы сказал.

Меня снова посещают мысли о Нике. Сам не знаю почему. Эта малышка верит в чудо. Жаль, что я нет. Никогда не верил.

Врач уходит.

- Марк, - говорит София. Она подходит ко мне и обнимает. Я обычно всегда готов её оттолкнуть, только это и делал, когда она проявляла какие-то чувства. Но сейчас… Я не отстраняюсь и она сначала разжимает объятия, будто удивлена моим поведением. Но потом снова прижимает меня к себе.

- Ты приехал так быстро, - говорит София, когда я сажусь на маленький диванчик, что стоит у стены. - Я не понимаю. Ты был в городе?

Я поднимаю дневник. Захватил его с собой из машины. Не знаю зачем. Я бы хотел показать его отцу. Я очень хочу, чтобы он очнулся.

- Я ехал сюда, когда Вадим звонил мне. Из-за этого.

София, Рита и Вадим смотрят на книжицу.

- Что это? – Спрашивает Вадим.

Я пролистываю дневник снова. Пробегаю глазами по строчкам.

- Это личный дневник моей матери, который она писала много лет назад, - говорю. – Его нашла Ника. У нас в доме на чердаке.

- Ника ничего не говорила о нём, - подаёт голос Рита.

Я киваю.

- Да уж. Она прочитала записи и скрыла от меня его существование. Я нечаянно нашёл его сегодня. Хотя прошло уже много времени, как она сама нашла и прочла дневник.

- Но что в нём такого, что ты отправился сюда? – Это спрашивает Вадим.

- Правда, - говорю я, пожимая плечами. - Самая настоящая правда.

Все трое уставились на меня в удивлении. А мне вдруг становится не по себе. Страх потери. Возможно. Что, если отец не придёт в себя? Что, если я не успею сказать ему, всё, что мне стало известно? Он умрёт, думая, что я его ненавижу. Ника, за что же ты так со мной?! 

Я рассказываю в общих чертах то, что узнал из дневника матери. Читаю некоторые записи вслух. София опускает глаза. Качает головой.

- Ты, конечно, обо всём знала, София. Не могла не знать. Да, София?

Она кивает.

- Коля рассказывал мне о том, как она упрашивала его оставить вас. Она много плакала тогда. Наталья потеряла первого ребенка. Ты был для неё светом в окне. Она не хотела делить тебя ни с кем. Хотела, чтобы вы были одни, без Коли.

- Это очень эгоистично, - говорит Вадим. Ритка только качает головой и поджимает губы. Правильно, не вмешивайся. Не твоё это дело.

- Я не думал, что мама испытывала такие сильные чувства. Но тут всё написано.

Я встаю, хожу туда-сюда.

- Мать, потерявшую ребенка можно понять. Она боялась, что Коля отнимет тебя у неё. Боялась, что ты захочешь быть с ним, а не с матерью, - София потирает виски. Она выглядит устало, под глазами залегли тени. Она бледна.

- Ты разговаривал с мамой об этом? – Вадим кивает на дневник.

Я качаю головой. Когда бы?

- Как только я прочитал дневник, я сразу поехал в Нижевск.

- Ника не сказала, что ты поехал сюда, когда я звонил ей.

Я вскидываю голову.

- Ты разговаривал с ней?

- Да. Я не мог дозвониться тебе и позвонил ей. У неё был расстроенный голос. Что между вами произошло из-за дневника?

- Я нагрубил ей, обидел, - потираю подбородок.

Ритка достаёт телефон из рюкзака. Смотрит что-то там.

- Я даже не удивлена. Ты вечно её обижаешь, - недовольно ворчит она.

Это, конечно, так, но Ника сама виновата в этот раз.

- Ника скрыла от меня дневник! – Возмущённо говорю я.

- Я это понимаю, - отвечает мне Рита. – Но подумай о своём поведении за всё время вашего знакомства! Сколько раз ты был виноват и скрывал от неё много всего.

- Это намного серьёзнее! Отец может умереть! Как ты не понимаешь!

- Молодой человек, - слышу голос медсестры. – Не нужно повышать голос. Вы находитесь в больнице. Не забывайте об этом.

Смотрит так строго из-под толстых стёкол очков.

Чёрт! Рита просто вывела меня из себя!

Мы оба замолкаем. Больше не говорим ни о чём. Ожидание убивает. Это так.

Часы идут. Рита спит на плече у Вадима. Вадим тоже закрыл глаза. София дремлет.

Ночь длинная. Мне, кажется, что следующий день никогда не настанет. Но утро, наконец, наступает.

Я вижу, как к нам идёт врач, что был вчера. София открывает глаза. Встаёт.

- Николай Романович пришёл в себя, - говорит мужчина.

Моё сердце начинает биться быстрее. Я смогу с ним поговорить?

- Вы можете ненадолго его навестить.

- Я пойду, - говорю я.

- Только близкие родственники.

- Это старший сын Коли, доктор, - отзывается моя мачеха.

Врач смотрит на меня пристально, внимательно. Кивает.

- Повторяю, недолго. Он ещё очень слаб. И не волновать его!

Я киваю. Иду в палату к отцу. Закрываю дверь за собой. Подхожу к кровати. Беру стул, сажусь. Отец смотрит на меня. Как же он бледен. Я вижу, что он одними губами зовёт меня по имени. Голоса нет.

- Отец, - говорю. Я беру его за руку. Он удивлён. Точно знаю это.

Его нельзя волновать! Я молчу. Чувствую, как он чуть сжимает мою руку.

- Марк, - слышу его шёпот. – Я всегда… любил… тебя.

Внутри меня в этот момент что-то замирает.

- Я знаю, отец. Я всё знаю, - киваю.

- Знаешь? – Шепчет снова.

- Да, я знаю, что ты не хотел бросать меня. Знаю, что мама заставила тебя.

Он прикрывает глаза. Лишь бы не стало хуже. Вдруг я неправ и мне не стоило говорить это? А если я потом вообще не смогу ему это сказать? Бля!

- Отец, - зову. Он снова смотрит на меня. Я вижу слёзы на его глазах.

- Наташа тебе рассказала?

Я еле слышу его. Качаю головой. Показываю дневник.

- Я прочитал её дневник. Она всё написала там.

Он сглатывает. Я вижу, что ему очень трудно говорить.

- Не говори ничего, - прошу его. – Просто выслушай меня, хорошо?

Кивает.

- Я был неправ, всегда плохо относился к тебе. Я тебя оскорблял и создавал тебе проблемы, когда приехал год назад. Я ненавидел тебя и Софию. Был ужасно груб и несправедлив к вам обоим. Прости меня, отец. Я очень сожалею, что был таким козлом. Что хотел ударить тебя.

Он качает головой, хочет что-то сказать, но я сжимаю его руку чуть крепче, как бы прося молчать. Он смотрит на меня.

- Я прошу прощения за все гадости, что тебе наговорил. Если сможешь, прости.

Мы молчим какое-то время.

- Ты прости меня, мой мальчик, - говорит вдруг отец в голос, а не шёпотом. Я поднимаю голову.

Он улыбается мне.

- Только останься жив, - говорю ему.

- Я не умру, только не теперь, - в его голосе уверенность. Хорошо бы его слова были правдой.

- Молодой человек, - это в палату заглядывает медсестра. – Больному нужен отдых.

Я киваю.

- Я приду позже, - говорю отцу. Он прикрывает глаза.

Я выхожу из палаты. София и Вадим смотрят на меня.

- Как он? – Голос Софии слишком взволнованный. Я сочувствую ей впервые. Я понимаю эту женщину.

- Он уснул, кажется, - говорю.

- Я пойду к нему.

- Тебе нужно отдохнуть.

- Я отдохну позже.

Она скрывается за дверями палаты отца.

- Ты сказал ему? – Спрашивает Вадим.

Киваю.

- Хорошо.

Вадим немногословен. Мы садимся на диван.

- Где Рита? – Оглядываюсь по сторонам.

Вадим зевает.

- Я отправил её домой. Пусть поспит.

- Тебе бы тоже не помешало, - отзываюсь. Сам зеваю.

Вадим вздыхает.

- Не хочу оставлять маму.

Я смотрю перед собой. Я рад, что поговорил с отцом. Между нами теперь мир.

Мир? Ника. Я оставил её, в который раз. Бросил. Я был очень зол на неё. Понимаю, что мне безумно сейчас не хватает этой малышки. Вся ярость, что бушевала во мне немного утихла. Но, конечно, не совсем. Ведь выхода моя ярость не нашла. Она ещё внутри. Злость найдет выход. Знаю это.

Я встаю. Решаю сходить за кофе. Выхожу на улицу. Время восьмой час утра. На улице уже светло. Рядом с больницей есть круглосуточное кафе. Иду туда. Беру кофе. Горячий, чёрный кофе без сахара. То, что нужно мне сейчас.

Я возвращаюсь в больницу. Стою на первом этаже. Делаю глоток кофе. Если бы Ника была сейчас здесь! Несмотря ни на что, я больше жизни хочу обнять её, прижать к себе. Но её нет. Я сам сказал не ехать за мной. Сказал, что не хочу видеть. Я погорячился. Тогда этого не понимал. Теперь понимаю. Может, ей позвонить? Я прикрываю глаза.

- Марк, - слышу её голос. Я что уснул и мне это снится?

- Марк, - снова.

Я открываю глаза. Передо мной стоит моя девочка. Глаза красные, волосы распущены, во всём облике усталость. Волна радости поднимается в моей душе. Она здесь?

- Ника, - шепчу.

- Прости меня, Марк, - грустно говорит она. – Прости, что не сказала о дневнике. Я очень сожалею.

Хер с ним с дневником. Я хочу обнять Нику. Я её хочу всю! Я ставлю стаканчик с кофе на подоконник. Быстро подхожу к ней и крепко сжимаю в руках её стройное тело. Она выдыхает мне в ухо. Я чувствую её дрожь.

- Забудь сейчас о дневнике, - шепчу ей. Я остро нуждаюсь в ней сейчас. Я даже не думал, что её появление разожжёт во мне такое дикое желание обладать ею.

- Пойдём, - беру её за руку. Вывожу на улицу.

- Куда мы идём?

Ника не сопротивляется мне, но она удивлена моими действиями.

- Узнаешь, - коротко отзываюсь я. Однажды Ника просила помочь ей забыться. Теперь её черед сделать это для меня. Хотя бы на какие-то десять-пятнадцать минут. Мысли об отце неотрывно преследуют меня. Мне нужно хоть не надолго выкинуть их из головы. Вернее одну мысль. Мысль, что отец может не выжить. Блядь!

- Садись, - говорю Нике, открывая дверцу "Шевроле". Только не здесь, думаю. Нам нужно безлюдное место. Точно не у больницы. Я знаю такое место. И я хочу туда сейчас.

Едем сначала молча.

- Марк, куда мы едем? - Осторожно спрашивает Ника, смотрит на меня с любопытством.

- На наше место, малыш.

Она глядит в окно. Видит, что мы выехали из города.

- Зачем, Марк?

Она что, боится? Я усмехаюсь.

- Не бойся, девочка.

Она качает головой.

- Я не боюсь, я просто не понимаю. Зачем мы едем к озеру?

Я вздыхаю. Нетерпеливая Ника всё-таки. Я кидаю на неё взгляд. Боже, она так прекрасна. Ника всегда красива. Хлопает своими ресничками, а мне хочется быстрее зарыться в её тепло. Забыться в её объятиях.

Я сворачиваю с дороги и доезжаю до того пригорка, где мы так часто сидели прошлой осенью.

- Выходи.

Сам выхожу тоже. Обхожу машину, открываю дверцу для Ники.

Ника выходит. Смотрит на меня так пристально. Кажется, она, наконец, понимает, что мне нужно. Наверно мой дикий взгляд сказал ей об этом.

- Залезай на заднее сиденье.

Кивает. Помогаю ей забраться. Садится, я следом. Закрываю дверцу. Смотрю на Нику. Берусь за молнию на её куртке. Расстёгиваю. Ника следит за моими движениями. Она вздрагивает, когда я резко стягиваю с неё куртку и бросаю на переднее сиденье.